Екатерина Рязанова - На пороге юности
Мальчонка остановился, не дойдя до стола, и растерянно помаргивал, видимо с трудом преодолевая сильное смущение.
— Вот, позвольте вам представить пионера из пятого класса Володю Дубинского. Он будет у нас производителем работ.
— Ого-го!
— Вот так прораб!
— А за мамину юбку уже не цепляешься?
— Давно ли соску бросил?
Долго еще ребята изощрялись в остроумии по адресу маленького прораба. Но, к великому удивлению Олега, чем больше насмешек сыпалось на белокурую голову мальчика, тем серьезнее и сосредоточеннее становилось его лицо, и скоро от его смущения не осталось и следа. Володя вытащил из нагрудного кармана карандаш, постучал им по столу. И, когда в классе наступила относительная тишина, громко произнес:
— Имейте в виду, что инициатива постройки спортплощадки на заднем дворе принадлежит нам. Пятый "Б" приглашает вас на помощь. Если не хотите, мы можем пригласить других. Но порядок пользования площадкой установлен уже теперь: кто не строил, тому не играть. Это решение утверждено на совете дружины и подписано директором школы. Вот.
Невозмутимое спокойствие и удивительное достоинство, с каким говорил этот малыш, стоя перед целым незнакомым ему классом больших насмешников, воздействовало. Шум прекратился, Коля Маточкин ответил за всех:
— Мы согласны. Что нужно делать?
Теперь в разговор вмешалась вожатая, которая сидела в сторонке и с улыбкой следила за разворачивающимися событиями:
— Сейчас мы все отправимся на задний двор. А там посмотрим.
Олег не бывал во дворе с тех самых пор, как они подрались с Василием. Весеннее солнце пригревало по-настоящему. Снег уже сошел, обнажив каменистую землю с пучками прошлогодней пожелтевшей травы. Деревянная баррикада обнажилась полностью, и над сломанными досками и покалеченными партами курился парок.
Баррикада была так велика, что поначалу казалось просто невозможным к ней подступиться. Маленький прораб вытащил из кармана рулетку и предложил Олегу промерить длину и ширину двора. Олегу очень хотелось сделать это, но потому ли, что Володя обратился к нему первому, или потому, что Олег поймал на лету насмешливый взгляд Студенцова, он отказался. Измерить двор взялся Коля Маточкин.
Другим ребятам прораб предложил начинать разбор баррикады:
— Часть досок относите в столярную. Там их примет кладовщик. Только проверяйте как следует, не гнилые ли. Гнилое дерево и мусор на носилках выносить за ворота. Завтра все увезут на машине.
— Может быть, поломанные парты можно починить? — спросила вожатая.
Прораб молча кивнул головой и, достав маленькую записную книжку, сделал в ней несколько пометок.
Началась работа.
С треском и грохотом вырывались из слежавшейся кучи старые доски, стаскивались в угол двора парты. Катя и Галя взялись за лопаты и нагружали щебень на носилки, подставляемые Валькой Семеновым в паре с Семеном Дожделевым.
Пыль поднялась в воздух. Кто-то из ребят забрался на самый верх баррикады и что-то кричал оттуда и размахивал руками. Мимо Олега прошел Василий. На его плече лежало несколько досок, и он, покачиваясь и приседая, тащил их к мастерским. Следом прошел Коля Маточкин. Он балансировал, стараясь не придерживать доски руками. Олег проследил за ним и видел, как Коля, подойдя к мастерской, присел и, подбоченясь, ловко вдвинулся вместе с досками в открытую дверь.
Сам Олег не знал, за что бы ему приняться. Он ждал, что маленький прораб подойдет к нему еще раз и даст новое распоряжение. Теперь Олег охотно выполнил бы любое. Но Володя несколько раз прошел мимо, не замечая Олега.
— Смотришь? — услышал Олег над ухом. — Пошли лучше домой.
Юрка Студенцов остановился рядом с Олегом, глубоко засунув руки в карманы щегольских брюк.
— Да я могу и поработать, — нерешительно возразил Олег.
— Тоже мне работа! Пылищу подняли, дышать нечем. Только перепачкаешься весь. Нужна кому-нибудь эта твоя работа! Педагогические приемчики! Надо детишек чем-нибудьзанять, вот и придумали перелить из пустого в порожнее. А ты обрадовался...
— Да нет, я и сам отказался. Этот шкет сунулся было, да я его отшил.
— Ну и правильно. Пошли лучше в кино. У меня билеты есть, мачеха на «Газовый свет» купила, в «Повторном».
Против такого предложения Олег устоять не мог.
— Все же хорошая у тебя мачеха! — заметил Олег, когда они уже подходили к кинотеатру.
— «Хорошая»! Просто я иногда ей дома мешаю, она и находит способы от меня избавиться, — заметил Юрка. — Но ничего, мы оба довольны.
И он сплюнул далеко в сторону.
Общественное мнение
Началось все настолько обычно и трафаретно, что Олег совсем не беспокоился. Дома он сказал, что сегодня на совете дружины получит рекомендацию в комсомол.
— А, — сказал отец, — значит, ты все же думаешь вступить в комсомол?
— Думаю, а что? — смутился Олег.
— Ничего. Просто я видел, с какой легкостью ты расстался с пионерским галстуком, и подумал, что тебе больше нравится быть в серединке.
— В какой это «серединке»? — начиная сердиться, спросил Олег.
— А есть такая серединка в нашем обществе — о правах говорить любит, о высоких материях. Критикнуть наши недостатки сумеет, указывать другим любит, а взять на себя, как бы это сказать, «лишнее» — не согласится. Тут как-то я в трамвае ехал на работу. Вдруг посреди пути — остановка. Что такое? Публика волнуется, на кондуктора наседает. Оказывается, проехал грузовик и обронил бревно. И лежит это бревно поперек рельсов. Вот тут сразу и выяснилось, кто привык передом идти, кто вовсе в хвосте, а кто в серединочке. Несколько человек вышли из вагона и сняли с рельсов бревно, даже помогли на грузовик погрузить и борта получше закрепили. Иные товарищи в вагоне остались. Пошучивали и рассуждали на тему, сколько еще у нас беспорядков и как долго еще нам придется порядок наводить, скольких людей нужно еще перевоспитывать. Были и такие, кто просто кондуктора обругал, слез и пешком пошел. Так ты, стало быть, не боишься передом идти да пути расчищать? Это хорошо...
Теперь, на совете, Олег вдруг почувствовал, что он волнуется. Хорошо, что никто этого не замечает. Все спешат поскорее закончить заседание и выбежать на улицу.
Председатель совета дружины Игорь Скворцов всегда деловито ведет заседание. Но сегодня и он торопится, произносит скороговоркой, как привычную формулу:
— Поступило заявление от Олега Павлова. Просит дать ему рекомендацию в комсомол. Какие будут мнения?
— Дать!
— Конечно, парень хороший, чего там!
Члены совета дружины берутся за портфели. Теперь, кажется, вопросы все, можно разойтись.
Но Игорь Скворцов еще не закрыл собрания. Кто-то в конце длинного стола поднимает руку. Олегу не видно кто.
— Просит слова председатель совета отряда пятого «Б» класса. Говори, Володя.
Теперь Олег видит, как за столом поднимается маленький прораб, вместе с которым семиклассники недавно разбирали баррикаду на заднем дворе. Олег вдруг начинает беспокоиться.
— А я бы, например, рекомендацию Павлову не давал.
— Почему? — удивленно спрашивает сразу несколько голосов.
— Потому что он лодырь.
И Володя спокойно садится на место..
— Бездоказательно! Отметки у него неплохие!
— Какие факты знаешь?
Володя поднимается и говорит спокойно и веско:
— Факты есть. Он отказался участвовать в строительстве спортивной площадки. Все работали, а он стоял и посмеивался. А потом и совсем ушел.
— Был такой факт, Павлов? — обращается Скворцов прямо к Олегу.
Олег молчит. Только что при нем получили рекомендации Коля Раков, Семен Дожделев, Валька Семенов и Галя. Все шло гладко и спокойно. А разве у Семена Дожделева или Вальки Семенова не к чему придраться? Надо бы набить морду этому белобрысому прорабу.
— Кто еще хочет высказаться? Михайлова? Говори.
«Вот как, и Михайлова решила на мне отыграться?» — В негодовании и смятении Олег едва сдерживается, чтобы не вскочить со стула и не убежать.
— Я хочу сказать, что немного знаю Павлова. Он учится в нашем классе. По-моему, он неустойчивый и очень поддается влияниям. Это нехорошо. Но, мне кажется, рекомендовать его все же надо, потому что комсомольская организация может на него воздействовать. Плохо только, что он дружит с этим Студенцовым.
— Мы рекомендуем лучших, а не лодырей. Комсомольская организация — передовой отряд молодежи, а не исправительный дом! — заговорил высокий худощавый девятиклассник из комсомольского бюро. Говорил он медленно, веско. После его выступления в комнате на некоторое время стало совсем тихо.
— А по-моему, все же комсомол должен и влиять, и воспитывать, и вообще вмешиваться! — запальчиво выкрикнула Катя.
Председатель постучал карандашом по графину:
— Тише! Михайлова, я тебе слова больше не давал, соблюдай, пожалуйста, сама дисциплину. Есть еще предложения? Нет? Будем голосовать?
