Игорь Фарбажевич - Губернский повелитель
Капитан от неожиданности поперхнулся:
- Я? Спас? Вашу? Жизнь?!.. Когда же, позвольте узнать?!
И тут волчья шуба Вольнора, небрежно сброшенная в кресло, слегка зашевелилась. Волосы встали дыбом на голове отставного капитана.
- Так это... были вы?!
Вольнор громко расхохотался.
- Я, Викентий Гаврилович!.. Не стану загодя говорить о необыкновенных способностях моего подарка, особенно сейчас, когда вы немного навеселе. Завтра я уеду, а вы найдете его на столе в кабинете. Не спешите. Разберитесь. И тогда вся ваша жизнь на этой земле приобретет совершенно другой смысл. Выпьем же за сны!
Вольнор поднял большой бокал вина, Передрягин чокнулся с ним, выпил свой, и словно куда-то провалился...
А когда очнулся - за окном уже стоял жаркий полдень...
3
Он потянулся, осмотрелся и мгновенно вспомнил все до мельчайших подробностей.
- Приснится же такое! - сказал он вслух и мечтательно добавил: - А напитки-то были просто волшебные!
Передрягин, с легкостью, какой не чувствовал уже много лет, вскочил на ноги, умыл лицо из кувшина, и на всякий случай решил заглянуть в гостиную, в которой с зимы не был. Он открыл дверь и остолбенел: накрытый стол - который ему приснился - стоял на самом деле, источая такие божественные кулинарные запахи, что отставной капитан тут же чихнул семь раз подряд.
Сердце вновь бешено заколотилось, и он кликнул домашних. Прибежали слуги, клянясь и божась, что ничего не слыхали и ни про что не знают.
Передрягин тупо стоял на пороге гостиной, затем налил рюмку рейнского и увидел в пепельнице два сигарных окурка. Тогда он опрометью кинулся в кабинет.
Так и есть! На его столе лежал, завернутый в черную бумагу, перевязанный грубой бечевой большой толстый пакет.
Передрягин дрожащими руками осторожно развязал его и достал из бумаги большую и плоскую картонную коробку - словно от игры. Сняв крышку, он увидел действительно нечто похожее на тот французский набор оловянных солдатиков с фортом, пушками и даже с конницей, который отец подарил ему в детстве.
Только здесь вместо солдатиков лежали картонные человечки - мужчины и женщины всех сословий: от простолюдина до губернатора. Крестьяне и крестьянки, купцы и купчихи, помещики и помещицы, генералы и генеральши, - все они были вырезаны с особой аккуратностью и нарисованы с такой тщательностью, словно к ним прикасалась рука Гюстава Доре.
Еще в коробке оказались плоские макеты церквей и домов. Присмотревшись к ним, Викентий Гаврилович с удивлением обнаружил, что картонная архитектура в совершенстве копирует здания их губернского города. Вот военное училище, где учился он сам. Это - Пансион благородных девиц, куда на Новый год приглашали прыщавых курсантов угловатые ученицы. Вот больница, в которой он пролежал, мучась животом, а вот - ресторан "Чаво изволите?", где он впервые наклюкался водкой, настоянной на клюкве. Тут - магазин французского парфюма, здесь - английской одежды, а там - гастроном купца Тьфукина. Ах, как все это было ему знакомо!
"Странный подарок!.. - недоумевал Передрягин. - Может, Вольнор хотел, чтобы я не обременял себя поездками, а путешествовал, сидя дома?.. Гм... Что-то тут не так... Ведь не ребенок же я, в конце концов, да и он - не дурак, черт подери!.."
Тут Передрягин схватился за голову: до него дошло, что вчерашний гость был не кто иной, как сам... чур меня, чур!..
"Господи, - повернулся он к иконам. - Как же я сразу-то не догадался? !.." Передрягин стал усиленно креститься, губы привычно зашептали молитву, но мысли были заняты лишь тем, что это все могло значить?.. Он скосил глаза на письменный стол, и вдруг непреодолимая сила потянула его туда.
Тяжело дыша, Викентий Гаврилович достал со дна коробки карту губернского города - его точную копию, а в уголке, под фигурками игральные кости: два кубика из самшита, прохладные на ощупь. Все та же неведомая сила заставила его тотчас же разложить карту на столе и выставить на ней все картонные дома, словно декорации на сцене. После чего у него возникло странное желание бросить кости на рисованный город. Они упали у картонного театра, который тут же внезапно вспыхнул невесть откуда взявшимся огнем и вмиг сгорел, будто и в помине не было. Ни искры, ни пепла на карте.
У Передрягина закружилось голова, он схватился за сердце и без чувств упал на кожаный диван.
Сколько пролежал - не помнил. Помнил только, что не спал. Он продрал глаза и с трудом поднялся с дивана. Очень болела голова. Будто после выпитого.
У окна стоял конюх Степан. Завидев барина, он подошел поближе и сказал:
- Страсть что в городе творится, барин!
- Что?.. - вяло спросил капитан, занятый своими мыслями. К тому же, он хорошо знал конюха, который соврет, что кнутом щелкнет.
- Тянтер сгорел! Вчерась утром.
- Господи! - перекрестился Передрягин. - Никак, совпадение...
Он вернулся к столу и, не ведая что творит, вновь бросил кости на карту города. На этот раз они упали прямо у Пансиона благородных девиц. "Пансион" опрокинулся на картонную мостовую и - пропал с глаз навсегда!
- Пролетку! - крикнул из окна капитан, и через пяток минут два запряженных коня уже нетерпеливо били копытами у крыльца.
- Гони, Степушка! - кричал в спину сидящему на козлах конюху Передрягин. - Гони, что есть мочи!..
4
В губернский город они приехали часа через три с двумя небольшими остановками у придорожных трактиров. Сразу же при въезде в город, Передрягин заметил, что на сей раз что-то здесь не так. Повсюду сновали кареты скорой помощи, трубили и звонили пожарные команды.
- Что случилось, матушка? - спросил Степан у прилично одетой старушки, с трудом державшейся за столб газового фонаря.
- И-и, милай, - всплакнула она. - Пансион-то наш, где благородные девицы, провалился сквозь землю. Стоял себе мирно сто лет, и вдруг сегодня, средь бела дня: раз и - сгинул! Горе-то какое!.. - Слезы градом покатились по ее морщинистым щекам. - Внученька моя там... Уж не знаю: жива ли... Все копают да выкапывают... Много их там. Всю ночь напролет копали. Сорок семь девиц уж достали. А моей средь них, слава Богу, покуда не оказалось... Ах, бедныя-бедныя! - запричитала она и без сил привалилась к столбу.
- Куда ехать? - спросил Степан хозяина. - К пансиону?..
Передрягин не ответил. Он сидел в пролетке, как восковая кукла, и весь дрожал мелкой дрожью.
- Э-э, да вы, барин, никак заболели, - решил конюх и поворотил оглобли домой.
5
В имение приехали к полуночи. Осторожно положив капитана в постель, слуги разошлись по дому, шепотом обсуждая нездоровье хозяина.
А тот лежал в темноте и размышлял вслух:
- Выходит, ОН мне дал такую силу... Но ведь это же - грех, преступленье! Сам! Своими руками!!.. А, впрочем, разве это я убивал?!.. - Он нервно рассмеялся. - Бред!.. Завтра же поеду к уездному лекарю. Пусть нервишки подлечит: микстуру пропишет, или на Воды отправит... И впредь о господине Вольноре ни-ко-му! И себе тоже...
Он закрыл глаза и тут же заснул. И приснился ему Вольнор в своей волчьей шубе. Строго глянул на Передрягина, укоризненно произнес:
- Что ж это вы, любезный, людей убивать надумали? Я ведь просил хорошенько ознакомиться с подарком. А вы что? С налету да с наскоку решили судьбу изменить? Ведь там в коробке, на самом дне, ИНСТРУКЦИЯ лежит. А вы ее пропустили. Вот и натворили бед, Викентий Гаврилович! - Но тут же примирительно добавил: - Ну, ладно, мертвых не вернешь, только в дальнейшем умнее будьте. - Он помахал ему рукой и пропал, а Передрягин проснулся.
Добрался он кое-как до прихожей, выпил кружку теплого кваса и направился в свой кабинет.
На этот раз он осторожно заглянул в коробку, чтобы, не дай Бог, не уронить что-нибудь на карту города. И вправду: на самом дне лежала небольшая бумаженция, на которой большими буквами было написано: ИНСТРУКЦИЯ - и больше ничего! Он перевернул ее другой стороной, потом вверх ногами, зачем-то посмотрел на свет - ни единой буковки!
- Странно!.. - обескураженно сказал Передрягин. - Что ж это за сон такой?..
И еще раз принялся внимательно рассматривать картонных человечков. Бог мой! Да ведь их лица совершенно были похожи на официальные лица губернских властей! Вот - сам Губернатор, с вздернутым мясистым носом и пышными бакенбардами, вот - Судья, с заплывшими от горячительных напитков глазками... А где же, где же... ах, вот он! Прокурор, худой и желчный, словно проглотил таракана... И Начальник военного училища - полковник Айдамолодецкий - ну, просто - один к одному: сапог сапогом!
Передрягин даже расхохотался, позабыв на миг о страшных событиях последних дней. И вновь, не понимая для чего, расставил каждого у того здания, к которому тот относился: то есть, Губернатора поставил у входа в его дом, Начальника пожарной охраны - у пожарной каланчи, Судью - у здания городского суда, Начальника жандармерии - у Главного полицейского управления... Так он расставил их всех по местам, еще раз подивился схожести картонных человечков на сильных мира сего, и тут ему пришла в голову нелепая, дерзкая, а скорей всего, - озорная мысль: переставить местами Губернатора и владельца бань - господина Чесоткина! Вот потеха случилась бы в жизни на самом-то деле! Сказано - сделано! И вот уже картонный Губернатор пошел в баню, а господин Чесоткин встал у Губернаторского дома. Потеха, как есть, потеха!
