Ирина Карнаухова - Наши собственные
- Вот,- сказал начальник, вытирая пот со лба,- шли к вам и не убереглись - ранен. Зовите его... ну, хотя бы Сережа. А Николай Петрович,он пристально посмотрел в глаза Анне Матвеевне,- Николай Петрович давно убит. Вы спутали меня с ним, мамаша. Мы действительно... похожи. А меня зовут - дядя Миша. Вы поняли меня, мамаша?
Анна Матвеевна открыла было рот, хотела что-то сказать, но Василий Игнатьевич сильно дернул ее за передник.
- Да, поняли,- ответил он за нее.
- Так вот,- продолжал дядя Миша,- надо человека уложить, перевязать, спрятать пока, чтобы никто о нем ничего не узнал. Кто может за ним ухаживать?
- Лиля,- быстро сказал Гера.- Не беспокойтесь, дядя Миша, она все сумеет, она очень хорошо перевязывает.
- Откуда ты знаешь? - удивилась Таня.
- Да уж знаю...
- А куда же вы его уложите? - Дядя Миша значительно поглядел на Лилю,здесь ему шумно будет.
- Его спрятать нужно,- прошептала Таня.
Лиля как будто бы совсем не волновалась. Можно было подумать, что ей не раз приходилось перевязывать и прятать раненых людей.
- Я понимаю,- сказала она,- я сейчас подумаю.
- Мы его в старой баньке уложим,- решила Таня.- Там ему будет спокойнее; это в самом конце усадьбы, около леса.
- Молодец, девушка,- сказал дядя Миша..- Ну-ка, пойдем, я его сам устрою. Куда идти? Вот и товарищ пойдет с нами, а вы оставайтесь, ребята, здесь, не надо лишнего шуму.
Дядя Миша и Василий Игнатьевич, сделав из рук скамеечку, понесли Сережу в старую баньку. Таня сейчас же принялась за дело.
- Возьми, Лиля, простыни, подушку, бинты, марлю. Девочки, принесите чистый тазик, кружку и кувшин воды. Только не суетитесь и делайте все тихо.
Вскоре в бельевую корзину было уложено все необходимое, Таня и Лиля понесли это в баньку, а остальные ребята молча сгрудились вокруг Анны Матвеевны.
Прошло полчаса, час. И вот, наконец, вернулись Таня, Василий Игнатьевич и дядя Миша.
- Ну как? - спросила Анна Матвеевна.
- Уложили,- ответил Василий Игнатьевич,- хорошо устроили и перевязку сделали. У него сейчас Лиля сидит, она действительно ловко все делает.
Старушка недоверчиво поджала губы.
Дядя Миша оглядел ребят и покачал головой:
- Вот вы какими стали... Хуже, чем мы думали... Да, трудно вам...
- Ой, плохо, Михаил...- запнулась Анна Матвеевна.
- Иванович... Иванович...
- Иванович, очень плохо, совсем извелись ребята. Уж мы ждали-ждали...
- Так... так... Ну вот что: мы решили вас отсюда забрать.
Ребята сгрудились около дяди Миши, а он продолжал: - Гитлеровцы в этом лесу появились. Хотели мы вас завтра увести, а теперь вот из-за Сергея на два - три дня задержаться придется. А пока,- дядя Миша оглядел ребят,- вы хлеба в дорогу и нам и вам напеките, мы вам муку принесем...
- А дым? - спросил Леша хмуро.- Мы печку не топим, дыму боимся.
- Как дым замаскировать, я вас научу. Да и печь будете ночью, все не так видно.
И только тут все вдруг зашумели, обрадовались. Обрадовались, что, наконец, пришли друзья, что, наконец, они не одни, а вместе со всеми, со своим народом; а вместе уже не страшно.
Вот дядя Миша и кто-то еще будут думать о них, ребятах. Да, наверное, думали уже. Не они ли присылали и хлеб, и мясо, и лекарство, которое поставило на ноги Мусю?
Дядю Мишу окружили, старались до него дотронуться, погладить по плечу, прижаться к руке. Только Хорри, сжавшись в комок, сидел в углу, и ребята не окликали его, не звали порадоваться вместе.
- А я мастерица хлебы печь,- улыбалась и гордилась Анна Матвеевна.- Во какая мастерица; уж я спеку, уж вы увидите!
- Мы вам много напечем,- утверждала Таня.
- Главное вы мне Сережу сохраните; это такой человек, такой драгоценный человек!
- Мы все сделаем, все, что нужно, всем поможем,- перебивали друг друга ребята.
- О товарище Сергее вы не беспокойтесь,- сказала Анна Матвеевна,- мы хорошо за ним ухаживать будем.
Дядя Миша поглядел на взволнованные лица, на преданные глаза и усмехнулся.
- Ладно, ребятки, я вам верю, вижу, какие вы. Только это не шуточное дело.
- Мы знаем,- сказала Таня, хотя она еще ничего не знала. Узнать ей пришлось позже.
- Ну, до свиданья, ребята, мне сейчас идти надо.
Дядя Миша снова вскинул на плечо обе винтовки.
И тут ребята налетели на него с вопросами, цеплялись за него, удерживали за руки, не давали уходить.
- Дядя Миша, постойте,- говорила Таня,- расскажите нам, что кругом делается, ведь мы как в клетке, как слепые.
- Михаил Иваныч! Война скоро кончится? - настойчиво спрашивал Василий Игнатьевич.
- Да скажи ты, друг ты мой,- где-то наши теперь воюют? - заглядывала ему в лицо Анна Матвеевна.- Скоро ли сюда вернутся? Москва как?
- А Ленинград? - спросил Гера, подумав о Лиле.
Дядя Миша посуровел.
- Милые вы мои, не так все это легко и просто. Сейчас мне спешить надо, а завтра к ночи я опять у вас побываю, тогда и поговорим обо всем.
Лица у ребят вытянулись. Но делать нечего.
- Вы, честное пионерское, завтра придете? - спросила Муся, прильнувшая к руке дяди Миши.
- Честное пионерское! До завтра, ребята!
- Дядя Миша,- остановила его на пороге тихим вопросом Таня,- а вы... ничего не слышали о... моей маме... она в городе.
Дрогнули уголки губ у дяди Миши. Он порывисто обнял Таню за плечи.
- Мы в городе не бываем, девочка. Но мы постараемся узнать...
Таня молча опустила голову.
- До свиданья, ребята.
И вот он сошел со ступенек, свернул куда-то направо, и вот его уже нет, не видно, не слышно, как будто не было, как будто и не приходил. На мгновение у всех сжалось сердце. Но там, в старой баньке, лежит товарищ Сергей. И завтра они все будут печь хлеб; и, значит, дядя Миша вернется; и, значит, они не одни; и, значит, горевать не надо!
23. В старой баньке
День прошел в томительном ожидании. Работа валилась у всех из рук. Почему-то дела оказывались во дворе или у ограды. Но прокатилось румяное, облитое росой утро. Прошел томительный жаркий полдень. И вот уже солнце стало садиться за лес, освещая сосны красным огнем, а дяди Миши все не было.
Лиля сидела в баньке, Таня носила туда, таясь между кустами, чай, кашицу, лекарства...
Товарищу Сереже не становилось лучше. Он по-прежнему горел, бредил, иногда вскрикивал. Лиля смачивала его горячие губы холодной колодезной водой, клала лед на голову, благодарная незнакомому главврачу, который предусмотрительно еще зимой приказал набить ледник.
И ночевала Лиля в баньке. Пришла домой только поесть да помыться.
Гера глядел, глядел, да и предложил ей:
- Давай я посижу. Вон ты какая стала.
- Какая? - вдруг улыбнулась Лиля.
- Ну... худая, что ли, бледная очень.
- Плохая?
- Ну, почему же плохая? Совсем не плохая... а...- окончательно смутился Гера,- да ну тебя!
- Ну, какая из тебя сиделка! Ручищи огромные, сапогами брякаешь, повернешься в баньке - вся банька разрушится. Нет уж, давай я сама. Вот Тишка меня веселит.
А Тишка и впрямь от Лили никуда; ходит за ней, как собачонка, и все мурлычет - утешает.
Сизые сумерки уже заполнили усадьбу, когда откуда-то, совсем с другого конца, совсем не от калитки, появился дядя Миша и с ним еще один человек. У каждого было по заплечному мешку. Они прошли в комнаты, и сразу двери за ними закрыли и опустили занавески; и Костик стал обходить дом - сторожить. Хорри присоединился к нему, хотя никто не просил его об этом.
- Вот вам мука и мясо,- сказал дядя Миша, опуская мешки на пол.- А это доктор; он пройдет сейчас к Сереже. Кто у него дежурит?
- Лиля.
- Ну, он ей все расскажет.
Анна Матвеевна отвела доктора в баньку, а дядя Миша продолжал разговор с ребятами.
- Вот,- показал он им что-то, похожее на револьвер.- Вы знаете, что это такое?
- Конечно,- сказал Юра,- это какое-то оружие.
- Ну, не совсем так, сынок, это ракетница.. Вот я заложу сюда этот патрон, и, когда будет нужно, вы нажмете курок. И тогда в небо взлетит красная ракета. Понятно?
- Понятно.
Жадные мальчишечьи руки потянулись к ракетнице.
- Это пиротехнический эффект,- сказал Юра.
- Постойте, постойте, ребята,- сказал дядя Миша строго.- Это не игрушка. Вы чаще всего находитесь в этой комнате?
- Да.
- Так вот, ракетница будет лежать здесь на столе. Если у вас что-нибудь случится, ну какое-нибудь несчастье... или появятся враги, в общем нужна будет немедленная помощь,- тогда вы пустите ракету.
Дядя Миша положил ракетницу на стол, стоящий у окна. Она лежала на нем черная, блестящая, незнакомая, говорящая о войне. Девочки смотрели на нее со страхом, а мальчики - с любопытством и уважением. Пинька даже засунул руки в карманы, на всякий случай, очень уж они у него чесались. А дядя Миша продолжал:
- Вы видите вот эту сосну с развилкой на вершине? У самой ограды? Кто-нибудь из вас сможет добраться до развилки?
Ребята обиделись.
- Конечно, можем.
- Двадцать раз добирались.
- Что мы, хлюпики?!
- Ну ладно, ладно. Прошу извинить. Значит, на этой развилке вы сделаете наблюдательный пункт. Вот так наложите ветви, вот так замаскируйтесь.- Дядя Миша быстро рисовал на клочке бумаги.- Установить дежурство. С рассвета до заката чтобы кто-нибудь был на вышке. Ну, а ночью в наш лес фашисты едва ли забредут. Все это только на несколько дней, ребята. Мы вас скоро отсюда заберем.
