Питер Леренджис - Наблюдатели
Он позвонил в дверь. Раз. Второй.
Наконец внутри послышались шаги.
Дверь распахнулась.
— Эгей, что стряслось? — раздался знакомый голос.
У Адама сдавило горло. Он пытался сказать что-то и не мог.
— Адам? Что-нибудь случилось?
Адам с трудом проглотил ком в горле и заморгал.
Потом взглянул в глаза своего друга.
Эдгара.
18
Не думал, что у него получится.
Все, что нужно, это немного веры.
Иногда.
Мебель. Персидский ковер. Дедушкины часы.
Все вернулось.
Комната Эдгара.
Дом Эдгара.
— Как? Ты? — бросил Эдгар.
— А где Рипли? — спросил Адам.
— Рипли? Какой Рипли?
— Ты не… он не… но Лианна убила тебя. Эдгар посмотрел на него странным взглядом и бросил через плечо:
— Эй, ты, оказывается, убила меня. Лианна вышла из кухни, держа в руках пакет с хлопьями. На ней была хоккейная рубашка.
— Не искушай меня.
У Адама закружилась голова.
Рипли никогда не въезжали сюда.
Потому что здесь жил Эдгар.
А стало быть, и ложь Лианны…
— Адам? — обратился к нему Эдгар. — Что с тобой?
Адам покачал головой.
— Да, нет, так, ничего. Эдгар, ты помнишь о том несчастном случае на озере четыре года назад? На льду? Ты, ты… вроде как погиб тогда!
Стоп. Что ты несешь, Адам? Никакой смерти не было.
— Что-то у тебя сегодня странные шуточки, — вытаращил глаза Эдгар.
— А ты сам помнишь, что случилось? — продолжал Адам, стараясь, чтобы голос не дрогнул.
— Ты же знаешь, что нет, — ответил Эдгар. — Я, как и ты, напрочь лишился памяти. Амнезия. Травматический стресс, как это называют врачи.
Адам посмотрел на Лианну:
— Ты что говорила ему? Что спасла меня и его? Дважды герой?
Лианна всплеснула руками:
— О господи, не начинай ты все заново. Хочешь, чтоб я поделилась лаврами? Ради бога.
— Да все это ложь. Это ты дралась с Эдгаром и проломила ему башку клюшкой.
Лианна побледнела:
— Да откуда ты все это взял?..
— А когда мы оба очутились в воде, ты стояла и глазела. Ты пальцем не пошевелила, чтобы помочь нам. Потом ты стала орать, и кто-то, должно быть, услышал. Вот как нас спасли. Как же тебе повезло, что ни Эдгар, ни я ни черта не помним.
— Но там никого не было, Адам. Ни одна живая душа не могла все это видеть.
— Я там был, Лианна. Я все видел.
— Ах вон оно что!.. — Лианна нервно засмеялась и стала пятиться к двери. — Это вытесненные воспоминания из твоих снов? Но это же глупо, Адам. Ты меня оскорбляешь.
Эдгар переводил взгляд с Адама на Лианну.
— Куда это ты?
— Это он все врет, Эдгар! — выкрикнула Лианна. Глаза ее метали молнии. — Ты ничего не можешь доказать, Адам.
— А ты?
— Я не хочу оставаться здесь и слушать, как ты обливаешь меня грязью. — И она выскочила из дома.
Адам заставил себя не двигаться с места и не бежать за ней.
Пусть уходит. Пока.
— Ты что, правда, вспомнил? — спросил Эдгар, но на лице его читалось недоверие.
Адам кивнул:
— Нам есть о чем поговорить.
Внизу хлопнула входная дверь. Эдгар опустился на кровать с задумчивым видом. Он был явно смущен.
А может, лучше не копать больше?
Пусть все это умрет.
Из окна раздался визг тормозов. Адам вскочил.
Они с Эдгаром бросились к окну.
Первое, что бросилось в глаза Адаму, — хоккейная рубашка.
Лианна.
Она лежала на асфальте лицом вниз.
Рядом поперек дороги стояла машина. Зеленый «вольво».
Дверца открылась, и из машины с плачем выскочила Лианнина бабушка.
— О боже! — пробормотал Адам.
Эдгар уже мчался к двери, бросив на ходу:
— Надо помочь!
Адам побежал за ним.
Это было последнее, что он сделал.
Дело № 6791
Имя: Адам Сарно
Возраст: 14
Первый контакт: 54.35.20
Испытание прошел: ДА
Удостоверение личности
Имя: Младенец № 5
Возраст: 0
Первый контакт: 40.08.19
Испытания прошел:
1
Она родилась. Она дышит. Она чувствует.
