Татьяна Рик - Страшилки
День живёт Земфира у Летучкиных, два живёт. Вот приходят папа с Вовкой с прогулки, глядь - а крыса выросла! - Как лапоть стала! - ужаснулся папа. - Сорок восьмого размера! - уточнил Вовка.
А мама ничего не сказала - она опять в обмороке лежала. Через два дня крыса уже под столом не умещалась. А ещё хвост у неё такой омерзительно-длинный и розово-волосато-голый. - На большого червяка похожий! - морщилась мама. - Крыса, - растерянно говорил папа Летучкин, вполне домашнее животное. - Ну переросток у нас почему-то вышел, но в целом... - В целом свете нет таких болванов, чтобы монстров дома держали! возмущалась мама Летучкина. - Уйду я от вас! - Ну дорогая, - стонал папа. Ну кто ж знал, что этот оболтус закончит четверть на пятёрки!
В этот самый миг в форточку синичка залетела. Крыса разинула свою чудовищную зубастую пасть и... Проглотила синичку! И сразу, на глазах прямо, выросла на целых шесть сантиметров! Потом она по-хозяйски распахнула холодильник и слопала колбасу, кастрюлю картошки (вместе с кастрюлей), майонеза три банки (вместе с банками) и селёдку неочищенную.
- Что же мы есть будем? - испугался папа. - Я думаю, тебе стоит на вторую работу устроиться, чтобы домашнее животное содержать! - сказала мама. - А сегодня мы поужинаем в ресторане! Я там уже сто лет не была!
Когда они пришли из ресторана, мама снова упала в обморок, потому что крыса уже не помещалась в комнате, а из её прожорливой пасти торчал недожёванный рукав Вовкиной куртки!
Крыса Земфира нежно посмотрела на папу и... Проглотила его! Сытый папа показался ей даже более вкусным, чем голодный Вовка. Через лежащую маму Земфира брезгливо перешагнула: - Дохлятину не ем! - пробурчала она и вышла на улицу. Когда мама пришла в себя, крысы уже не было. Выбежала мама на улицу, а там от крысиного хвоста - длинный след, как от каната.
Побежала мама по следу. Бежит, бежит, а вокруг уже темнеет, дождик заморосил, а мама никак крысу Земфиру не догонит! Тут видит мама - люк! Под землю ведёт! Подошла мама, заглянула, а там, в глубине - метро! Вагоны бегают, грохочут... И видно по всему, что крыса Земфира сюда спустилась. На крыше вагона, видно, решила покататься!
Не побоялась мама и героически в колодец залезла! Очень уж ей хотелось Вовку и папу спасти! Слышит - голоса глухие. - Наверное, монтёры, - думает мама. - Или путевые обходчики. Или машинисты, в крайнем случае.
Пошла на голос, видит: а это - крысы-мутанты! Каждая - выше мамы ростом! Сидят, кровожадно облизываются и о своём, о крысином, беседуют: Вы, Земфира Вячеславовна, сколько народу сегодня пожрать изволили? Спасибо, немало. - А Вы, Наталья Нестеровна, как пообедали? - Славно пообедали. - Ну и наздоровьечко!
Беседуют мутанты, а вокруг - ботинки да туфли съеденных людей стоят! И Земфира эта подлая туфли эти на свои розовые пятки примеряет! Мама от злости чуть не заплакала: "Дать бы этой крысе по башке, чтоб чужих деток не ела!" - О! - придумала мама. - Врежу-ка я ей зонтиком! Пусть меня за это тоже съедят, зато хоть немножечко и этой мутантихе голохвостой достанется!
Полезла мама в сумку за зонтиком, а там - баллончик со слезоточивым газом. Как брызнет мама газом на весь этот мутантский крысятник - крысюги все попадали - лапищи кверху!
Мама как подойдёт отважно, как врежет крысе по пузу! Оттуда сразу Вовка с папой и выкатились. А за ними - две банки майонеза, кастрюля с картошкой и селёдкин хвост! А колбаса не выкатилась! Крыса её уже переварила. Вовкин папа продукты собрал в пакет целлофановый - не пропадать же добру! - и они все вместе бодро домой пошли.
А в газетах потом написали, что неизвестные террористы слезоточивым газом всё метро забрызгали. А это и не террористы никакие! Это - Вовкина мама!
Привидение-дантист
В доме, где жила Женя Матошина, на первом этаже, появилась зубная поликлиника. Идут в эту поликлинику несчастные люди. Все за щёку держатся. Идут, идут, один за другим, толпой нескончаемой. Идут и плачут. Посмотреть на них - и то жуть берёт! Женя как в окно выглянет - всё в несчастных людей взглядом утыкается.
Вот однажды вечером легла Женя в постель, но не спится ей: зубные больные перед глазами стоят, за щёки держатся и жалобно охают. Тут смотрит Женя: в темноте из стены прямо выходит кто-то белый. - Привидение! - ахнула Женя. - А-га-га-га-га! - страшным голосом отозвалось привидение. - Ты кто? - прошептала Женя. - Я - зубной врач! - отвечает. - По-научному - дантист! Визгосверлилов Исидор Исидорович. Мастер зубовыдирания, взубековыряния, нервоудаления и пломбоустановки. А-га-га-га-га!
