Виктория Варгин - Данилкины сказки
Чертёнок презрительно свистнул.
Зерно!.. У вас в саду козявок развелось – уйма, совсем без меня обнаглели!.. Ну, сейчас они увидят, кто здесь хозяин!
– Подожди, Чертёнок, – остановил его Данилка, – ты покажи сначала концерт. А козявки потом…
Скворец умел здорово подражать голосам птиц и зверей, разным прочим звукам. Он мог лаять, как Шалопай, гоготать, как Гога, и блеять, как Яшка. Он даже мог говорить Данилкиным голосом.
И праздничный концерт начался!
СКАКОВОЙ КОЗЁЛ
Захотелось как-то козлу Яшке покатать своих друзей.
– Я, знаете, какой сильный! – хвалился Яшка. – А спина у меня – как у тяжеловоза! Запросто кого угодно по лужайке прокачу. Ну, кто первый?
– Я-а-а! – загоготал Гога и захлопал крыльями.
– Почему ты? – спросил Шалопай.
– А у меня крылья. Чуть чего – возьму и слечу.
– Ты же у нас не летаешь, – съехидничал пёс, – ты гусь домашний, не дикий.
– Ну и не летаю, – обиделся Гога, – а с Яшки слететь смогу.
– Подумаешь, слететь! – не унимался Шалопай. – Слететь каждый сможет. А ты попробуй удержаться на козле. Это тебе не на коне скакать.
Теперь уже Яшка насупился:
– А чего тут сложного?
– Ты, Яшка, может, и сильный козёл, – сказал пёс, – но глупый. Конь-то над землёй как птица летит, а ты только подскакивать умеешь.
– Ну и что? – спросил Яшка и повернулся к Шалопаю своими рогами-серпами.
– А то, что необъезженный ты козёл, – торопливо ответил Шалопай. – Тебя сперва объездить нужно.
– А как это? – с интересом спросил Гога.
Шалопай покрутил головой.
А вот как: для начала мы его стреножим. Так всегда с лошадьми делают. Верно, Данилка?
– Верно, – поразмыслив, ответил тот. – Только я не понимаю, зачем это?
– Как зачем? – загорячился Шалопай. – Чтобы скакать лучше! Да если Яшка на трёх ногах скакать научится, вы представляете, как он на четырёх полетит!
– Ур-ра! – закричал Чертёнок и сделал над Яшкой в воздухе пируэт.
Козлу старательно связали задние ноги. Он попробовал скакать и сразу же свалился на бок.
Данилка хлопнул себя по лбу:
– Эх мы! Нужно было передние ноги связывать, я в кино видел!
Яшке развязали задние ноги и тут же связали передние. Он больше не падал, но на ногах держался еле-еле.
Шалопай остался доволен.
– Порядок, – сказал он. – Давай, Гога, прыгай ему на спину – и вперёд!
– Какой вперёд? – отпрянул перепуганный Гога. – Да я только запрыгну, как он грохнется!
Яшка в самом деле качался, как пьяный, и дико поводил глазами.
Шалопай отчитывал Гогу:
– У тебя же крылья! Кто говорил, возьму и слечу?.. Тоже мне!.. Чертёнок, давай тогда ты. Ты у нас храбрая птица.
Но тут Яшка не выдержал.
– Развяжите меня! – истошно заорал он. – Или я за себя не ручаюсь!..
Яшку развязали. Он пробежался по лужайке, размялся и радостно заблеял.
– Нет, братцы, – сказал он, – как хотите, а стреноживать себя больше не позволю. Что-нибудь другое придумайте.
– Придумаем, не волнуйся, – пообещал Шалопай. – Ага, уже придумал. Тебе нужно седло! Ну, конечно! С седлом, Яшка, ты будешь настоящим рысаком!
– Послушайте, а может, не надо седло? – оробел козёл.
– Как так не надо? – строго спросил Шалопай. – А кто нас катать хотел? Чтобы я да без седла на козле скакал?
Тут и Чертёнку пришла в голову блестящая мысль.
– Пр-ридумал! – радостно закричал он. – Яшку нужно подковать! Ур-ра!
Бедный Яшка не стал дожидаться, пока его подкуют. Взбрыкнул и кинулся прочь.
– Зря мы всё это затеяли, – виновато сказал Данилка, глядя ему вслед. – Яшку замучили и сами не покатались…
– Подумаешь, замучили, – отмахнулся Шалопай. – Яшка – козёл сильный, переживёт. А Гогу я и сам прокачу. Давай, гусь, садись мне на спину.
Гога вытянул шею и покосился на Шалопая круглым глазом.
– А ты не спеши. Мы тебя сперва подкуём, после стреножим, потом седло оденем на спину… Вот тогда и поскачем.
Данилка прыснул, следом закатился смехом Чертёнок, Гога гоготал как заведённый… Наконец и Шалопай стал повизгивать от смеха.
Один Яшка не разделял общего веселья, а бродил где-то в одиночестве, ругая себя за хвастовство.
БАБУШКИН СОВЕТ
Данилка как-то спросил бабушку:
– Ба, а почему ты меня не заставляешь есть и спать по режиму?
– Это по часам-то? – переспросила она. – А зачем, Данечка? Ты лучше моего знаешь, когда тебе и что нужно.
– Я?! – изумился Данилка.
– Ну, организм твой. Когда проголодаешься, ты кушать просишь, когда устанешь – в постель ложишься. Разве не так?
– Так, бабушка, очень даже так! А мама меня заставляет…
– Мама твоя как лучше старается. Просто она, наверное, позабыла, как сама маленькой была.
– Вот я ей скажу, – насупился Данилка.
– А стоит ли? Обидишь только маму, она у тебя хорошая.
Данилка подумал немного и спросил:
– Ба, ты у нас мудрая, да?
Антонина Ивановна улыбнулась:
– Я, Данечка, не мудрая, я – старая.
– Вот ещё скажешь! – возмутился мальчик. – И никакая ты не старая. Вот у нас в городе бабки – это да! Целый день во дворе сидят и всех ребят ругают. Мы их за это бабками-ёжками зовём. А ты, бабушка, вон как целый день бегаешь!
– А как же не бегать, Данечка? У меня ведь дом, скотинка… Мне сидеть во дворе некогда. Я, наверное, и помру на бегу.
– Бедная ты моя, устаёшь, наверное, – пожалел бабушку Данилка. – Вот я Дымуше скажу, чтобы он тебе больше помогал…
– Кому скажешь? – не поняла бабушка.
– Дымуше, – повторил Данилка. – Это наш домовой. Ты не бойся, он добрый.
– Ах ты мой родной, – сказала бабушка Тоня и прижала Данилку к себе. – Ты и с собакой, я замечаю, и с петушком разговариваешь. А я этому давно разучилась.
Она вздохнула и, помолчав, заговорила снова:
– Была у меня в детстве куколка, из тряпок сшитая, самодельная. Такая дурнушка на вид, но очень добрая. И о чём я только с моей Наташей не говорила! Лягу спать, возьму её к себе и давай беседы вести. Я говорю, а она слушает. Бывает, что и поплачусь ей – а куколка меня пожалеет…
– А куда она делась, бабушка? – спросил мальчик.
Не знаю, Данечка. Пропала она куда-то, – с грустью ответила бабушка Тоня. – А потом я и вовсе о ней забыла. Ты своих друзей не забывай.
– Ну что ты, бабушка, я их никогда не забуду: ни Шалопая, ни Гогу, ни Яшку…
Вдруг Данилка вспомнил:
– Ба, а ты ведь тоже с ними говоришь, я сам слышал…
– Конечно, говорю, а как же? Заботы, Данечка, все требуют, и ласковое слово каждый понимает. А я уж догадываюсь, что им нужно. Тяжело бывает, когда прихворнёт кто…
– Бабушка! – воскликнул Данилка. – А давай я тебя научу их языку! Это же просто! Ты ведь с куклой разговаривала?!
Антонина Ивановна покачала головой:
КОНСИЛИУМ
После того как из Яшки не получился скаковой рысак, Шалопай стал о чём-то подолгу задумываться. Наконец он подошёл к Данилке и огорошил его вопросом:
– Слушай, вот если бы ты не мог ходить, кем бы ты был?
Данилка изумлённо уставился на него.
– Как так не мог? – спросил он.
– Ну, вот у тебя ноги есть, а ты ими не ходишь. Кто ты тогда такой?
– Инвалид, – подумав, ответил Данилка. – А тебе зачем?
– А если у кого-то крылья есть, а он не летает? – допытывался пёс.
– Крылья? – переспросил мальчик. – Это ты про кого? Про Гогу, что ли?
– Конечно, про Гогу. Не про Петьку же! Начихать мне на петуха, а Гога – друг!
– Ну и что? – не понимал Данилка.
– Как что! – Шалопай чуть не заплакал. – Гогу нужно спасать! Его нужно научить летать! Ты что, хочешь, чтобы он на всю жизнь остался инвалидом?
Данилка смутился:
– Я не хочу… А как его научить?
– Давай позовем Яшку, Чертёнка, – предложил пёс, – и посоветуемся, что делать с гусаком. У врачей это называется консилиум, я знаю.
Данилка колебался.
– А если Гога не захочет летать? – спросил он.
Шалопай просто в отчаянье пришёл:
– Послушай, если б у тебя были крылья, ты что, не захотел бы летать?!
– Ладно, – согласился мальчик, – давай зови Яшку с Чертёнком и Гогу.
– А Гогу зачем? – возразил Шалопай. – Мы и без Гоги решим, как его спасать. Нет, больной нам на консилиуме не нужен.
Но двор слухом полнился. Гога как-то узнал о предстоящем консилиуме и прибежал, хотя его не ждали. Клюв у него был раскрыт, глаза вытаращены.
– Что это ещё за силиум? – загоготал он.
– Спокойно, – строго сказал Шалопай. – Скоро ты будешь летать!
– Я?! – спросил бесконечно удивлённый Гога.
– Ну, не я же, – ответил пёс. – И не Яшка, наверное. Ты, ты, дорогой.
Гога только беззвучно раскрывал клюв.
– Ты больно-то не волнуйся, – посоветовал ему Шалопай, – я всё обдумал. Тебя потащат на верёвке.
