Джон Толкиен - Кузнец из Большого Вуттона
Он снял его с полки и сдул пыль, но когда открыл крышку, оказалось, что специй осталось совсем немного, да и те, что остались, ссохлись и испортились. Впрочем, в одном из отделений, в самом уголке, Ноукс обнаружил маленькую звездочку, едва ли больше медного шестипенсовика, черную, будто она была сделана из серебра и потемнела от времени.
— Забавно! — сказал он, рассматривая ее в свете, падавшем из маленького окошка кладовки.
— Вовсе нет! — ответил кто-то у него за спиной так неожиданно, что Ноукс подпрыгнул.
Это сказал Подмастерье, и раньше он никогда не разговаривал таким тоном. Он вообще редко говорил с Ноуксом и не заговаривал первым, если его не спрашивали. Именно так и должен вести себя Подмастерье; он, может быть, очень хорошо делает сахарную пудру, но все же ему еще надо учиться и учиться — таково было мнение Ноукса.
— Что ты хочешь сказать этим, молодой человек? — слегка раздраженно спросил Ноукс. — Если она не забавная, то какая же?
— Она волшебная, — ответил Подмастерье, — и она попала сюда из Сказочной страны.
Тут Повар рассмеялся:
— Ладно, ладно, это в общем-то одно и то же. Если хочешь, называй ее волшебной. Когда-нибудь ты повзрослеешь. А теперь можешь пойти и перебрать изюм. Если найдешь забавные изюмины — то есть волшебные, — скажешь мне.
— А что вы собираетесь сделать со звездочкой, Мастер?
— Конечно же, запечь ее в Торт. Самая подходящая штуковина, особенно, если Торт сказочный. Осмелюсь сказать, — хихикнул он, — что вы, молодой человек, не так давно сами ходили на детские праздники, когда в тесто запекают монетки, маленькие безделушки вроде этой и всякую другую мелочь. Во всяком случае, так у нас принято делать: это забавляет детей.
— Но это не безделушка, Мастер, а Волшебная Звезда, — сказал Подмастерье.
— Это я уже слышал, — фыркнул Повар. — Очень хорошо, я скажу это детям. Пусть они посмеются.
— Я думаю, они не будут смеяться, Мастер. Но вы сделаете правильно, очень правильно.
— А ты помнишь, с кем ты разговариваешь? — отрезал Ноукс.
Как бы там ни было, но Большой Торт был приготовлен, испечен и украшен (и в основном Подмастерьем) вовремя. "Раз ты так любишь сказки, то уж ладно, разрешаю тебе сделать сказочную Королеву", — добродушно сказал Ноукс.
"Большое спасибо, Мастер. Если вы очень заняты, то я ее сделаю. Ведь это вы придумывали, а не я".
"Ну, так это же моя работа — придумывать, а не твоя", — ответил Ноукс.
И вот праздник настал. Окруженный двадцатью четырьмя подсвечниками с высокими красными свечами, в середине длинного стола стоял Большой Торт. Это и в самом деле был сказочный Торт: у подножья сахарной горы, что вздымалась посередине, сверкали, будто покрытые инеем, маленькие деревья, а на самой вершине, словно застыв в снежном танце, стояла на одной ножке маленькая белая девушка, и в ее руках сверкала, как лед, тоненькая волшебная палочка.
Дети смотрели на Торт во все глаза, и кое-кто захлопал в ладоши: "Как красиво! Совсем как в сказке!" Повар довольно улыбался, однако Подмастерье выглядел огорченным. Они стояли рядом и смотрели, как радуются дети: Мастер, готовый разрезать Торт, когда наступит время, и Подмастерье, готовый наточить и подать нож.
Наконец Повар взял нож и шагнул к столу.
— Хочу сказать вам, мои дорогие, — начал он, — что Торт под этим замечательным сахарным снегом сделан из множества самых вкусных вещей. А еще там спрятано много хорошеньких маленьких штучек, безделушек, монеток и других сюрпризов, и скажу вам, что найти что-нибудь в своем кусочке — это на счастье. Сюрпризов там запечено двадцать четыре, чтобы каждому досталось по одному, если, конечно, сказочная Королева не перерешит по-своему. Она иногда так поступает. Так что не обижайтесь. Спросите у господина Подмастерье". Но Подмастерье стоял, отвернувшись от него, и внимательно вглядывался в лица детей. "Ах, нет, я забыл! На этот раз их двадцать пять. Там еще маленькая серебряная звездочка. Особо волшебная, как утверждает господин Подмастерье. Так что осторожно! Если вы сломаете об нее ваши маленькие зубки, то едва ли вам поможет ее волшебство. Но все равно, надеюсь, что найти ее — особо счастливый случай.
Торт был замечательный, не на что пожаловаться — разве что он мог бы быть и побольше. Каждому досталось по большому куску, но на добавку не осталось. Куски быстро исчезали, и то и дело кто-нибудь находил сюрприз или монетку. Кто нашел одну, кто нашел две, а кто и ничего не нашел; что поделаешь, счастья на всех не хватает, есть тут куколка с волшебной палочкой или нет. Но вот Торт был съеден весь, однако волшебная звездочка так и не отыскалась.
