Алена Василевич - Сестра Марата
Ночью партизаны попытались прорваться к соединению, действовавшему в Копыльском районе, но были обстреляны немцами. Ада упала в яму, наполненную водой. А когда выбралась из ямы, вокруг не было ни одного человека... Всю ночь блуждала Ада по лесу. Утром вышла на дорогу, которая привела её к маленькой деревушке. В крайней хатке хозяйка накормила Аду картошкой больше ничего не было. В соседней хате Аде дали лапти и тёплые шерстяные чулки... Но сама она переобуться уже не смогла. Пришлось хозяину разрезать ножом голенища сапог, а потом чуть ли не силой отдирать их от обмороженной кожи...
- Э, голубушка, да ты же загубила свои ноги! - И сейчас же приказал невестке принести с улицы снега.
Но ни растереть хорошенько ноги снегом, ни задержаться в этом тёплом доме Ада не могла: каждую минуту могли зайти немцы или полицаи...
Снова набрела на хутор, снова добрые люди накормили и обогрели её, снова перевязала она свои искалеченные ноги...
Через неделю кое-как добралась назад в Станьковский лес, к своему разрушенному лагерю. Здесь её радостно встретили друзья-партизаны.
...После этого Ада две недели ещё держалась и даже на задание ходила на своих обмороженных ногах... Других ещё лечила, другим перевязывала и смачивала риванолом и гусиным жиром обмороженные руки и ноги... Наконец не выдержала, свалилась. И когда показали её бригадному хирургу, было поздно...
- Ампутация! - больше Ада уже ничего не слышала.
Теряя сознание, лишь успела подумать, как о чём-то чужом и далёком: "А говорили, у меня красивые ноги... Номер 34..."
Когда вновь вынырнула из этого бездонного забытья, спросила совсем о другом:
- А теперь куда меня?..
- Ты боец, партизанка и останешься в своём отряде...
И если б не эти дорогие слова, если б не преданная партизанская дружба, кажется, никогда бы не выжила...
Отправить Аду самолётом в Москву командование смогло через полгода, когда добрались до воспетых Купалой Сосен на Любанщине. Неподалёку от Сосен находился партизанский аэродром.
Командование отправляло в Москву учиться в Суворовском училище и Марата. Но Марат и слушать об этом не хотел.
- Из своего отряда я никуда не уйду до конца войны!
На Большой земле пошли один за другим госпитали, пошли одна за другой операции...
И вновь, только потому, что вокруг были друзья, жажда жить, жажда вновь вернуться в строй преодолели и физическую боль, и душевную.
В госпитале Ада окончила девятый класс, окончила курсы счетоводов, помогала санитаркам и сестрам в палатах и на кухне, писала за тех, кто не мог сам писать, письма домой, приносила из библиотеки и читала в палатах книги. Новички, только поступавшие в госпиталь, ласково называли её сестрицей...
В 1945 году Ада вернулась в родное Станьково. Не было мамы. Не было уже и Марата. Не дождался он победы, погиб в неравном бою с врагом...
К тёте, где жила теперь Ада, ежедневно приходили соседи, жалели Аду... И это было тяжелее всего. Ада понимала, что это может погубить её... И, чтобы заглушить отчаяние, стала искать себе какое-нибудь занятие, начала шить, встречаться с молодёжью, даже ходить на танцы! Потом работала телефонисткой на почте, комсоргом колхоза, корректором районной газеты. Но всё это было ей не по душе: она чувствовала, что её сердце жаждет чего-то иного...
И Ада поехала в Минское облоно.
Ей сказали:
- Мы можем дать вам направление в школу. Учиться вы будете заочно.
- Но я же не знаю, как учить...
- Зато вы знаете, чему учить... А впрочем, поступайте в пединститут на стационар.
И Ада поступила и окончила Минский педагогический институт имени Горького.
Ариадна Ивановна Казей живёт теперь в Минске и работает в 28-й средней школе. Преподаёт родной язык и литературу.
Ей присвоено почётное звание Героя Социалистического Труда.
Выросли дети, и у неё бегают уже внуки...
