Дональд Биссет - Сборник сказок Дональда Биссета
Она написала Дэнису письмо с приглашением на ужин и опустила его в ближайшем городе.
Дэнису, баклану
Бакен Маргарет, Голуэйская бухта
Дэн очень обрадовался письму и тут же ответил, что принимает приглашение. На конверте он написал:
Элис, куропатке
Четвертая вересковая полянка справа
Болото, что неподалеку от площадки для гольфа.
Голуэй
В субботу Элис встала пораньше и приготовила все к приему Дэна. Она была куропатка смышленая и знала, что бакланы не то, что сухопутные птицы, — они не любят ягод и зерен. А что они любят, ей было хорошо известно, поэтому она слетала в город и вернулась с большущей связкой рыбы и с пакетом жареной картошки.
Скоро на вересковую полянку прилетел Дэн. Стол был уже накрыт. Начался пир! Дэн впервые попробовал жареной картошки.
— Хруст-хруст-хруст, — жевал он. — Рыба с жареной картошкой даже вкусней, чем просто рыба. А можно я и в следующую субботу прилечу к тебе в гости?
— Конечно! Можешь прилетать каждую субботу, — сказала Элис.
И Дэн прилетал каждую субботу, и каждый раз Элис угощала его рыбой с жареной картошкой.
Сент-Панкрас и Кингс-Кросс
Жили-были в Лондоне на одной площади два вокзала. Их звали Сент-Панкрас и Кингс-Кросс. Они жили бок о бок и вечно спорили, кто лучше.
— А у моих перронов останавливаются не только паровозы, но и тепловозы, хвастал Сент-Панкрас.
— Подумаешь! У моих тоже! — не уступал Кингс-Кросс.
— А у меня ресторан есть, — говорил Сент-Панкрас.
— И у меня!
— Он и по воскресеньям открыт!
— И мой тоже!
— Подумаешь! — Кингс-Кросс не сразу нашелся, что ответить. — А зато у меня десять платформ, а у тебя только семь.
— Но мои вдвое длиннее твоих! — ответил Сент-Панкрас. — Да еще у тебя часы отстают.
Часы на вокзале Кингс-Кросс ужасно разозлились и затикали быстрее, чтобы догнать время. Они так поспешили, что скоро уже отставали часы на вокзале Сент-Панкрас и, чтобы догнать соседа, тоже затихали быстрее и быстрее. Теперь уже и те и другие часы спешили вовсю; пришлось и поездам поспешить, чтобы прийти без опоздания. Часы летели вперед, и поезда неслись вперед, и под конец у них даже не хватало времени, чтобы высадить своих пассажиров: они приезжали на вокзал и тут же отправлялись назад. Пассажиры очень сердились и махали из окон зонтиками.
— Эй, остановитесь! — кричали они. Но поезда их не слушали.
— Не можем! — отвечали они. — Иначе мы опоздаем. Посмотрите на часы!
Да, теперь часы летели так быстро, что, не успев показать утро, тут же показывали вечер. Солнце недоумевало.
— Наверное, я отстаю, — решило оно и помчалось по небосводу быстрей, быстрей, быстрей.
Жителям Лондона тоже пришлось нелегко. Они вскакивали с постели и тут же ложились спать, но, не успев даже заснуть, опять вскакивали и спешили на работу. А дети бежали в школу и, не успев ответить, сколько будет дважды два, бежали назад домой.
В конце концов лорд-мэр Лондона сказав королеве:
— Ваше величество, так дальше продолжаться не может! Я предлагаю выдать медаль Юстонскому вокзалу. Тогда наши два вокзала от зависти перестанут спорить друг с другом.
— Прекрасная идея! — сказала королева.
И вот она выехала из Букингемского дворца в сопровождении лорд-мэра, конной гвардии и гвардейского духового оркестра, а впереди шел премьер-министр и на красной бархатной подушке нес золотую медаль.
Когда королевский кортеж достиг Кингс-Кросса, оба вокзала перестали спорить и проводили его глазами.
— Что я вижу, Сент-Панкрас! — воскликнул Кингс-Кросс. — А ты видишь?
— Да! — ответил Сент-Панкрас. — Это медаль Юстонскому вокзалу за то, что у него пятнадцать платформ. Какая несправедливость! Ты-то уж наверняка лучше Юстона!
— И ты лучше, Сент-Панкрас, — сказал Кингс-Кросс.
Сент-Панкрас удивился, но подумал, что худой мир лучше доброй ссоры, и сказал:
— Будем друзьями, Кингс-Кросс.
— Будем! — ответил Кингс-Кросс.
Так они стали друзьями и бросили спорить, а их часы перестали спешить, и поезда перестали торопиться. Все были довольны.
— Вы умный человек, лорд-мэр! — сказала королева.
— Благодарю вас, ваше величество! — ответил лорд-мэр.
