Александр Кононов - У железного ручья (Повесть о верном сердце - 1)
- Ага. Он нас к тебе послал.
Кирюшка с минуту глядел молча, широко раскрыв круглые, как у птицы, глаза. Потом оглянулся по сторонам, хлопнул себя с размаху по коленям и вдруг захохотал:
- Живой? Неужто живой Иван? Ведь это что ж такое!
- А чего смеешься? - строго спросил Ян.
- С радости! С радости, чудари вы мои дорогие! Я вам поверил, не врете вы ведь?
Комлев перестал смеяться, сорвал былинку, пожевал ее.
- Иван ходит по лесу голодный - страшное дело! - сказал Гриша.
- Ну, теперь надо ему помогать, ребята! - жарко заговорил Кирилл. Надо что-то придумать.
- Мы ему хлеб носим.
- Надо. Надо ему хлеба... и потом - одёжу. Одёжу подходящую.
- Он теперь в пиджаке, вольный. Это ему латыши в городе дали. Пиджак-то драный, одни лохмоты.
- Ну, сказывайте, чего он еще говорил?
- Велел тебе завтра о полдень прийти туда, где пни корчуют. Не успеешь завтра, тогда послезавтра. Он тебя будет ждать, спрячется, а ты иди от корчевья по лесу и песню пой. Он твой голос узнает - выйдет к тебе.
- Там, где пни корчуют? Ну как же, знаю я это место. Приду! - Кирюшка внимательно поглядел на Гришу, на Яна: - Открылся, значит, вам Иван-то... Крепко вам верит, что ли? Али это от нужды горькой?
- Крепко верит нам, - сказал Гриша и покраснел.
Кирилл смотрел на него, и Гриша краснел все больше.
- Ну, добро! - Кирилл опять смеялся. - Добро! Раз краснеешь, значит совесть есть. А молчать умеешь или не научился еще?
- Умею.
- А Ян?
- И Ян умеет.
Теперь и Ян покраснел и отвернулся. Он-то умел молчать!
- Одна надея, ребята: что вы болтать не станете. А проболтаетесь Ивану тогда конец!
- Ну, ей-богу, маленькие мы, что ли! Дядя Кирюша, ну что мы, не понимаем?
Но Комлев уже не слушал его. Он заговорил вполголоса, как бы в раздумье:
- Теперь что ж в первую голову делать? В первую голову - это взять мне у Новокшоновых расчет. Все, поди, копеек шестьдесят заработал. Вы меня дожидайтесь тут, ребята. И смирно сидите, не дышите!
Комлев перелез через забор, исчез.
Вернулся он не скоро и, видно, страшно злой; губы крепко сжаты, на щеках желваки ходят.
- Обсчитала, ведьма!.. Ну, пошли, ребята.
Он повел мальчишек к проселку новой, незнакомой им дорогой - густой аллеей из плакучих берез. Зеленые косы их висели до земли. У самого выхода в поле одна береза стояла без верхушки, с обугленным стволом ("Громом ударило", - пояснил Кирилл); на ней под дощатым навесом чернел образ Николая-угодника.
- Богобоязненные! - угрюмо сказал Комлев, глянув на икону. - У них, у Новокшоновых, две заботы: богу молиться да с нищих суму драть. Вот ободрали меня, обсчитали - смотришь, и господа можно возблагодарить, свечу поставить...
- На много ли обсчитала? - серьезно, как взрослый, спросил Гриша.
- На двугривенный, - так же серьезно ответил Кирюшка и добавил: - Ну, ничего... когда-нибудь сосчитаемся!
Долго шли молча.
От придорожных кустов легли длинные тени: запах полевых цветов и трав стал слышней... В дальнем болотце зажглись от заката розовые окна.
Когда вышли на большак, Гриша стал спотыкаться, глаза у него слипались.
- Э, Григорий Иваныч, - засмеялся Комлев, - нырять принялся! Садись ко мне на закорки.
Он схватил Гришу и одним махом посадил к себе на плечи.
- Ну что это, дядя Кирюша! - заныл Гриша. - Ну что, ей-богу, маленький я, что ли?
Он ныл и вертелся на шее у Комлева до тех пор, пока тот не скинул его на дорогу. Скинул и тут же посадил себе на плечи Яна:
- Этот тоже ныряет... Уморились ребята!
Ян уселся на плечах у Кирилла спокойно, прочно. И вид у него стал снисходительный - сверху он глядел на Гришу.
- Ишь, пан какой! - сказал тогда Гриша, шагая сзади. - Едет, как барин, а того в толк не возьмет, что человеку, может, тяжело.
Комлев захохотал:
- Ну, какая ж в нем тяжесть! У вас, ребятишки, кости еще пустые... да и в голове пусто. Потому и весу настоящего в вас нету!
Край неба еще догорал, а земля была уже совсем темной, когда они дошли до знакомого поворота в усадьбу "Затишье".
Комлев посадил Яна верхом на белевший в сумерках придорожный столбик и скомандовал:
- Ну, теперь марш домой!
16
Дни после этого потянулись длинные.
Раньше, бывало, не успеешь переделать всех дел за день - и вот уже вечер. А теперь как будто и дел никаких не стало. Овраг - место сражений был мальчиками забыт.
