Мери Элизабет Додж - Серебряные коньки
«Надеюсь, что так», – подумал хозяин и, потирая руки, спросил:
– Господам, наверное, понадобятся постели?
– Неужели вы полагаете, что мы сейчас же завалимся спать? – спросил Карл.
– Нет, я не думаю этого. Но если вам потребуются постели, то их нужно согреть, а белье проветрить. Никто еще, благодарение Богу, не спал на сырых простынях в «Красном Льве».
– А, понимаю. Как же ты решишь, Петер? Вернемся мы сюда на ночь?
– Почему же нет? Мы отлично переночуем здесь.
– Вот, что правда то правда, мингер, – одобрительно сказал Клиф.
– Так, пожалуйста, приготовьте комнаты к девяти часам.
– У меня есть одна великолепная большая комната с тремя кроватями. В ней хватит места для всех вас.
– И прекрасно.
– Куда же мы пойдем? – спросил Ламберт, выйдя вместе с товарищами на улицу.
– Я должен на некоторое время расстаться с вами, братцы, – сказал Петер. – Мне нужно повидаться со знаменитым доктором Бёкманом. Если он в Лейдене, его нетрудно будет найти: он всегда останавливается в гостинице «Золотой Орел». А вам следовало бы показать Бену здешний музей. Ты не прочь, Бен?
– Конечно, не прочь.
– Значит, так и сделаем, – решили все.
Якоб предпочел идти с Петером. Бен попробовал было уговорить его остаться в гостинице и отдохнуть, но никакие доводы не действовали на Пута. Он уверял, что чувствует себя как нельзя лучше и что ему хочется осмотреть Лейден, в котором он еще ни разу не был.
– Пусть идет, это не повредит ему, – сказал Ламберт. – А как хорошо провели мы день и чего только ни насмотрелись! Как-то не верится даже, что только сегодня утром мы выехали из Брука.
Якоб зевнул:
– Да, я тоже отлично провел время. Но мне кажется, что мы путешествуем уже целую неделю.
Карл засмеялся и пробормотал что-то насчет людей, которые только и делают, что спят.
– Ну, вот мы и дошли до угла, – сказал Петер. – Тут нам придется разойтись в разные стороны. Не забудьте, что к восьми часам мы все должны собраться в гостинице «Красный Лев».
* * *Бен и его спутники вернулись в гостиницу первыми и уселись около огромной пылающей печи. Скоро после них пришли Петер и Якоб. Петеру не удалось повидаться с доктором Бёкманом.
– Его нет в Лейдене, – сказал хозяин гостиницы «Золотой Орел», – в этом я могу поручиться. Приезжая в город, он всегда останавливается у меня, и каждый раз у дверей собирается целая толпа. Просто отбою нет от больных. Что за дурачье этот народ!
– Но ведь он знаменитый хирург, – заметил Петер.
– Да, но зато пренеприятный человек. Если бы он не платил так щедро да не приманивал народ в мою гостиницу, я ни за что не пустил бы его к себе.
Тут хозяин, должно быть, спохватился, что говорил слишком откровенно с незнакомыми людьми, и прибавил уже совсем другим тоном:
– Так что же вам угодно, господа? Желаете вы поужинать или, может быть, останетесь ночевать?
– Нет, нет, ничего не нужно, – ответил Петер. – Мне только хотелось повидаться с доктором Бёкманом.
– Так попробуйте поискать его. Во всяком случае в Лейдене его нет.
Но Петер решил сделать хоть что-нибудь. Он написал записку и взял с хозяина обещание передать ее доктору, как только тот приедет. Покончив с этим, Петер и Якоб вернулись в гостиницу «Красный Лев».
Дом, в котором она помещалась, принадлежал когда-то богатому бюргеру[12]. Потом он несколько раз переходил из руки в руки и в конце концов достался мингеру Клифу. Дом был шестиэтажный. Три нижних этажа были одинаковой ширины, но различной высоты; остальные помещались под высокой остроконечной крышей и постепенно суживались кверху. Выходящие на улицу окна располагались в живописном беспорядке, без всякого соблюдения симметрии. Крыша была из блестящей черепицы.
Мингер Клиф очень гордился своим домом, а в особенности – общей залой нижнего этажа. Это была большая, высокая, почти пустая комната. Пол из желтых и красных квадратиков очень напоминал шахматную доску, в огромной печи всегда пылал яркий огонь, а высоко над ней, на выступе, стояли подсвечники и лежали спичечницы. Меблировка залы состояла из дюжины стульев с высокими спинками, трех столов, шкафа и буфета, уставленного бутылками, кружками и разной глиняной и стеклянной посудой.