— Вот это да! — воскликнул Повар. — Значит, она была не из серебра, должно быть, она растаяла. А возможно, господин Подмастерье был прав, и она вправду волшебная. Просто-напросто Королева отправила ее обратно в Сказочную страну. Очень жаль.
Он самодовольно улыбнулся и глянул на Подмастерье, но тот смотрел на него своими темными глазами и не улыбнулся в ответ.
А ведь Серебряная Звездочка и в самом деле была волшебной, уж Подмастерье-то не мог ошибиться. Случилось так, что один из мальчиков на празднике проглотил ее и даже не заметил, хотя он и нашел в своем кусочке серебряную монетку. Монетку он отдал Нелл, маленькой девочке, сидевшей рядом с ним: она была так расстроена тем, что ничего не нашла в своем кусочке. Мальчик иногда задумывался, куда же в самом деле исчезла звездочка, и даже не догадывался, что она осталась с ним, спрятавшись так, что он ее не чувствовал, поскольку так и должно было быть. Она ждала до тех пор, пока не настал ее день.
Праздник был в середине зимы, но вот наступил июнь, и ночи стали короткими и светлыми. Мальчик встал перед рассветом, потому что не хотел спать: в этот день ему исполнялось десять лет. Он выглянул из окна, мир был тих и словно ждал чего-то. Легкий ветерок, прохладный и ароматный, шевелил просыпающиеся деревья, потом стало светать и мальчик услышал, как птицы вдали начинают свою утреннюю песнь, как она поднимается вместе с солнцем, приближаясь, пока не накатит, заполнив всю долину вокруг поселка, и как волна покатится дальше, на запад, по мере того как солнце появляется из-за края земли.
— Как в Сказочной стране! — сказал мальчик вслух. — А в сказках люди тоже поют...
И тогда он запел высоким и чистым голосом, и казалось, что незнакомые слова выходят прямо из его сердца; в этот миг звезда упала на его открытую ладонь. Теперь было видно, что она из сверкающего серебра, искрящегося в солнечном свете; она затрепетала, приподнимаясь, как будто собиралась улететь... Словно повинуясь чему-то, мальчик быстро прижал руку ко лбу, и звезда осталась там, прямо посредине, и он носил ее много лет.
Немногие люди в поселке заметили звезду, хотя она и не была невидимой для внимательных глаз; но она стала частью его лица и обычно не светилась. Часть ее света перешла в глаза мальчика, а его голос, который стал звучать удивительно красиво с тех пор, как звезда пришла к нему, стал даже еще прекрасней, когда мальчик вырос. Людям нравилось слушать, как он говорит, даже если это было только "С добрым утром".
Своим мастерством он прославился в округе, не только в обоих Вуттонах, но и во многих других поселках. Его отец был кузнецом, и он тоже стал кузнецом, еще более искусным. Кузнецов Сын звали его, пока его отец был жив, а потом — просто Кузнец, ведь к этому времени он стал лучшим кузнецом от Дальнего Истона до Западного леса и в своей кузнице мог сделать любую утварь. В основном, конечно, это были простые и полезные вещи, из тех, что нужны каждый день: орудия для пахаря и инструменты для плотника, кухонная утварь, котлы и сковороды, скобы, засовы и дверные петли, крюки и подставки, каминные решетки и подковы и все что угодно. Все эти предметы были не только прочными и долговечными, но они были еще и красивыми, каждый сделан с любовью, ими было приятно пользоваться, и на них было приятно взглянуть.
Иногда, когда у Кузнеца оставалось время, он делал вещи для собственного удовольствия, и они были прекрасны, потому что он мог придать металлу легкость и нежность ветки с листьями и цветами, но эти ветви были прочнее железа. Никто не мог пройти мимо выкованных им решеток или ворот, не остановившись, чтобы полюбоваться, но никто никогда не смог бы войти в эти ворота, будь они заперты. И когда он делал такие вещи, он пел, и все, кто был поблизости, забыв о делах, шли к кузнице послушать его пение. Вот и все, что люди знали о Кузнеце. Этого было вполне достаточно и даже больше того, чего добилось большинство жителей поселка, даже самых мастеровитых и трудолюбивых. Но у Кузнеца было кое-что еще. Он мог путешествовать по Сказочной стране, и многие места там он знал настолько, насколько способен их узнать смертный; но так как многие в поселке стали (к тому времени) похожими на Ноукса, кроме своей жены и детей он больше никому о ней не рассказывал. Его женой была Нелл, та самая, которой он когда-то отдал серебряную монетку, его дочку звали Нэн, а сына — Нэд, Сын Кузнеца. От них у него не было секретов, ведь они могли видеть, как звезда сияла у него во лбу, когда он приходил со своих прогулок, на которые он отправлялся один по вечерам, или когда возвращался домой из долгих путешествий.