И тут врач Визгосверлилов стал к Жене подбираться: всё ближе и ближе! Смотрит Женя, а в руках у него - щипцы огромные, шприц в полметра, крючок специальный для ковыряния в самой глубине зуба, и ещё какие-то железные штуки из кармана торчат! - А-га-га-га-га! - радуется Исидор Исидорович. Вот и попалась мне девочка с молочными зубками. Вот на ком я потренируюсь эти молочные зубки рвать! Открой, деточка, ротик! А-га-га-га-га! - и протягивает к Жене толстую свою волосатую руку, а в руке - щипцы огромные. Такими щипцами не только молочные зубы, можно и гвозди толстые из стены выдирать!
Прижалась Женя к стенке - бежать-то некуда! Подступил вплотную господин Визгосверлилов. Женя зубы сжала и рот двумя ладошками крепко-накрепко закрыла. Только глазами, от ужаса круглыми, смотрит на зубного врача. А тот гогочет радостно: - А-га-га-га-га! - и щипцами поигрывает.
Протянул он к Жене руку и ладошки её от лица отдирает! Пальцы у него сильные! А тело полупрозрачное, как и положено привидениям!
В это время в клетке канарейка Дунька проснулась да как запищит! Визгосверлилов вздрогнул и исчез. - Фу-у! - выдохнула Женя.
Укуталась она в одеяло и заплакала. Так до утра с открытыми глазами и просидела.
Прошёл день, снова ночь настала. Снова из стены дантист появился! Вышел, ухмыляется, руки волосатые потирает. - А-га-га-га-га! - гогочет. И за собой из стены прямо зубосверлильную машину тянет. (По-научному она бормашинкой называется.)
Жужжит машина, свистит машина, визжит машина: сверло в ней вращается. А дантист улыбается злобно и руку со сверлом к Жене протягивает: - Открывай рот! Сейчас я тебе дырок понаделаю!
Женя опять рот захлопнула, руками закрылась, трясётся вся от ужаса, а врач Визгосверлилов уже руку со сверлом над ней занёс.
И снова канарейка Дунька Женю спасла. Проснулась в клетке и как заверещит изо всех сил! Дёрнулся дантист и исчез!
Снова день прошёл, и ночь настала. Снова Женя спать не может. Ждёт. И снова, как стемнело, из стены Исидор Исидорович появляется. Зубоковырлкой острой машет. А в кармане у него - банка огромная, с надписью "Мышьяк"! Надвигается дантист на Женю и обещает: - Сейчас, дорогая моя деточка, будем тебе нервы из зубов выдирать! - Ой-ёй-ёй-ёй-ёй-ёй-ёй! - застонала Женя.
И тут снова проснулась канарейка да как запоёт!
Исидор Исдорович весь сморщился, как от зубной боли. - Заткни свою канарейку дурацкую! - просит. - Не могу я этот звук терпеть! - Почему? спрашивает Женя, не разжимая губы. - Очень она у тебя поёт противно. Будто несмазанная бормашинка жужжит. Я такой звук переносить не могу! Он для меня, как удар током. - Почему? - снова не поняла Женя. - Мне всё кажется, будто мне ржавой машинкой зубы сверлят! - захныкал дантист. - Кто же вам рискнёт зубы сверлить? - изумилась Женя. - Мало ли злодеев на свете! заплакал Исидор Исидорович.
Он плакал горько и безутешно, как маленький мальчик, и при этом широко разевал рот. Поэтому Женя увидела, что во рту у него зубов почти не осталось! - Не хочу зубы сверлить! - плакал дантист. - Я боюсь!
И тут из стены решительно вышла какая-то дама со щипцами в руке, а с ней - два полупрозрачных качка-санитара. Они схватили Исидора Исидоровича за плечи и уволокли куда-то.
А канарейка Дунька радостно запела своим тонким переливчатым голосом, совсем даже и не похожим на звук бормашинки.
Больше доктор Визгосверлилов не приходил. И вообще Женя скоро из дома того переехала. А уезжая, на столе записку оставила: "Чтобы зубы были хорошими, грызите морковку. В худшем случае станете похожими на зайца. Но зайцем быть всё-таки лучше, чем беззубым привидением!"
Весёленькая квартирка
У мальчика Тоши Бучкина многоюродный дядя в Америку уехал. Тоша с ним даже и знаком не был. Но когда этот дядя уехал, оказалось, что в его квартире много всяких разных вещей осталось. Коллекция кактусов, бинокль, скрипучий стул-качалка, тапочки и глобус. А главное - осталась сама квартира. И мама объявила, что теперь она с Тошей в эту квартиру переедет на свободу - так мама почему-то сказала. И они переехали. Пришлось Тоше переходить в новую школу... Но это всё чепуха по сравнению с тем, что было ночью. Мама легла в гостиной, а Тоше досталась дядина спальня. Шторы в ней были тёмные, стены тоже тёмные и поэтому вся комната походила на пещеру. Лёг Тоша спать и вдруг слышит: со скрипом противным открывается старый шкаф. Потом вдруг: "Шарк, шарк!" - тапочки стоптанные сами собой по полу зашаркали. А потом стул скрипнул и закачался, словно бы сел кто-то. И тапки друг друга пододвигают, подталкивают, словно спорят между собой. Глобус крутится, крутится! Кошмар просто! И бинокль со стола поднялся, летает по комнате, всё что-то высматривает. Того гляди, заметит Тошу. Тоша к подушкам прижался: "Выручайте!" - шепчет. А подушки ему - тоже шёпотом: "Не волнуйся, не выдадим!" Тоша в подушках закопался, глаза закрыл, будто спит, а сам сквозь ресницы подглядывает. Тут из стола стали сами собой ящики выдвигаться. А кто-то невидимый подкашливать стал да бормотать что-то. Потом кто-то захрапел, точно во сне, а потом всё стихло. Тоша и заснул.