Теперь в ней собралось девять человек. Около печи поместились два сонных голландца в деревянных башмаках и молча покуривали свои трубочки. Мингер Клиф в широкой зеленой куртке, кожаных штанах, доходивших ему до колен, и мягких войлочных туфлях неслышно двигался то туда, то сюда. На стульях сидели в разных позах наши юные путешественники, а в углу лежала куча коньков.
Около печи поместились два сонных голландца…
На ужин подали ржаной хлеб, пикули[13], нарезанную ломтиками колбасу, кофейник с довольно подозрительным кофе и опять-таки пряники. Молодежь жадно накинулась на эти скромные яства, и Якоб уверял, что никогда в жизни не ужинал с таким аппетитом. Один только Бен немножко привередничал и не раз делал кислую гримасу, глядя на свою тарелку.
После ужина друзья поболтали, а потом под предводительством угрюмого слуги, несшего коньки и зажженную свечу, пошли в спальню с тремя кроватями.
Толстая девушка встретила их в дверях и, поклонившись им, ушла. В руках у нее было что-то вроде сковороды с крышкой и длинной ручкой.
– Вот это славно! – сказал Ламберт.
– Что такое? – спросил Бен.
– А то, что мы ляжем в теплые постели. Разве ты не видел, что девушка несла грелку с горячими углями?
– Грелку?
– Да, да, – сонным голосом ответил Ламберт.
Хваленая комната оказалась очень холодной и мрачной. Камин только что затопили и, казалось, даже он дрожал от холода, стараясь разгореться. Окна были без занавесок, а гладкий навощенный пол блестел, как лед.
Три камышовых стула стояли около трех узеньких кроватей, что делало комнату похожей на больничную палату. В другое время мальчики наверняка бы разворчались, если бы им предложили устроиться вшестером на трех постелях; но теперь они так устали, что с удовольствием улеглись попарно на мягкие перины. Если бы они были в Германии, то им приготовили бы и вместо одеял такие же перинки. Но в Голландии одни только богачи позволяют себе подобную роскошь.
Людвиг, уставший меньше других, попробовал было начать битву подушками, но никто не поддержал его. Волей-неволей и ему пришлось ложиться спать.
– Спокойной ночи, друзья! – сказал Петер.
– Спокойной ночи!
– Спокойной ночи!
И в комнате все затихло.
Глава XI. Дворец в лесу. – Гаага
На другой день мальчики осмотрели все достопримечательности города и после раннего обеда распростились с мингером Клифом и покинули его гостеприимное, но не особенно привлекательное жилище.
От Лейдена до Гааги считается тринадцать миль. Наши путешественники были уже не так бодры, как накануне, когда уезжали из Брука, но все-таки не особенно утомились и были веселы, как жаворонки. Они быстро неслись вперед и так же быстро уничтожали пряники, вытаскивая их на бегу из карманов.
– А не пройти ли нам в город лесом? – сказал Людвиг, когда до Гааги осталось не больше мили. – Бену интересно будет взглянуть на него.
– Отлично! – крикнули все и в одно мгновение сняли коньки.
На этот лес, действительно, стоит посмотреть. Он тянется на протяжении двух миль, а в центре его стоит так называемый «Дворец в лесу» – одна из летних резиденций голландских королей.
Дом, снаружи слишком скромный для дворца, роскошно отделан и убран внутри. Стены комнат расписаны фресками или обтянуты китайской шелковой материей с чудесными вышивками. Здесь очень много редких картин, а одна из зал увешана фамильными портретами.
Парк, окружающий дворец, замечательно красив, в особенности летом. Высокие вековые дубы гордо поднимают свои вершины, как бы зная, что ни одна рука не осмелится подняться на них. И в самом деле, голландцы смотрят на этот лес как на что-то священное: здесь никогда не раздавался стук топора, здесь никто никогда не обломил ни одной веточки. Даже смуты и войны не коснулись этой святыни. Филипп Испанский[14], резавший голландцев целыми сотнями, издал указ, который запрещал вырубать деревья в этом чудесном лесу. А однажды, когда государственные финансы истощились и правительство решило пожертвовать лесом, народ спас его, собрав значительную сумму, в которой нуждалось государство.
И в этот зимний вечер заповедный лес был необыкновенно красив, со своими высокими обнаженными деревьями и замерзшими, гладкими, как зеркало, прудами.
Солнце заходило, и Гаага уже показалась вдали.
– Наконец-то мы отдохнем как следует, друзья! – радостно воскликнул Петер. – У нас будут и хорошие постели, и теплые комнаты, и вкусные кушанья, наше пребывание в «Красном Льве» научит нас еще более ценить родной кров.
Сестра Петера очень радушно приняла гостей и угостила их отличным обедом. Разговор не умолкал ни на минуту. Путешественники наперебой спешили рассказать хозяйке обо всем, что видели и испытали во время пути.
