Тимофей Белозеров - Кладовая ветра (стихи и сказки)

Лежит на нёбе туча,
Вздыхает и ворчит,
А маленькая тучка
Копытцами стучит.
По луже,
По дорожке,
По зонтику груздя
Стучит, как оленёнок,
Копытцами
Дождя!

На вырубке, в таёжном мелколесье,
Открыто недоступный топору,
Могучий кедр, качаясь в поднебесье,
Смолистой хвоей свищет на ветру.
В рубцах-надрубах, в трещинах замшелых,
В броню коры тяжёлую одет,
Среди берёз и ёлок обгорелых
Зовёт друзей, которых больше нет...

Полынь ютится у заборов,
На крышах бань и погребов,
Цветёт на склонах косогоров,
В канавах, около столбов.
В траве, копытами примятой,
Стоит она, и только тронь
Волшебный запах горьковатый
С поклоном
Сронит
На ладонь.

Плот Идёт Неторопливо
По сверкающей реке.
Сёла, старицы, заливы
Проплывают вдалеке.
Он минует перекаты,
Огибает островки. -
Плот идёт! - Кричат ребята
И плывут вперегонки.
Забираются на брёвна
И глядят на облака.
Плот покачивает ровно
Полноводная река.
Руль сосновый окорёнок
Виснет каплей серебра.
Сняв рубахи, плотогоны
Отдыхают у костра,
Черпают водицу,
Мастерят ушицу.
Ярче,
Жарче
Солнце светит,
На плоту полдневный зной.
По воде разносит ветер
Запах хвои смоляной.
Облака плывут куда-то
По разглаженной реке,
С брёвен прыгая, ребята
Куролесят
На песке.

Заглушая щебет птичий,
Отданный заре,
Делят вороны добычу
На крутой горе.
Заслонишь от солнца очи
Среди бела дня
Копошится ворох ночи,
Ворох воронья.

Берегов песчаных опояска
В зарослях седого тальника.
Старицу, затянутую ряской,
Навсегда оставила река.
Увела упругое теченье,
Пароходы, бакены, плоты...
Спит вода, подёрнутая ленью,
Подпирая травы
Да цветы.

Плывёт,
В траве теряя силу,
Отарой поднятая пыль.
В степи забытую могилу
Хранит обветренный ковыль.
В своём зашорканном наряде,
Дождём исхлёстанный в грозу,
Несёт ковыль
К пустой ограде
Сухую
Длинную
Слезу.

Гружённый доверху добром,
Скрипит и кренится паром.
Колхозы шлют из погребов
В тугих мешках холщовых
Подводы лука и грибов,
Картофель для столовых.
Плывут на стройку кирпичи,
Пучки сосновой дранки,
А рядом едут калачи,
Румяные баранки.
Едва разгрузится паром,
Скрипит обшивка снова
Сверкают плуги серебром,
И он, услышав первый гром,
Спешит убрать швартовы...
Грозит волной
Речной простор,
Но для него, парома,
Дорога эта с давних пор
Привычна
И знакома.

На берегу,
В лесном просторе,
Рябин багряные огни.
Грачиный гам на косогоре,
К реке бегущие плетни.
Буйков берёзовые бусы,
Прибрежных зарослей покой,
И у откоса мальчик русый,
Из лодки
Машущий
Рукой.

Ни бакенов, ни плёса не видать,
Опять в тумане-трауре природа...
Река скорбит, как ласковая мать,
О всех разбитых в бурю пароходах.
На палубе пустынно и темно,
Гудят гудки тревожно и уныло...
И вот - рассвет!
Тумана полотно
Заколыхалось, сдвинулось, поплыло!
Туман ушёл в беспечную тайгу,
Ликует небо ярко-голубое...
А на сыром песчаном берегу
Белеет прядь
Усталого
Прибоя.

Отчего прохладно стало
Одуванчику в бору?
Оттого, что прошлой ночью
Облысел он на ветру!

Хорошо здесь утром рано!
В предрассветной тишине
Грузам кланяются краны,
Чуть качаясь на волне.
Над водой кружатся птицы,
Просыпаются гудки.
Пахнет рыбой и пшеницей,
Пахнет лесом
От реки.

Мыла Марусенька белые ноги,
Звонко хрустела студёной водой.
Прочь разбегались жуки-недотроги,
Лён над обрывом качал бородой.
Мыла Марусенька белые ноги,
Пальчиком трогала сонный чебрец.
Возле телеги, на тихой дороге,
Ждали Марусеньку Мать и отец.

Еду, Еду я с покоса,
Ночь осенняя темна.
В сене возятся колёса,
Ноют руки и спина.
Еду, лёжа на возу,
Лошадь фыркает внизу.
Вот и щами потянуло
Из протопленной печи.
Осветили переулок
Прясел Белые Лучи.

По алым перьям снегиря
Течёт прохлада сентября.
В сухом бору дремота сосен,
Покоем веет от полей...
На юг уходит наша осень,
Держась за нитку
Журавлей.

На ромашку, как на балерину,
Издали любуется лесок.
У неё на лепестки накинут
Паутинки лёгкий волосок.
Ветер листья гонит по дорожке,
Вянут травы Осень настаёт.
Лишь ромашка на упругой ножке
Кружится, танцует и
Цветёт!

Бакен я, друзья, зажёг
Вечером осенним.
Ярко вспыхнул огонёк
И отбросил темень.
Стал он в ночь на караул
На реке широкой,
Пароходу подмигнул
Из-за красных стёкол.
Словно звёздочка, горит
Весело и ясно,
Пароходу говорит: -
Здесь идти Опасно!
Будет дождик моросить,
Ветер бить в оконце.
Бакен в силах погасить
Только Я
Да солнце!

В овраге ухают сычи,
Притих лесной простор...
О чём с охотником в ночи
Беседует костёр?
Слезятся, кашляют дрова
На чёрном сквозняке.
Огонь гудит, Как тетива
В разбойничьей руке.
Стреляет искрами кедрач,
И в рокоте огня
То вдруг раздастся детский плач,
То ржание коня.
То прозвучит глубокий вздох
Седого старика...
Как порох, вспыхивает мох
На ветках сушняка.
Белеют пни-бородачи
За прутьями ракит...
Костёр
С охотником в ночи
О жизни
Говорит.

Опять распахнута дорога
Дождям осенним и ветрам.
В глуши, на отмели отлогой,
Грустит кулик по вечерам.
И, покидая шум причальный,
Спешит осенняя река
Услышать тихий и печальный,
Прощальный голос Кулика.

В дверях - ненастья серая доска:
Ни выглянуть, ни выйти за ворота...
В сыром саду зелёная тоска,
А в комнатах - дремота и зевота.
Брожу по дому, словно домовой,
Гоняю мух, в шкафу лижу варенье;
Пытаюсь сочинить стихотворенье,
Слегка «поникнув гордой головой».
Сижу, уставясь в дырочку в полу,
Но рифма - как сорока на колу...
И снова я брожу как заводной;
Как тень моя, со мной моя зевота.
В дверях всё тот же дождик обложной
Ни выглянуть,
Ни выйти
За ворота!