Елена Габова - Сказка выпускного бала
Вообще-то Ника всегда сочувствовала этому нескладному по душе парню. Они всей семьей жалели его. Когда родители Витька скандалили, а он был маленький и плакал на лестничной площадке, Дымовы уводили его к себе. Было даже такое, что маленький Кед ночевал у Ники.
– Кед, прости за… – Ника подумала, как дипломатичней назвать свой наезд. Говорить «пощечина» не хотелось. – За то, что ударила.
– Да ладно, – Кед потер обиженную щеку. – Затрем.
Кимка выхватил шарик из рук Кетова, схватил Дымову за руку, и оба понеслись на улицу.
Толпа выпускников стояла в сквере у школы. Любопытное зрелище: все под одинаковыми шарами, словно готовы запустить в небо зонды для грандиозного школьного эксперимента по физике.
Ника с Акимом успели вовремя.
– Запускаем все одновременно – по ракетному залпу, по ракетному залпу, – предупредила их классная Лилия.
И вот Олег Иванович выстрелил из ракетницы. Одинокая красная ракета оставила в небе бесконечный белесый след, словно белую веревочку от красного шарика.
– Ура-а! – В сквере раздался мощный рев в девяносто молодых глоток.
Шарики, словно испугавшись этого вопля, порхнули в воздух.
Только Аким не выпустил свой. Он протянул его Нике.
– Держи, Акин, крепко и не отпускай. Слышишь? Я не хочу, чтобы моя мечта улетела. И стой на месте и жди меня! Я через десять… нет, раньше, через пять минут буду. Слышишь? Акинка?
Ника улыбнулась: «Акин», «Акинка». Непривычно, необычно, смешно. Но потрясающе интересно!
– А ты куда?
– Сейчас увидишь! Только не уходи, ладно?
Кимка побежал в сторону многоэтажек, на ходу обернулся и снова крикнул:
– Не уходи, Аки-ин!
Шары разлетались. Несмотря на то, что все были одного размера, летели они по-разному. Опережали один другого, сталкивались, летели в противоположные стороны, попадая в разные воздушные потоки, подлетали к домам, заглядывая в окна, где спали горожане (а кто-то проснулся от крика «Ура!»). Один шарик лопнул, наткнувшись на голый тополиный сук.
– Лопнула чья-то мечта! – с сожалением сказал кто-то рядом с Никой.
– Интересно, чей шарик?
– Хорошо, что мы этого никогда не узнаем!
– А ты что же свой шар не выпускаешь? – спросила Нику классная Лилия.
– Это не мой. Это Зимина. Он сейчас вернется и сам отпустит, если захочет.
– И правда – куда спешить? – согласилась классная и вдруг сама заспешила, засуетилась, прижав к груди букет и сумочку. – Ой, ребятушки мои милые, такси! Я вас люблю!
Классная Лилия расцеловалась с теми, кто был поблизости, и побежала к такси, остановившемуся неподалеку.
Все другие учителя уже давно были дома.
– Не забывайте школу! – крикнула учительница перед тем, как сесть в машину.
Долго махали ей вслед, не заметив пафоса последней фразы.
Выпускной народ двинул в центр города. Традиция прошлых лет – выпускники всего города встречались в парке, как и после последнего звонка. В нем всю ночь гремела музыка. Там тоже танцевали. Кто хотел, катался на теплоходе, который курсировал вдоль города туда и обратно всю сказочную июньскую ночь.
– Ты идешь? – спросила Наташа Нику. Славик Красильников уже дергал Круглову за руку, торопил.
– Я жду Зимина, но он куда-то исчез. Надеюсь, вернется!
– Ну, догоняйте! – Наташа взяла Славика под руку, и они, словно жених и невеста со стажем, отправились вслед за нарядными толпами.
Когда к ногам Ники подъехала страхолюдная машина, уже никого не было у школьного крыльца.
Знакомый старый драндулет. Кривой. Без переднего бампера, с погнутым задним.
– Покатаемся? – выйдя из машины, спросил Аким с такой лучезарной улыбкой, как будто он только что сидел за рулем «Порша». Он открыл перед Никой скособоченную дверцу.
– Ты что, издеваешься? – спросила Ника и, уткнувшись губами в шарик, засмеялась. – На этой машине только на кладбище!
– Почему на кладбище? У тебя прорезался черный юмор, Акин?
– Только там нас никто не засмеет! Кимка, я не хочу насмешек! Ну ты ее и уделал, Зимин! – Ника обошла несчастную «шестерку» со всех сторон. – А потом, ты ведь пил шампанское.
– Две капли!
– Да хоть одну!
– Так давай мы ее и добьем!
– Ну уж нет. Я в эти игры не играю.
– Признайся честно: ты не хочешь ехать, потому что я выпил, или потому, что у меня машина красавица?
– И так и эдак.
– Ладно! – примирительно сказал Аким. – Хорошо. – Он покивал головой, поворошил светлый чубчик. – Тогда подожди еще пять минут. Подождешь? Не сбежишь на кладбище? Ты вроде не готка? И не обормотка? – Он похихикал. – На вот мой пиджак, заледенела совсем.
Кимка снова набросил на девушку пиджак, чмокнул в щеку (Ника не успела увернуться), шустро развернулся на кривой машине и скрылся на дороге в проеме домов.
Понятно, он бегал в гараж. Зимины жили рядом.
Ника зашла в открытую еще школу, поправляя то и дело сползающий с плеч пиджак. Несмотря на то, что пиджак все время норовил сбежать, в нем было уютно. Он пах Акимом, его теплом.
Глаза ее взлетели на лоб, когда она увидела через окно подъезжающую к крыльцу шикарную иномарку, на которой впору возить звезд Голливуда или президентов любой страны. Эта машина не хуже «Порша»!
Удивление вынесло Нику на улицу.
Зимин вышел из машины, обошел ее спереди, раскрыл перед Никой дверцу.
– Прошу, сударыня, – пригласил он торжественным голосом, и лицо у него при этом было тоже торжественное, он даже не улыбался.
– Ничего себе…
Ника помнила и сейчас о бокале шампанского, но не сесть в такой лимузин было бы верхом неуважения и к лимузину, и к его водителю.
Потрясенно села на пассажирское сиденье спереди, Зимин водрузился на водительское кресло.
– Кимка, отцовский?
Аким кивнул.
– А он спит?
Снова кивок.
– А тебе не попадет?
– Не знаю.
Зимин завел мотор.
11-й «В» шел прямо по дороге двумя нестройными шеренгами. Машин в четыре утра не было, а тем редким, которые все же проезжали этим маршрутом, приходилось сигналить, чтобы молодежь расступилась. Нарядные парни и девушки, «цветы», как их прозвали в школе, делали одолжение – нехотя пропускали транспорт и снова смыкали цепь. Так же и с Акимовой машиной было – он весело просигналил. И еще раз пробибикал. И еще! Гудки сложились в музыкальную фразу. Народ 11-го «В» удивился задиристым «би-би» и расступился, чтобы пропустить озорной автомобильчик.
Вау!
– Стойте! Да это же Зима, ребята! Эй, Зима! Стой!
– Ух ты! «Лексус»! Вот это тачка!
– Зима, у кого угнал?
– Ему подарили! У него же отец крутой!
В машину, на заднее сиденье, набилось с десяток парней. По крайней мере, Нике так показалось. Суматошные, вопят – каждый свое, стекла опустили, головы повыставляли наружу. Ветер развевает чубы Витька и Тимошки.
– Гони, Зима!
– Газу, Кимка!
– Что ты плетешься, как черепаха!
– На такой-то тачке!
– Кимка, останови! – крикнула Ника поперек этим воплям.
Никин крик забил густой мужской смех. Что случилось с Акимом? Его не узнать! Взглянет на Веронику, подмигнет ей, переведет взгляд на дорогу и ржет. Обернется на парней, что-нибудь скажет смешное – и снова гогот. Зимин стал просто разнузданным! Перед одноклассниками выставляется?
Нике не нравилась эта компания! Ей с Зиминым одним было хорошо, но с этой оголтелой оравой? С этой оравой и Аким совершенно другой. Дикий! Как будто не только машину, но и себя переключил на пятую скорость. Ребят, конечно, можно было понять – школа закончилась, об этом давно мечтали, ностальгии у парней – никакой, это не девчонки-хлюпалки, которые в школе утирали глаза платочками. Парни-соколы рвались вперед – по этой дороге, по жизненной.
Кимка вошел в раж. Роскошная машина, которой он управлял впервые, легкость этого управления – сплошная автоматика, никакой тебе коробки передач, знай только жми на газ. Подзуживания парней тоже делали свое дело – он что, ботан? Никогда ботаном не был – чего сейчас осторожничает? Дорога располагает – ни одной машины, знай только шпарь!
Он и пошпарил. Счастье просто выпирало из него. Ника – рядом! Наконец-то рядом! Добился ее расположения! Кругом – красота, белые ночи! Красивый у них северный город. И Ника – красивая! Если он уедет отсюда (с Никой, конечно!), то будет скучать по этим белым ночам, по огромным деревьям, по фонтанам на каждом углу.
И конечно же, по своим ребятам. «Свои ребята» кучками направлялись в парк, и они видели, как по дороге на бешеной скорости пронеслась шикарная иномарка.
Ника никогда не ездила на такой скорости и уже простилась с жизнью, сжавшись в комочек на своем месте. Пиджак был накинут на плечи, и под ним она казалась маленькой птичкой, замолкшей от страха перед надвигавшейся грозой. Синий шарик лежал на коленях, Ника прижала его к себе, словно подушку безопасности.
Она несколько раз просила Зимина остановиться – он как будто не слышал, только смотрел иногда сбоку, коротко и бесшабашно. Она и замолчала.
