Татьяна Рик - Страшилки
На работе Козявкину не работалось: голова болела, и перед глазами всё кружилось. Сослуживцы жалели Козявкина и поили его чаем, а он благодарно на них чихал и думал:
Какие же милые, славные женщины
Нас окружают,
Нас уважают,
Нас обижают
(Тьфу, это не то!)
Инна Андреевна, Ольга Евсеевна,
Зоя Авдеевна, Нина Сергеевна,
Анна Даниловна, Дарья Кирилловна,
И ещё - Наталья Валентиновна Мандаринова, - добавил он уже не в рифму.
А между тем изо рта у него вылетали злодейские микробы на парашютах из очень заразной слюны. Они вылетали и пели:
В рот пробираемся к Анне Даниловне,
В рот пробираемся к Дарье Кирилловне,
К Инне Андреевне, к Ольге Евсеевне,
К Зое Авдеевне, к Нине Сергеевне.
И ещё - к Наталье Валентиновне Мандариновой
Ура, ура, микробчики, какое наслаждение:
Охватит бедный город эпидемия!
(Эпидемия - это когда все друг от друга заразились и болеют одной болезнью вместе).
И в самом деле эпидемия началась.
Заболели все, кто ехал с Козявкиным в одном троллейбусе: заболел дядя Иван и все его несчастные дети, которым он вёз подарки в чемодане, заболела бедная тётя Карина и её муж, разнесчастный дядя Семён. Заболели Саша, Маша, Паша и все остальные. И тётя в смешной безрукавке тоже проснулась с температурой на следующее утро. Но она работала уборщицей в мэрии.
Если я останусь тут,
Они там грязью зарастут,
подумала она и поехала на работу, приговаривая:
- Чистым-чистым станет мэр
Мэрам всем другим пример.
Хотя от её стараний чистым становился всё-таки не мэр, а пол.
Когда заразная тётя тёрла его шваброй, приехал мэр и вежливо сказал ей:
- Здравствуйте!
- Апчхи! - вежливо ответила тётя в смешной безрукавке. И микробы на парашютах радостно полетели в рот к мэру. И в горле у мэра они кричали своё победное ура, подпрыгивали, приплясывали и маршировали.
Назавтра вся мерия опустела.
А что же Славка Коробочкин? Утром он пожаловался маме, что у него болит голова и течёт нос. Но мама Коробочкина неумолимо отвечала:
Ты всё притворяешься, хитрый мой сын,
Задумал ты дома остаться один,
Ты, видно, решил в холодильник забраться
И торта вчерашнего там обожраться.
Прогульщиков я презираю ужасно
Вперед, на урок! И не ной - всё напрасно!
В школе Славку клонило в сон. Из глаз бежали слёзные ручейки, а в носу извергался сопливый вулкан.
От Славки заразился учитель Дмитрий Петрович. На следующий день он тоже задумался, надо ли ему идти на работу.
Ах, голова моя развалится от боли!
Но кто меня сейчас заменит в школе?
Останутся дети мои дураками:
Я знаний лишу их своими руками!
- подумал он и поехал в школу.
От учителя Дмитрия Петровича заразился весь пятый "Б", шестой "А", половина седьмого "Г", директор, завуч, учительница химии и учительница географии.
Эпидемия разрасталась. Она принимала ужасающие размеры, и врачи города били тревогу!
Вот уже на работу не пришли Зоя Авдеевна, Нина Сергеевна, Ольга Евсеевна, Инна Андреевна, Дарья Кирилловна и Анна Даниловна. То-то радовались микробы-диверсанты!
А что же Наталья Валентиновна Мандаринова? У неё тоже поднялась температура и разболелось горло. А от неё злобные микробы перебрались к её маленькому сыночку Серёженьке. И он очень тяжело заболел. У него была такая высокая температура, что доктор Пупыркин на скорой помощи приезжал к нему несколько раз за ночь и даже хотел забрать его в больницу.
- Если температуру не удастся сбить, то у ребёнка могут быть судороги, - сказал доктор.
Наталья Витальевна плакала. Доктор дал Серёженьке таблетку, и ему стало немножко лучше. Таблетка, как бомба, свалилась на ужасных микробов и половину из них передавила! Под утро температура стала поменьше, мальчик заснул, и доктор Пупыркин уехал, пообещав вечером заехать снова.
Но Иннокентий Иннокентьевич Козявкин обо всём этом не знал. Он тоже лежал дома с высокой температурой. Ему было ужасно нехорошо. Микробы, радостно напевая, устраивали два подкопа из козявкинского горла: в правое ухо, а потом - в левое! И уши, конечно, заболели! В них что-то стреляло. Это взрывались мины, заложенные микробами.
Иннокентий Иннокентьевич вызвал доктора Пупыркина.
- Почему ты не послушался меня и больной пошёл на работу?! - гремел доктор Пупыркин. - Вот - получил осложнение. Лечи теперь свои уши и валяйся в постели лишнюю неделю! Но если тебе себя не жалко, других бы пожалел! Ты знаешь, сколько народу ты заразил?! А маленький Серёженька, сынок Натальи Витальевны, чуть не умер сегодня ночью!
Господин Козявкин плакал, вытирая слёзы кулаком. Ему было очень стыдно. И он обещал доктору, что если он ещё заболеет, то обязательно будет лечиться дома.
- Послушай, а как же ты сам не заразился? - вдруг спросил он у Пупыркина. - Ты же ездил ко всем больным!
- А я нос и рот завязывал специальной маской из четырёх слоёв марли. Через такую маску и через носовой платок злобные микробы пролезть не могут.
- Я обещаю чихать только в платок! Клянусь! - сказал Иннокентий Иннокентьевич и ударил себя кулаком в грудь.
И в самом деле, как только Козявкин поправился, он отправился в магазин и купил себе много-много носовых платков.
Обморочная ручка
Мальчику Сашке Карлушкину дядя Коля подарил на день рождения ручку. Ручка была очень заграничная: из каких-то ужасно дальних стран, просто до того дальних, что и неизвестно даже, где такие находятся. И ручка поэтому была совершенно необычная: с одной стороны торчал стержень - ну чтобы писать, а с другой стороны было сделано чьё-то маленькое морщинистое личико. - Это какой-то местный божок, - объяснил дядя Коля, который только что путешествовал по этой самой дальней стране. - Он тебя защищать будет.
Сашка решил, что в школе защищать его можно разве что от учительницы математики Надежды Ивановны. Остальных он и так не боится. А Надежда Ивановна двойки ставит всем вокруг - по двадцать штук в день! И ещё всякие неприятные гадости говорит! Так что, подумав, Сашка ручку в школу всё-таки взял.
Приходит на математику, а там - контрольная! Вот это да! А Сашка ничего и не учил! Назло противной Надежде Ивановне. Смотрит он первое задание - не знает, как делать, второе - тоже не знает, а третье - и вовсе самое сложное. И Надежда Ивановна ещё над ухом зудит: - Что это ты, Карлушкин, приуныл? А? Ты, Карлушкин, небось, ничегошеньки не учил? Тебя, Карлушкин, конечно, пора на второй год оставлять? - Я учил! - крикнул отчаянно Сашка.
Сдавил он пальцами свою новую ручку и принялся писать: "Контрольная работа. 1 вариант".
И тут ручка мордочку свою морщинистую скривила, ухмыльнулась, подмигнула Сашке и противненько так хихикнула. - Сейчас, - говорит, защищать тебя буду! Доверься мне. - Хорошо! - шепчет Сашка. - Доверюсь. Ничего мне больше и не остаётся. Не учил я. - Я сама всё напишу! хихикнула ручка.
И ка-ак начала писать! И пишет, и пишет, и пишет! Сашка сидит и радуется. В окно даже загляделся: там две старушки поругались, чуть не подрались даже.
И тут совсем неожиданно Надежда Ивановна подкралась сзади да как схватит тетрадку! Заглянула в неё да как закричит ужасным голосом. Плюх! И в обморок упала. Все вокруг стали её тормошить, в чувство приводить - не приходит в себя Надежда Ивановна. Прибежала завуч Инна Ильинична. В тетрадку Карлушкина заглянула... Шлёп - и тоже в обморок! Приехала скорая. Математичку и завуча погрузили в машину и увезли. А Сашку Карлушкина к директору вызвали. Директор в Сашкину тетрадь посмотрел... И закричал так, что у Сашки мурашки по телу побежали. Покричал директор немножко и тоже в обморок грохнулся. А ручка в Сашкином кармане опять противненько хихикает:
- Хи-хи-хи! Так им и надо. Не станут больше Сашеньку обижать!
Идёт Сашка домой и думает: - Что же там такое написано, в тетрадке моей? Может, там какое-то гениальное решение задачки, до которого учёные пока не додумались? Может, они от удивления и восторга в обморок грохнулись? Так чего ж они тогда так кошмарно кричали? А может, там написано: "Надежда Ивановна - дура!"? Тогда чего ж им падать? Меня вот Хитров вообще бараном облезлым обозвал. А я - ничего! Здоровёхонек!
Пришёл Сашка домой, сел телевизор смотреть. Тут папа с работы приехал. - Домашнее задание сделал? - Сашку спрашивает. - Не-а. Не успел ещё! Ну-ка быстро за уроки!
Сел Сашка за уроки. И тут ручка опять своё личико сморщила ехидно и хихикает: - Вот сейчас тебе влетит! Ты же по математике ничего не знаешь! Да! - испугался Сашка. - Влетит мне. - И с собой на рыбалку папа тебя не возьмёт! - Ох, не возьмёт! - Сашка обхватил руками голову и вздохнул. Помогу тебе! - снова хихикнула ручка. И принялась писать.
Сашка и охнуть не успел, заглянуть даже, что там такое, а тут входит папа. Взял тетрадку, посмотрел, закричал ужасным голосом ... И в обморок упал. - Как же это так, - задумался Сашка. - Если папа так и будет в обмороке лежать, с кем же я на рыбалку поеду?!
