Тамара Крюкова - Гений поневоле
— На работу, куда же еще. Ну, ты и здоров спать. Поторопись. Вика уже завтракает.
Артем откинул одеяло и спустил ноги, вслепую нашаривая тапки. После глубокого сна он все ещё не мог прийти в себя. Голова была как чугунная. В ванной он долго плескал в лицо холодной водой, чтобы хоть немного отогнать сон, но даже эта процедура не слишком помогла, и он понуро побрел в свою комнату одеваться. Пока Артем натягивал джинсы и свитер, родители уже ушли на работу.
Квартира казалась удивительно пустой. Вика подозрительно затаилась и не появлялась. Артем зашел на кухню. Вика продолжала завтракать, даже не обернувшись в его сторону, точно он стал привидением.
— Привет, — бросил Артем, но Вика невозмутимо продолжала жевать бутерброд, словно не только ослепла, но и оглохла.
— Не понял. Я что, стал невидимкой? — хмыкнул он.
— Ты был там, — с укором сказала Вика.
— Где? — спросил Артем.
— Сам знаешь, — бросила Вика.
Артем вздохнул. Началось. Мало того, что в голове вместо мозгов войлок, ещё и оправдываться надо. А с какой стати он вообще должен отчитываться? Не дожидаясь его ответа, Вика продолжала:
— Не вздыхай. Ты думаешь только о себе, эгоист несчастный. А если бы с тобой что-то случилось? Ты ведь обещал.
— А что бы изменилось, если бы ты была рядом? По-твоему, я полный лох, а ты — крутая. Всех сразу раскидаешь и поставишь на свое место.
— Не в этом дело. Эта игра меняет тебя. Ты сам не замечаешь, как становишься другим: замкнутым, злым. Стоит с тобой заговорить на эту тему, как ты кидаешься, будто я тебе враг.
Голос у неё задрожал, и на глазах появились слезы. Артем растерялся. Он не ожидал такого поворота. Когда-то он слышал, как отец сказал, что не может выносить женских слез. В то время Артем не воспринял это всерьез, для него женские слезы ничем не отличались от любых других. Только теперь он в полной мере осознал слова отца. Ему почему-то стало ужасно стыдно, хотя он не чувствовал за собой прямой вины. Что такого, если он продолжил игру, не предупредив Вику? Она же ему не нянька. Однако, охота грубить пропала. Нельзя же с пренебрежением относиться к человеку, который так искренне переживает за тебя.
Артем тронул Вику за плечо и примирительно произнес:
— Ну, ты чего? Честно говоря, я и не собирался играть. Все получилось само собой. Хотел заглянуть в интернет, а вместо этого попал в сохраненную игру, как раз туда, где она прервалось, — сам того не желая, стал оправдываться он.
— Вот видишь, эта игра затягивает тебя. Кто-то хочет тебя подчинить своей воле, — с жаром сказала Вика.
Эти слова заставили Артема взглянуть на неё другими глазами. Он и сам частенько чувствовал, будто его ведут, заставляя плясать под чужую дудку. Но откуда это могла почувствовать Вика? Она даже не была в виртуальности и ничего не знает про первую игру.
— Скажи, что было в первой игре? — Неожиданно спросила девочка.
Вопрос застал Артема врасплох. Меньше всего ему хотелось, чтобы она узнала, в чем состояла суть игры, и кто был его врагом. Нужно было срочно перевести разговор на другую тему.
— Не боишься, что опоздаем? — кивнул он на часы.
Вика глянула на циферблат, и чувство долга сразу же взяло в ней верх над любопытством.
— Ой! Надо выходить, а ты ещё даже не позавтракал, — спохватилась она.
— Сейчас главное, на уроках не заснуть, — улыбнулся Артем, довольный, что удалось увести сводную сестру от опасной темы.
— Сделать кофе? — предложила она.
Вообще-то им пить кофе не разрешалось. Софья Петровна считала, что для растущего организма он наносит вред, правда, Вика иногда тайком пренебрегала этим запретом. Сейчас был именно такой случай, но Артем отказался.
— Нет. Я вообще не понимаю, как люди пьют эту бурду.
— Зато, не уснешь, — сказала Вика.
— Я знаю другое средство: остаться дома и отоспаться. Мне сегодня в лом идти в школу.
— Но ведь тебя должны спросить по биологии, — напомнила Вика.
— Ну, подумаешь, поставит она мне четверку или тройку. Какая разница!
— Не понимаю, как ты можешь так наплевательски относиться к учебе? У тебя и так в четверти полный набор. По математике вообще двойка, — покачала головой Вика.
— Не каркай, будет тройка. Кроме того, должны же вы, отличники, блистать на чьем-то сером фоне.
