Марина Загидуллина - КузинаЖурналистика
А если не хочу и не могу?
Если, прочитав книжку до этой страницы, ты убеждаешься, что мир журналистики не для тебя, то помни о нескольких правилах жизни в информационном пространстве. Ты спросишь – зачем, всё это мне не нужно и не близко. А вот и ответ: хочешь не хочешь, а ты уже живешь в переполненном информационными каналами пространстве. Всё равно отправишься в Интернет на поиски нужной информации. Всё равно будешь смотреть телевизор. Так или иначе, мир информации всегда будет и вокруг тебя, и в тебе самом.
Правила очень простые:
1. Избегай интернет-зависимости. Ее любого вида. Игры ли это или социальные сети – если чувствуешь, что они начинают заменять всё в жизни – прояви силу воли и вырвись.
2. Никогда не принимай на веру информацию. Либо ты должен быть уверен в репутации источника, либо следует перепроверить информацию, отыскав альтернативный независимый источник. Это касается всей информации, которую ты получаешь, – и новостной, и знаниевой.
3. Не живи «внутри себя». Если у тебя есть какое-то увлечение, ты знаешь, что в какой-то сфере ты эксперт, щедро делись своими знаниями с другими, критикуй невежественные мнения, помогай другим подняться в этой сфере выше. Честно говоря, тогда ты всё равно станешь журналистом – в своем «поле».
Это последнее замечание помогает нам осознать: мы все журналисты уже потому, что живем и действуем в информационном пространстве. Сейчас стало очень распространено мнение, что настоящий журналист-профессионал должен быть официально связан с каким-то изданием, СМИ. Всё остальное – просто коммуникация. Не станем спорить – зачем? Пусть так. И всё же перечитай принципы журналистского сообщества, приведенные в этой книге. Не кажется ли тебе, что ты выполняешь эти задачи или их часть? Даже в своем небольшом кругу. Это очень важно.
И еще – никогда не говори «никогда». Придет такое время, когда ты точно ощутишь потребность рассказать о своей деятельности всем. Есть такое понятие – «популяризация» специальных сфер деятельности в СМИ. На самом деле когда-то слово это относилось в основном к научным знаниям, нуждающимся в адекватном переводе на язык массовой аудитории. Но сегодня пришло время говорить о борьбе за общественное признание любой сферы деятельности. Это настоящая работа – рассказывать о своей деятельности, разъяснять, убеждать, показывать ее значимость. И это тоже журналистика!
В гостях у Кузи́ныЖурналистики
Ч то же касается тех задач, что стоят перед человеком, решившим реализовать свои способности именно в журналистике, то мы их исчерпали.
А теперь напомним этот перечень:
• наблюдательность
• навыки быстрого и четкого письма на заданную тему
• внешняя опрятность
• правильность и внятность речи
• готовность к медийности собственной жизни
• чувство миссии.
Про последнее особо мы не говорили. Но это следует из всей книжки как вывод. Если ты чувствуешь, что для тебя очень важно быть «глазами, ушами» общества, вовремя ставить в известность, предупреждать, наконец, конструктивно анализировать современность, – ты можешь стать журналистом.
Помни, что мир журналистики может повернуться к тебе каким-нибудь неприглядным боком, ты можешь столкнуться с несправедливостью, цинизмом, бессердечием и даже продажностью. Может быть, именно эта профессия и становится постоянной проверкой на прочность, если хочешь – и на гнилость тоже. И многое придется тебе пережить и испытать. Но никогда не будет тебе скучно и пусто, если ты станешь настоящим журналистом. Вот тогда-то кузина и станет родной, а не двоюродной, а выполнение миссии – объективного и глубокого анализа современности – смыслом жизни.
Приложение
Журналистика – это поступок
Здесь собраны короткие истории об известных журналистах. Идея этого раздела – показать, как всё то, о чем шла речь в книге, превращается в событие. У известного русского литературоведа М. М. Бахтина есть ранняя работа – «К философии поступка». Это очень сложный текст, где Бахтин «наощупь» движется к доказательству трех основных типов поступка – поступок-чувство, поступок-мысль, поступок-дело. Когда-нибудь эту работу можно и нужно будет прочитать.
Так вот, поступок – это подъем на ступень выше, как в словосочетании «поступательное движение» – человек «поступает», а значит, идет дальше и выше.
Для журналистики это становится философией всей деятельности. Здесь настоящее служение профессии всегда связано с поступком. И с риском. Есть настоящие герои журналистики – Юрий Щекочихин, Анна Политковская… Выполняя профессиональный журналистский долг, они погибли. Во всем мире, наверное, в каждой стране, есть свой пантеон, свой мемориал журналистов, погибших при освещении событий войн, столкновений, а то и убитых из-за угла наемниками тех, кого они пытались разоблачить. Но в тех историях, что здесь приведены, мне не хотелось пугать тебя, тем более доказывать, что только такой героизм и есть подлинная журналистика. Гибель журналистов в горячих точках планеты, в своих родных странах, где они встали против системы правящей власти, – это трагическое обстоятельство, связанное с самим фактом остроты, актуальности событий, о которых должен рассказать журналист.
Это важно, и об этой стороне не стоит забывать, особенно если журналистика привлекает именно своей экстремальностью.
Однако важнее этого ежедневность поступка, когда профессия требует от тебя поступков всегда.
Из всех этих историй последует один важный вывод. Так что прочитай их все – чтобы этот вывод понять и принять.
Владимир ГиляровскийЕго называли «королем русского репортажа». Он сам подробно рассказал о том, как пришел в журналистику (прочитай «Мои скитания»).
Не сразу нашел себя в журналистике, но именно ее всегда почитал настоящим своим делом. Как шел? Сбежал из дома в артель бурлаков (романтика времен романа Н. Г. Чернышевского «Что делать?», очень хотелось славы Никитушки Ломова), служил в армии и воевал, попал под арест и сбежал из тюрьмы (разогнул решетки на окне своими ручищами, спустился по крыше и стене, тихо прошел мимо спящего полицейского на воротах, и тут же на счастье нашел кошелек с двадцатипятирублевкой), актерствовал в театре и наконец оказался в газете.
И что из этого следует? Гиляровский был чрезвычайно любознателен, ему как воздух нужна была «перемена мест», он не боялся черного труда и трудностей бродячей жизни, он обладал огромной физической силой и выносливостью.
Что потребовала журналистика от «новенького»? В Москве главным жанром был репортаж – освещение событий, своеобразные ТВ-новости той эпохи (в утренней газете читали о событиях вчерашнего дня во всем большом городе, во всей стране). Репортер должен был оказаться на месте происшествия быстрее других репортеров – газеты конкурировали друг с другом по принципу первенства, и от того, насколько газета оперативно освещала события дня (вчерашнего), зависело, какова будет подписка на нее. Сначала пожары – самое частое происшествие тогдашней Москвы. Надо быстро прибыть к месту, вместе с пожарной командой (и все команды Москвы знали Гиляровского), чтобы успеть увидеть событие – и рассказать потом об этом в газете для читателей так, будто и они сами стояли у рушащихся стропил крыши. И писать об этом – уже поступок. Ты видишь смерть, страдание, и пишешь об этом для других. Но поступок и в том, что когда рядом с тобой гибнут люди, ты не «зритель», а спасатель. И Гиляровский ловко научился орудовать пожарным топориком, помогал, спасал – как заправский пожарный, а не репортер. Это великое правило «включенного наблюдения»: если уж ты в гуще событий, то, прежде всего, ты человек, а уж потом журналист. Но когда помочь уже нельзя, трагедия становится частью работы, чем-то будничным. Удивительно читать рассказ Гиляровского об одном событии, когда офицер застрелил жену и застрелился сам. Одновременно с Гиляровским через другую дверь в комнату входит другой репортер его же газеты. Между двумя коллегами-журналистами два трупа. Гиляровский весьма цинично заявляет: «материал строчек на полтораста» (это значит, хороший гонорар). И они кидают монету – кому писать. Гиляровский проиграл, пожал руку товарищу (они протянули руки друг другу «через два трупа») и ушел. Зачем он рассказал об этом? Был честен с читателем. Ежедневная репортерская работа притупляла обычные чувства, переживания при виде смерти. Но когда под землю ушел целый почтовый поезд (ужасный ливень размыл насыпь, и поезд, рухнувший с размытой насыпи, оказался похоронен под потоками глины, стволов вывороченных деревьев), Гиляровский прибыл на место события первым – потому что тайком пробрался в вагон правительственной комиссии, отправившейся на разбирательство этого дела. Это опять была ситуация, когда некому уже было помогать, – погибли все. Рабочие разгребали завал, вытаскивали трупы, складывали их в импровизированный «морг» – овраг, там мыли, опознавали, увозили трупы, чтобы освободить место для новых и новых тел. Гиляровский провел там 14 дней и отправил в газету столько же репортажей из этой адской трясины. Немытый, измученный, он был просто физически отравлен ужасным запахом смерти. Долго не мог потом мясо есть и даже видеть. Мог ли отказаться? Да, но тогда не был бы Гиляровским. Мы можем много что возразить – с высоты нашего времени. В чем же поступок? Что Гиляровский создавал очерки о катастрофах, пожарах, убийствах и разбоях? О том, о чем пишут сегодня газеты, презрительно именуемые «желтой прессой»? С запахом «скандала» и «разоблачения»? Но кто бы тогда написал о пожаре на фабрике, раскрыл правду о причинах – нежелании фабричного начальства «тратиться» на быт простых рабочих? После той публикации фабрика взбунтовалась, многие другие забастовки рабочих использовали эту статью, предъявляя претензии хозяевам. Может быть, именно репортажи Гиляровского и будили общественную мысль, заставляли тысячи читателей задумываться – почему же мы живем так плохо? Не в нашем ли безразличии, равнодушии кроется причина?