Точка-мама и Точка-дочка
Жил-был на свете Карандаш. Он очень любил рисовать всякие палочки, закорючки к загогулины. Но однажды он сказал:
— А теперь я буду рисовать точки.
И он нарисовал одну точку большую и другую маленькую.
— Ты будешь Точка-мама, — сказал он большой точке. — А ты — Точка-дочка, сказал он маленькой.
Сначала точки были очень довольны.
— Хорошо быть точкой! — говорили они. — Куда лучше, чем какой-нибудь закорючкой или загогулиной.
— Не задавайтесь, пожалуйста! — сказала Загогулина, их соседка. Подумаешь, какие-то там Точки. Сидите и помалкивайте!
Они сидели и помалкивали, но потом Точка-мама сказала:
— Поиграть бы во что-нибудь!
— Разве тебе полагается играть? — удивилась Точка-дочка. — Ты ведь большая. Мне вот можно играть, я маленькая. А ты должна работать и вообще заниматься только серьезными делами.
— А я не хочу! — сказала Точка-мама, — Играть веселей!
— Э нет, это не по правилам, — сказал Карандаш и обвел большую точку Кругом, чтобы она никуда не убежала.
Точка-мама очень рассердилась.
"Как же мне выбраться из этого Круга? — подумала она. — Может быть, заплакать? А потом по морю слез переплыть через Круг?"
И она попробовала заплакать, но не сумела выжать ни слезинки.
— Слезами горю не поможешь — сказал Круг. — Промокашка их живо высушит.
"А может, поговорить по-хорошему с Кругом? — подумала точка. — Вдруг он меня выпустит? Поздороваюсь с ним и скажу: "Доброе утро, милый Круг! Как поживают в круге маленькие дуги? Все ли здоровы в кругу вашей семьи? А как Полярный Круг, ему уже лучше?"
Но вряд ли и это поможет".
А в это самое время Карандаш решил: "Напишу-ка я рассказ!"
И начал писать.
Маленькой точке он сказал:
— Встань-ка, пожалуйста, над буквой И. Вы, конечно, знаете, что в английском языке буква И пишется с точкой вот так: i.
Карандаш написал букву i, а точка прыгнула на букву и получилось i.
— Прекрасно! — сказал Карандаш и продолжал писать свой рассказ.
Он написал его до конца, оставалось только поставить точку, но тут Карандаш вдруг сломался. И очень огорчился.
— Не плачь! — сказал Ластик. — Я сотру часть Круга, тогда точка сможет выйти из него и стать в конце твоего рассказа.
— Это мысль! — обрадовался Карандаш. — Большое тебе спасибо, дорогой Ластик.
И вот Ластик стер часть Круга, точка вышла из него и стала в конце рассказа, который написал Карандаш.
Вот и вся история… Точка!
Три шляпы мистера Кепи
У мистера Кепи было три шляпы, и на улицу он выходил всегда в трех шляпах сразу.
Все, кто жил на Хайстрит: и доктор, и зеленщик, и трубочист — словом, все-все думали: "Какой вежливый этот мистер Кепи! Он три раза снимает шляпу, когда здоровается".
Идя по улице, мистер Кепи любил напевать песенку:
Я — славный мистер Кепи.
Три шляпы я ношу,
Знакомого заметив,
Их приподнять спешу.
И я, поверьте, очень рад
Три шляпы поднимать подряд.
Ура, ура, я очень рад
Три шляпы поднимать подряд!
Но иногда мистер Кепи испытывал некоторую неловкость — для трех шляп у него было всего две руки, поэтому одновременно он мог приподнять только две шляпы, а чтобы снять третью, ему приходилось вторую шляпу брать под мышку.
"Как бы мне хотелось снимать все три шляпы одновременно", — подумал он однажды. А как раз в это время на улице показалась кошка мистера Кепи — Мурми.
— Ты куда, Мурми? — спросил ее мистер Кепи.
— В рыбную лавку, — ответила Мурми.
— Так прыгай ко мне на плечо, — предложил мистер Кепи, — и, если нам повстречается доктор, или зеленщик, или трубочист, или жена доктора, или жена трубочиста, или еще кто-нибудь, будь добра, приподними, пожалуйста, одну из моих шляп.
— Что ж, можно, — согласилась Мурми и прыгнула к мистеру Кепи на плечо.
Тут им навстречу вышла миссис Смак, жена доктора.
— Доброе утро, миссис Смак! — сказал мистер Кепи, приподнимая одной рукой одну шляпу, другой — другую, а Мурми — третью.
— Доброе утро, мистер Кепи! — ответила миссис Смак и подумала: "Какой вежливый человек!". А мистер Кепи сказал своей Мурми:
Ты — лучшая из кошек!
Тебе пожму я лапу
За то, что
С головы моей
Сейчас сняла ты шляпу.
Туман
Однажды в день рождения королевы на Лондон опустился Туман. Он хотел посмотреть военный парад. Но как только он опустился на Лондон, королева сказала генералу:
