Эрих Кестнер - Эмиль и сыщики
— Моя фамилия Тышбайн, — поправил его Эмиль.
— Что ж, тоже красиво, — сказал господин Лурье и так толкнул Эмиля, что тот, как мячик, влетел в комнату.
Комиссар оказался милым человеком. Он усадил Эмиля в удобное кресло и велел ему снова рассказать всю историю с начала до конца. Затем комиссар сказал торжественно:
— Ну, а теперь ты получишь свои деньги.
— Ура!
Эмиль облегченно вздохнул и спрятал деньги в карман. Очень тщательно.
— Смотри, чтобы их снова у тебя не украли.
— Нет уж, этого не будет! Я сейчас же отнесу их бабушке.
— Ах да, чуть не забыл. Дай мне твой берлинский адрес. Ты пробудешь здесь еще несколько дней?
— Надеюсь, — сказал Эмиль. — Я живу на Шуманштрассе, дом пятнадцать. У Хаймбольдов. Это фамилия моего дяди. Ну, и тети, конечно.
— Вы, мальчишки, молодцы, — сказал комиссар и закурил толстую сигару.
— Верно, ребята действовали толково, — восторженно подхватил Эмиль. — И Густав со своим клаксоном, и Профессор, и малыш Вторник, и Крумбигель, и братья Миттенцвай — словом, все. Знаете, как с ними было здорово, особенно с Профессором. Сила!
— Ты тоже кое-что стоишь, — заметил комиссар и задымил сигарой.
— Да, я еще хотел вас спросить, господин комиссар: что теперь будет с Грундайсом или как его там зовут? В общем, с вором?
— Им сейчас занимаются. Надо опознать его личность. Его фотографируют, снимают отпечатки пальцев. А потом все это будут сверять с данными нашей картотеки.
— А это что такое?
— Всех преступников, которых нам удается поймать, мы фотографируем, берем у них отпечатки пальцев. У нас даже есть данные на тех, кого мы еще не задержали, а только ищем. Ведь вполне вероятно, что твой вор, прежде чем тебя обокрасть, совершил и другие кражи, верно?
— Верно. А мне это даже в голову не пришло…
— Минутку, — оборвал комиссар Эмиля, потому что на столе зазвонил телефон. — Да, да… интересный для вас случай…Зайдите-ка все ко мне… сказал он в трубку, потом положил ее и добавил, обращаясь к Эмилю. — Сюда сейчас придут несколько репортеров: они будут брать у тебя интервью.
— А что это такое? — спросил Эмиль.
— Брать интервью — это значит задавать вопросы.
— Ну да! — воскликнул Эмиль. — Обо мне напишут в газете?
— Наверно, — сказал комиссар. — Когда ученику реального училища удается задержать вора, он становится знаменитым.
В дверь постучали, и в кабинет вошли четыре репортера. Комиссар пожал им руки и вкратце рассказал о приключениях Эмиля. А все четверо усердно записывали то, что говорил комиссар.
— Просто великолепно! — сказал один из репортеров. — Мальчик из провинции выступает как сыщик!
— Может, возьмете его себе на службу? — посоветовал другой и засмеялся.
— А почему ты не подошел сразу к полицейскому и не рассказал ему все? спросил третий.
Эмиль вдруг испугался. Он вспомнил сержанта Йешке из Нойштадта и свой сон. Неужели он теперь сам попался?
— Ну, ну, — подбодрил его комиссар.
Эмиль пожал плечами и сказал:
— Эх, пусть будет что будет! Я не подошел к полицейскому потому, что в Нойштадте я раскрасил памятник великому герцогу Карлу — сделал ему красный нос и черные усы. Можете меня арестовать, господин комиссар!
Но, судя по лицам присутствующих, никто из них не был возмущен, напротив, все дружно рассмеялись. А комиссар сказал:
— Ну что ты, Эмиль! Разве мы можем посадить в тюрьму нашего лучшего сыщика!
— Правда? Ой, как я рад! — с облегчением воскликнул Эмиль. А потом он подошел поближе к одному из репортеров и спросил его: — Разве вы меня не узнали?
— Нет, — ответил тот.
— Ведь это вы купили мне вчера в трамвае билет, когда кондуктор хотел меня высадить.
— Было дело! — воскликнул репортер. — Теперь я тебя вспомнил. Ты еще спрашивал мой адрес, чтобы вернуть мне мелочь за билет.
— Можно, я вам сейчас отдам? — спросил Эмиль и вынул из кармана десять пфеннигов.
— Да что ты, и не думай! — сказал репортер. — А ты ведь мне даже тогда представился.
— Конечно, — объяснил мальчик, — человек должен знать, с кем он говорит. Но вы, наверно, забыли: меня зовут Эмиль Тышбайн.
— А меня — Кестнер, — сказал репортер, и они пожали друг другу руки.