Она реагирует пронзительным плачем. На холод. Свет. Боль.
Без пристанища. Без ласки.
С голым инстинктом.
Ее поднимают чьи-то руки. Закутывают в одеяльце.
— Получилось, — раздается низкий голос. — Снова.
Дверь открывается.
Она делает движения.
Тепло.
Пронзительные крики стихают и сменяются слабыми всхлипами.
Она перестает копошиться.
Засыпает.
Когда она просыпается, те же руки несут ее по ярко освещенному коридору.
— Разве мать не оставила никакой записки? — спрашивает голос. Другой — мягче, выше.
— Нет. — Тот же низкий, от которого она начинает плакать.
— Взгляните на сходство. Одно лицо с матерью.
— Зарегистрировали младенца, доктор Рудин?
— Конечно.
— Распорядились, чтобы начали составление бумаг на удочерение?
— Агентство то же, что и в прошлый раз?
— Поторопитесь, пожалуйста. Мне нужна ваша помощь.
— Что сказать вашей дочери?
— Скажите, что еще пару часов буду занят. Да, будьте любезны, попросите кого-нибудь принести ей обед.
* * *Прежде чем покинуть доктора Блэка, доктор Джулия Рудин поудобнее уложила крошечную головку. Проворно, но осторожно. Как бы мимоходом.
Сзади на шейку младенцу она поставила красную метку в виде стрелки. Как и другому подкидышу. Когда это было? Год тому назад?
Когда доктор Блэк выходил из палаты, личико младенца казалось спокойным и умиротворенным.
Доктор Рудин прошла в небольшую приемную. Там сидела, уткнувшись в журнал, девочка лет двенадцати.
— Прости, Уитни, — проговорила молодая женщина-врач. — У меня плохие новости. Папа сказал, что…
Девочка отложила журнал и подняла глаза на женщину.
— Ева, — сказала она.
— Что?
— Малышку назвали Евой.
— А ты откуда знаешь?
Уитни улыбнулась и пожала плечами.
Девочка снова взяла в руки журнал, и доктор Рудин заметила что-то сзади на ее шее. Пятнышко. Красное. В форме стрелки.
2
Что он делает?
У него свой план. Если он осуществит его, он гений.
А если нет?
Убийца.
— Ты не зайдешь в гостиную, дорогая? Ева перестала есть.
Она знала. Знала по маминому голосу. Ласковому и обеспокоенному.
Ласковый и обеспокоенный — не слишком хорошее сочетание.
Но почему? Почему им приспичило именно сейчас?
Потому что мне пора кое-что узнать, — подумала Ева.
Родители никогда не говорили ей правду про ее происхождение; они не хотели признать это, но Ева сама догадалась, да и как было не догадаться, когда она ни капельки не похожа на них — ни лицом, ни характером, ничем — это же очевидно. И то, что ей шесть лет, вовсе не означает, что она глупая.
— Ева, милая, ты меня слышишь? — снова окликнула ее мама.
Ева хотела ответить, но не могла выдавить из себя ни звука.
Не могу я идти туда.
Но ведь надо!
Кому-то ведь надо. А то мама с ума сойдет.
Ева закрыла глаза. Заглянула в себя. Она должна быть кем-то еще.
Селестайн.
Да. Это я и есть.
Селестайн ничего не боится. У нее своя большая комната, и родители туда не входят. Она красивая, сильная, и ей все до лампочки.
Незачем идти туда. Вот разве что сама захочу…
Ева оторвалась от своей тарелки:
— Подожди, я доем.
Разве мама и папа когда-нибудь повышали голос? Это на кого? На Селестайн? Вы что, рехнулись? А вот на простушку Еву еще как.
К Кэролайн попробуй подступись.
Ева доела. Вымыла тарелку.
Затем нехотя вошла в гостиную.
Мама сидела на диване, папа в кресле, но телевизор был выключен. Они ждали ее, улыбались, но как-то грустно:
— Садись, дочурка.
Думай. Скажи что-нибудь. Сделай что-нибудь.
Ева откинула волосы и села на диван.
— Милая… э… помнишь, учительница как-то просила всех принести свои совсем-совсем детские фотографии? — начала мама.
— А ты спросила, почему у нас нет твоих фотографий из роддома? — подключился папа.
Вот оно. Не хочу. Нееееет!..
— Мне кажется, ты и сама что-то такое предполагала… — продолжала мама.
![Роберт Силверберг - Трое спасшихся [= Трое выживших; Наблюдатели]](/uploads/posts/books/69858/69858.jpg)
