Эпосы, легенды и сказания - Тысяча и одна ночь
И она обрадовалась и поднялась на ноги и, взяв меня за руку, провела через сводчатую дверь и прошла со мною в баню, нарядную и красивую. И, увидев её, я снял с себя одежду, и женщина тоже сняла, и я вымылся и вышел, а она села на скамью и посадила меня рядом с собою. Потом она принесла мне сахарной воды с мускусом и напоила меня, а затем подала мне еды, и мы поели и поговорили. А после этого она сказала: «Ляг и отдохни, ты ведь устал». Я лёг, о госпожа моя, и забыл о том, что со мной случилось, и поблагодарил её. А проснувшись, я увидел, что она растирает мне ноги, и помолился за неё, и мы сели и немного поговорили. И она сказала: «Клянусь Аллахом, моя грудь была стеснена, так как я здесь одна под землёй и двадцать пять лет никого не видала, кто бы со мною поговорил. Хвала Аллаху, который послал тебя ко мне! О юноша, не хочешь ли ты вина?» – спросила она потом, и я сказал: «Подавай!» И тогда она направилась в кладовую и вынесла старого, запечатанного вина. И она расставила зелень и проговорила:
«Если б ведом приход ваш был, мы б устлали
Кровью сердца ваш путь и глаз чернотою.
И постлали б ланиты вам мы навстречу,
Чтоб лежала дорога ваша по векам».
Когда она окончила стихи, я поблагодарил её, и любовь к ней овладела моим сердцем, и моя грусть и забота покинули меня, и мы просидели за беседой до ночи, и я провёл с нею ночь, равной которой не видел в жизни. А утром мы проснулись и прибавляли радость к радости до полудня, и я напился до того, что перестал себя сознавать. И я встал, покачиваясь направо и налево, и сказал ей: «О красавица, пойдём, я тебя выведу из-под земли и избавлю от этого джинна!» Но женщина засмеялась и воскликнула: «Будь доволен и молчи! Из каждых десяти дней день будет ифриту, а девять будут твои». И тогда я воскликнул, покорённый опьянением: «Я сию минуту сломаю эту нишу, на которой вырезана надпись, И пусть ифрит приходит, чтобы я убил его! Я привык убивать ифритов!»
И, услышав мои слова, женщина побледнела и воскликнула: «Ради Аллаха, не делай этого! – и произнесла:
Если дело несёт тебе злую гибель,
Воздержаться от дел таких будет лучше. –
А потом сказала:
К разлуке стремящийся, потише! –
Ведь конь её резв и чистой крови.
Терпи! Ведь судьба всегда обманет,
И дружбы конец – всегда разлука»
Но когда она окончила говорить стихи, я не обратил на её слова внимания и сильно ударил ногою о нишу…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.
Тринадцатая ночьКогда же настала тринадцатая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что второй календер говорил женщине: «И когда я ударил ногою о нишу, о госпожа моя, я не успел очнуться, как везде потемнело и загремело и заблистало, и земля затряслась, и небо покрыло землю, и хмель улетел у меня из головы, и я спросил: «Что случилось?» И женщина воскликнула: «Ифрит пришёл к нам! Не предостерегала ли я тебя от этого? Клянусь Аллахом, ты погубил меня! Спасай свою душу и поднимись там, где ты пришёл!»
И от сильного страха я забыл свой топор и башмак, и когда я поднялся на две ступеньки и оглянулся, чтобы посмотреть, земля вдруг раздалась, и из-под неё появился ифрит гнусного вида и сказал: «Что это за сотрясение, которым ты меня встревожила? Что с тобой случилось?» – «Со мной не случилось ничего, – ответила женщина. – У меня только стеснилась грудь, и мне захотелось выпить вина, чтобы моя грудь расправилась, и я выпила немного и встала за нуждой, но голова у меня была тяжёлая, и я упала на нишу». – «Ты лжёшь, шлюха!» – воскликнул ифрит и осмотрелся в помещении направо и налево, и увидел башмак и топор, и воскликнул: «Это явно принадлежит человеку! Кто к тебе приходил?» А женщина ответила: «Я только сейчас увидела это! Они, вероятно, зацепились за тебя». – «Это бессмысленные речи, и ими меня не проведёшь, о блудница», – сказал ифрит и, обнажив женщину, он растянул её между четырех кольев и принялся её мучить и выпытывать у неё, что произошло.
И мне было не легко слышать её плач, и я поднялся по лестнице, дрожа от страха, а добравшись до верху, я опустил дверь, как она была, и прикрыл её землёю. И я до крайности раскаивался в том, что сделал, и вспоминал эту женщину и её красоту и то, как её мучил этот проклятый, с которым она провела уже двадцать пять лет, и что с ней случилось из-за меня одного. И я размышлял о моем отце и его царстве и о том, как я стал дровосеком, и как после ясных дней моя жизнь замутилась. Я заплакал и произнёс такой стих:
«И если судьба тебя поразит, то знай:
Сегодня легко тебе, а завтра труднее жить».
И я пошёл и пришёл к моему товарищу-портному и увидел, что, ожидая меня, он мучается, как на горячих сковородках. «Вчерашнюю ночь моё сердце было с тобою, – сказал он, – и я боялся, что тебя постигла беда от дикого зверя или чего другого. Слава Аллаху за твоё спасение!» И я поблагодарил его за его заботливость и пошёл в свою комнату и стал раздумывать о том, что со мной случилось, и упрекая себя за свою болтливость и за то, что толкнул ту нишу ногой.
И когда я так раздумывал, вдруг вошёл ко мне мой друг-портной и сказал мне: «О юноша, на дворе старик персиянин, который спрашивает тебя, и с ним твой топор и твой башмак. Он принёс их дровосекам и сказал им: «Я вышел, когда муэдзин призывал на утреннюю молитву, и наткнулся на эти вещи и не знаю, чьи они. Укажите мне, где их владелец?» И дровосеки указали ему на тебя, узнав твой топор, и он сидит в моей лавке. Выйди же к нему, поблагодари его и возьми твой топор и твой башмак».
И, услышав эти слова, я побледнел и расстроился, и в это время земля в моей келье вдруг раздалась и появился персиянин, и оказалось, что это ифрит. Он пытал ту женщину крайней пыткой, но она ни в чем ему не призналась, и тогда он взял топор и башмак и сказал ей: «Если я Джирджис из потомства Иблиса, то я приведу владельца этого топора и башмака!» И он пришёл с такой уловкой к дровосекам и вошёл ко мне и, не дав мне сроку, похитил меня и полетел и поднялся и опустился и погрузился под землёю, а я не сознавал самого себя. Потом он вошёл со мной во дворец, где я был, и я увидел ту женщину, которая лежала, растянутая между кольями и обнажённая, и кровь стекала с её боков. И из глаз моих полились слезы, а искрит взял эту женщину и сказал ей: «О развратница, не это ли твой возлюбленный?» Но женщина посмотрела на меня и сказала: «Я его не знаю и не видела его раньше этой минуты». – «И после такой пытки ты не признаешься!» – воскликнул ифрит. И женщина сказала: «Я в жизни его не видела, и Аллах не позволяет мне на него солгать». – «Если ты его не знаешь, – сказал ифрит, – возьми этот меч и сбей ему голову». И она взяла меч и подошла ко мне и встала у меня в головах, а я сделал ей знак бровью, и слезы текли у меня по щекам. И она поняла мой знак и мигнула мне и сказала: «Все это ты с нами сделал!» А я сказал ей знаками: «Сейчас время прощения», – и язык моего положения говорил:
«Мой взгляд на уста мои вещает, и ясно вам,
И страсть объявляет то, что в сердце скрываю я.
Когда же мы встретились, и слезы лились мои,
Безгласен я сделался, но взор мой о вас вещал.
Она указала мне, и понял я речи глаз,
И пальцем я дал ей знак, и был он понятен.
И все, что нам надобно, бровями мы делаем;
Молчим мы, и лишь любовь за нас говорит одна».
И когда я окончил стихи, о госпожа моя, девушка выронила из рук меч и воскликнула: «Как я отрублю голову тому, кого я не знаю и кто мне не сделал зла? Этого не позволяет моя вера!» И она отошла назад, а ифрит сказал: «Тебе не легко убить твоего возлюбленного, так как он проспал с тобой ночь, и ты терпишь такую пытку и не хочешь признаться! Но лишь сходное сочувствует сходному!» После этого ифрит обратился ко мне и сказал: «О человек, а ты не знаешь эту женщину?» – «А кто она такая? – сказал я. – Я совершенно её не видел до этого времени». – «Так возьми меч и скинь ей голову, и я дам тебе уйти и не стану тебя мучить и удостоверюсь, что ты её совершенно не знаешь», – сказал ифрит. «Хорошо», – ответил я и, взяв меч, с живостью выступил вперёд и поднял руку. И женщина сказала мне бровью: «Я не погрешила перед тобой, – так ли ты воздашь мне?» И я понял, что она сказала, и сделал ей знак, означающий: «Я выкуплю тебя своей душой». А язык нашего положения написал:
«Как часто влюблённые взором своим
Любимой о тайнах души говорят,
И взоры их глаз говорят им:
«Теперь узнал я о том, что случилось с тобой».
Как дивны те взгляды любимой в лицо,
Как чудно хорош изъясняющий взор!
Вот веками пишет один, а другой
Зрачками читает посланье его».
И из моих глаз полились слезы, и я бросил из рук меч и сказали «О сильный ифрит и могучий храбрец! Если женщина, которой недостаёт ума и веры, не сочла дозволенным скинуть мне голову, как может быть дозволено мне обезглавить её, когда я её в жизни не видел? Я не сделаю этого никогда, хотя бы мне пришлось выпить чашу смерти и гибели». – «Вы знаете, что между вами было дело! – вскричал ифрит, – и я покажу вам последствия ваших дел!» И, схватив меч, он ударил женщину по руке и отрубил её и затем ударил по другой и отрубил её, и он отсек ей четыре конечности четырьмя ударами, а я смотрел на это и был убеждён, что умру. И женщина сделала мне знак глазами, как бы прощаясь, а ифрит воскликнул: «Ты прелюбодействуешь глазами!» – и, ударив её, отмахнул ей голову. После этого ифрит обратился ко мне и сказал: «О человек, по нашему закону, если женщина совершила блуд, нам дозволено её убить, а я похитил эту женщину в ночь её свадьбы, когда ей было двенадцать лет, и она не знала никого кроме меня, и каждые десять дней я на одну ночь приходил к ней и являлся в образе персиянина. И убедившись, что она меня обманула, я убил её, а что до тебя, то я не уверен, что ты обманул меня с нею, но я никак не могу оставить тебя невредимым. Выскажи же мне своё желание».