— У тебя все шуточки, — отмахнулась Вика.
— Никаких шуток. Со следующей четверти я вообще возьмусь за ум и стану математическим гением. Хватит в прятки играть.
— Ты, правда, так решил?
— Честное благородное. А сегодня я сачкану напоследок. Я по биологии ни бум-бум, а читать параграф сейчас все равно без толку.
Вика заколебалась.
— А что я в школе скажу?
— Да что угодно. Скажи, например, что меня током шарахнуло, — выпалил Артем. Он подумал, что после посещения Эпи, это было не так уж далеко от истины, и улыбнулся своей мысли.
— Что ты улыбаешься? Очень весело, да?
— Если хочешь, буду плакать и умолять тебя со слезами. Вик, не грузи, а? Неужели, ты хоть раз не можешь что-нибудь соврать? — Взмолился Артем.
— Ага, я там буду за тебя распинаться, а ты опять к компьютеру припадешь, — проворчала Вика.
— Торжественно обещаю. Можешь не волноваться. У меня сейчас ни сил, ни желания совершать подвиги. Мне бы только до постели добраться! Пол царства и тебя в придачу за пару часов сна, — взмолился Артем.
— Скажу, что у тебя с головой не все в порядке, — покачала головой Вика.
— Согласен, только дай поспать.
Вика второпях надела шубейку и рысью помчалась в школу, на ходу пытаясь придумать объяснение, почему Артем отсутствует. Сказать, что у него разболелся живот или голова? Но вдруг это дойдет до родителей? Они подумают, что это правда, и станут волноваться. Вика твердо верила в истину, что тайное становится явным.
А если сказать, что они ключи потеряли? Нет, в таком случае было бы логичнее, если бы дома осталась она. У неё ни одной спорной оценки круглая отличница.
"И зачем я только согласилась врать? Влипну я из-за него", — сердито подумала она. Однако, отступать было поздно.
В это время Артема меньше всего мучили угрызения совести по поводу пропущенных уроков. Он растянулся на софе и, по обыкновению, прежде чем закрыть глаза, мечтательно уставился в потолок, решая, что бы ему хотелось увидеть во сне. Он всегда придумывал для себя начало сна, в надежде, что это сон потом продлится, как кино. Иногда этот фокус удавался.
Артем мысленно перенесся в горы. Голые скалы были лишены растительности. На безжизненном склоне черным зевом открывался вход в просторную пещеру. Каменные своды нависали над ней, охраняя естественное пристанище от непогоды. Возле дальней стены во мраке что-то белело. На настиле изо мха лежало громадное яйцо. Даже в полумраке было видно, что оно покрыто перламутром. Оно казалось гигантской жемчужиной, лежащей на темном бархате.
Артем смежил веки, но вдруг подскочил, словно ошпаренный. Горы, пещера, яйцо — он только что сочинил все это. Более того, он знал, кто должен проклюнуться из перламутрового яйца. К нему вернулась способность фантазировать. Но как? Когда? Почему? Наверняка, это случилось у Эпи. Во время сканирования мозга у него было такое чувство, будто по нему прошел разряд тока. Говорят, после шока у людей иногда появляются удивительные способности. Сон как рукой сняло. В Артема словно влили поток энергии.
Вспомнив о других необычайных способностях, Артем попытался что-нибудь сосчитать, но от возбуждения не мог сосредоточиться на цифрах. Он поспешно открыл математику, но споткнулся на первой же задачке. Артем лихорадочно листал учебник, все больше убеждаясь, что понятия не имеет, как решаются задачи. И тут до него дошло, что сначала нужно активировать свои способности, но сколько он не твердил заветную формулу, ничего не изменилось. Удивительное дарование исчезло.
Артем по-прежнему мог назубок процитировать толкование любого слова из словаря Даля и наизусть шпарить страницы из энциклопедии по истории. И только математический дар исчез без следа.
"Вот тебе и раз! Только я собирался всех удивить", — разочарованно подумал не удавшийся вундеркинд.
Еще вчера он изо всех сил стремился избавиться от дарованных ему способностей, а сегодня, когда они пропали, он жалел об этом. Впрочем, не он один.
Джон Рич был обескуражен. Мальчишка в очередной раз преподнес ему сюрприз и смешал все карты. Стоило убрать блокировку и позволить Артему Тарасову фантазировать, как он напрочь потерял математический дар. Это было не объяснимо. У множества людей прекрасно уживались способность творчески мыслить и решать задачки. Почему же у этого несносного мальчишки одно полностью исключало другое? Ответ был один: гениальность не терпит компромиссов. Ведь сам Рич, будучи гением во всем, что касалось точных наук, не сумел бы выдумать простенького рассказа.