— Великолепно! — воскликнул комиссар. — Оказывается, вы старые знакомые.
— Послушай, Эмиль, — сказал господин Кестнер, — не пойдешь ли ты со мной в редакцию? А до этого мы где-нибудь съедим по пирожному со взбитыми сливками.
— Вы разрешите мне вас пригласить? — спросил Эмиль.
— Ну и парень!
Все снова рассмеялись, и вид у всех был очень довольный.
— Нет уж, платить буду я, — твердо сказал господин Кестнер.
— Что ж, спасибо, я с радостью приму ваше приглашение, но меня ждут в коридоре Профессор и Густав.
— Ну, мы их, само собой, тоже прихватим, — сказал господин Кестнер.
У других репортеров были еще вопросы. Эмиль охотно на все отвечал. Репортеры записывали.
— Вор этот — новичок? — спросил один из них.
— Не думаю, — ответил комиссар. — Может, нас еще ждет какой-нибудь сюрприз. Во всяком случае, позвоните мне, пожалуйста, через полчаса.
Потом все встали и распрощались. А Эмиль пошел вместе с господином Кестнером к следователю Лурье. Тот жевал теперь бутерброд с сыром.
— А вот и сам Цвербайн! — воскликнул он, увидев Эмиля.
— Тышбайн, — невозмутимо поправил Эмиль.
Потом господин Кестнер усадил Эмиля, Густава и Профессора в машину и повез их прежде всего в кондитерскую. Дорогой Густав вдруг как гуднет своим клаксоном. Ребята рассмеялись, увидев, что господин Кестнер испугался. В кондитерской они все очень веселились. Уплетали вишневый пирог со взбитыми сливками и болтали о чем попало: о военном совете, который они держали на площади Никельсбург, о том, как они гнались за такси, о ночи в гостинице, о Густаве в роли посыльного, о скандале в банке. И господин Кестнер сказал в конце разговора:
— Вы все трое действительно отличные ребята!
Они очень возгордились от этой похвалы и даже съели еще по кусочку вишневого пирога.
Потом Густав и Профессор побежали к остановке автобуса, а Эмиль, пообещав позвонить после обеда Вторнику, поехал вместе с господином Кестнером в редакцию.
Здание, где делают газету, оказалось огромным. Почти таким же, как Управление полиции на Александерплатц. А в коридорах был такой шум и сутолока, словно там проводили состязания по бегу с препятствиями.
Они вошли в комнату, в которой за столом работала красивая белокурая девушка. И господин Кестнер принялся ходить взад-вперед по комнате и диктовать этой девушке все то, что ему рассказал Эмиль, а она быстро-быстро стучала на машинке. Иногда он останавливался и спрашивал Эмиля:
— Все верно?
И диктовал дальше только после того, как Эмиль кивал головой.
Потом господин Кестнер снова позвонил комиссару полиции.
— Что вы говорите? — изумился он. — Просто невероятно!.. Ему пока не рассказывать?.. Ну да?.. И это тоже он?.. Я так рад!.. Огромное вам спасибо… Вот будет сенсация!..
Господин Кестнер повесил трубку, поглядел на мальчика так, словно видел его впервые, и сказал:
— Эмиль, пошли скорее наверх. Нам надо тебя сфотографировать.
— Да что вы! — с удивлением пробормотал Эмиль, и покорно пошел за господином Кестнером, поднялся с ним еще на три этажа и очутился в светлой комнате.
Там он причесался, и его сфотографировали.
Потом господин Кестнер повел Эмиля в типографию — ну и грохот же там стоял: казалось, что стучат сразу на тысяче пишущих машинок! — отдал какому-то дяденьке странички, которые напечатала красивая белокурая девушка, и сказал, что он тут же вернется, потому что это очень срочный материал, ему надо только прежде отправить мальчика к бабушке.
Потом они на лифте спустились на первый этаж; и вышли на улицу. Господин Кестнер остановил такси, усадил в него Эмиля, дал шоферу деньги, хотя мальчик и запротестовал, и сказал:
— Отвезите, пожалуйста, моего юного друга на Шуманштрассе, дом пятнадцать.
Они крепко пожали друг другу руки, и господин Кестнер сказал на прощание:
— Когда приедешь домой, передай от меня привет твоей маме. Она, видно, очень милая женщина.
— Еще бы! — воскликнул Эмиль.
— Да, и последнее! — крикнул вдогонку господин Кестнер, когда машина уже тронулась. — Обязательно прочти сегодняшний вечерний выпуск нашей газеты. Ты будешь удивлен!
Эмиль обернулся, чтобы помахать господину Кестнеру. И господин Кестнер ему тоже помахал.
Потом машина скрылась за углом.
Глава шестнадцатая
Комиссар полиции передаёт привет
Такси ехало уже по Унтер-ден-Линден, когда Эмиль спросил вдруг шофера:
— Мы, наверно, скоро приедем?
— Так точно.