Одно только событие и случилось за это время в усадьбе: к Редалям привели корову - рыжую, крутобокую, с длинными рубчатыми рогами. Гриша подбежал к ней - она доверчиво дохнула ему в лицо теплым, добрым дыханием.
Собралось много народу.
Смотреть корову пришли и Пшечинские, и Тэкля, и кухарка Анфиса.
Золя Редаль, причитая что-то по-латышски, поглаживая корову по крестцу, стала загонять ее в новый хлев, сколоченный лесником из старых досок.
Гриша так был поглощен всем происходящим, что не сразу обернулся, когда его тронули за плечо. Его тронули вторично, и он обернулся с досадой. Позади стоял Кирилл Комлев.
- Отойдем в сторонку, - сказал он тихо Грише: - дело есть.
Эти слова: "дело есть", возвысив Гришу в собственных глазах, сразу заслонили Редалеву корову. Он поспешно пошел за Кириллом. У садовой изгороди Комлев остановился и так же тихо сказал:
- Вызови ко мне Шпаковского, учителя. Я его за амбаром буду ждать.
- Да он же в Ребенишках! - удивился Гриша. - Он давно уже не приезжал... А я-то думал, дядя Кирюша, ты мне про Ивана что-нибудь хочешь сказать.
- Погоди. Пока ты коровьи рога разглядывал, учитель-то и приехал. Сейчас у твоего бати сидит.
Гриша глянул: верно, у их крыльца сверкал спицами велосипед.
- Слушай-ка, - продолжал вполголоса Комлев, - ты ему потихоньку, незаметно шепни: ждет, мол, вас один человек. Понял?
- Понял. Дяденька Кирюша, а как же Иван? Видал ты его в лесу?
- Видал. Потерпи, сейчас нет времени рассказывать. Ступай к Шпаковскому, я буду ждать за амбарами.
Гриша нехотя направился к дому. Обернулся:
- А если он не пойдет?
- Пойдет.
- А на что он тебе?
- Нужен. Ступай, не ленись.
Вот, выходит, и все "дело". А что Шпаковский зовет Гришу сеньором, за козявку его считает - это Комлеву неинтересно. Ну как вызовешь учителя на улицу, да еще незаметно! В горнице сейчас и мать, и отец, да и бабка там же.
- Не ленись, Гриша, не ленись! - еще раз сказал ему вдогонку Кирилл.
В избе Гриша увидел знакомую картину: за столом сидели отец с учителем, у шкафа мать гремела посудой.
- А, Григорий Иваныч! - закричал Шпаковский. - Пожалуйте чаевничать с нами.
- Не хочу, - хмуро ответил Гриша, предвидя новые насмешки.
- Серьезный мужичок! - подмигнул учитель отцу.
Гриша сел в сторонке, у окна, и стал думать: как ему позвать учителя к амбарам?
А тут еще мать никуда не уходит. Если б отец был один, при нем еще можно было б подойти к Шпаковскому поближе, да и шепнуть ему на ухо. А при матери так не сделаешь: свое ухо за это ответит.
Долгие шли минуты; может, прошло уже с полчаса, а может, и больше. Учитель завел с отцом один из бесконечных разговоров, после которых оба они всегда становились довольными, даже глаза у них светились неизвестно почему. Гриша перестал и слушать эти разговоры, а сегодня и вовсе уж было не до них. В отчаянии он выглянул в окно. Комлев мог, не дождавшись, уйти. Правда, если он за амбарами, его все равно из окна не увидишь.
Вдруг бабушка позвала из чулана мать слабым своим голосом, и та вышла из горницы. Не раздумывая, Гриша подскочил к учителю и загудел ему в ухо:
- Ступайте к амбарам скорей!
- Здравствуйте! - удивился учитель. - Явление пятое!
- Там вас ждет... один.
- Один? - просипел в ответ Шпаковский страшным шепотом, передразнивая Гришу и, как всегда, забавляясь. - Ну, с одним я управлюсь как-нибудь. - И он потянулся к стакану с чаем.
- Вам всё смешки, - обиделся Гриша, - а там человек уже давно ждет!
Гриша незаметно заговорил в полный голос.
- Да кто ждет-то? - спросил учитель. - Говори толком. Из Ребенишек, что ли?
- Нет. Деревенский.
- А чего он в избу нейдет? - спросил отец.
- Не знаю.
Шпаковский внимательно поглядел на взволнованное Гришино лицо и поднялся:
- Ну, пойдем. Посмотрим, что там за таинственный незнакомец.
Гриша проводил учителя к амбарам. За старой ветлой стоял Комлев. Из вежливости Гриша отошел в сторону: может, Кирилл с учителем не хотят, чтобы их кто-нибудь слышал.
Но скоро они сами подошли к нему, и Комлев сказал громко:
- В этом деле нам без Гришутки не обойтись. Да вы не сомневайтесь: толковый мальчонка. Он вас лучше меня сведет куда надо. А мне нельзя. Да и вам со мной идти не рука. А тут - с мальчишкой, да еще с сыном приятеля вашего, свободная вещь - прогулка по лесу. Какие могут быть пересуды?.. Гриша, знаешь, где корчевье, бывал там?
- Был один раз.
- Ну, один раз был, значит и в другой раз найдешь.
И Кирилл начал торопливо прощаться.
Гриша в отчаянии спросил его дрожащим голосом:
