Вадим Панов - Ириска и Звезда Забвения
– Я сказал так, как показал твой чокнутый компас!
– Это не компас, а «указатель»! Его сделал сам хозяин!
– Он показывал к реке!
– Нет!
– Да!
– Идиот!
– Дура!
– Ненавижу тебя!
– А ты меня бесишь!
Ушастая была уверена, что с помощью магического устройства сумеет без труда найти и схватить беглую Непревзойдённую, и не собиралась никого брать с собой, чтобы не делиться славой. Но вскоре передумала. В отличие от своих мышей и прочих гадов, Бетти летать не умела, автомобиль, на котором она изначально собиралась в погоню, мог проехать не везде, а идти по ночным лесам или полям пешком Ушастая побаивалась. Вот и пришлось договариваться с Ядошем Тубричем, который согласился оседлать в погоню быстрых и зубастых бедозавров.
Однако чем заметнее они удалялись от цирка, тем более дерзко вёл себя дрессировщик.
– Прекрати меня оскорблять! Или я…
– Что «или ты»? – с издёвкой поинтересовалась Бетти.
– Заберу своих зверюшек и уеду, – пригрозил Тубрич.
В отсутствие Захариуса авторитет Ушастой существенно снижался, и прочие помощники колдуна осмеливались с ней спорить.
– А я натравлю на тебя летучих мышей, – прошипела повелительница ночных гадов.
– Не посмеешь!
– А ты попробуй!
– И попробую!
– Попробуй!
Бетти разозлилась, глаза её засверкали так, что их стало видно даже в непроглядной ночной тьме, пальцы скрючились, рот перекосило, и Ядош решил не связываться с разъярённой тёткой, понимая, что выйдет себе дороже.
– Что показывает «указатель»?
– Стрелка крутится как сумасшедшая, – помолчав, ответила Ушастая. – Непревзойдённая совсем рядом.
– Но где? – Тубрич огляделся и кивнул на виднеющийся неподалёку костёр: – Может быть, там?
– Похоже, бродячие торговцы заночевали, – не согласилась Бетти. – Или путешественники.
– Почему ты так думаешь?
– У Страуса не было кибитки. – Ушастая снова посмотрела на «указатель», точнее, на красную стрелку. – Да и не стал бы он костёр разводить, побоялся бы, что мы заметим.
– Полагаю, Хиша думает, что оторвался от нас, и не ждёт погони, – подкрутив ус, возразил дрессировщик. – Он же не знает об «указателе».
– Ты что, самый умный? – переспросила его обладательница трико с ушами. – Я ведь сказала, что у Страуса не было кибитки.
Продолжать спор не имело никакого смысла – он опять закончился бы руганью, – поэтому Тубрич выдержал паузу, как бы показывая Бетти, что согласен, и произнёс:
– Торговцы могли видеть беглецов. – И, не дожидаясь ответа, погнал бедозавра к костру. – На всякий случай приготовь мышей!
– Они всегда готовы!
Однако ответа дрессировщик не услышал: он уже подскакал к одинокой кибитке, возле которой догорал костерок, резко осадил разгорячённого бедозавра и рявкнул:
– Подъём! – намереваясь сразу же показать торговцам, что с ним шутки плохи. – Встать!
А в следующий миг Ядош вздрогнул и едва усидел в седле, потому что закутанная в одеяло фигура с диким воплем взлетела на целых три метра над землёй, заставив бедозавра от неожиданности встать на дыбы.
* * *Это было самое страшное пробуждение в жизни Хиши.
Сначала ему снился приближающийся топот. Тяжёлый и неотвратимый. Топот показался таким явственным, что Страус даже захотел проснуться, но передумал, поскольку сильно устал. Он убедил себя, что видит сон, перевернулся на другой бок и с головой укрылся одеялом.
Потом топот превратился в неистовый грохот – словно элефант принялся танцевать сальсу на гигантских барабанах, – а следом прозвучал оглушающий рёв. Рёв что-то означал, но слов Хиша не разобрал. Однако испугался крепко, потому что в его сне заревел не кто-нибудь, а тот самый элефант на барабанах, который и так шумел, а теперь стал просто невозможно громким. К тому же заревевший элефант разинул огромную зубастую пасть, при виде которой Дикий подскочил от ужаса и завопил:
– Выключите будильник! – Запутался в одеяле, завизжал: – Отпустите меня!
Щёлкнул клювом, а потом, всё ещё в полёте, сообразил, что видит перед собой не элефанта, а бедозавра, чья зубастая пасть оказалась ещё больше, чем приснившаяся, а громкий голос принадлежит не чудовищу, а сидящему на спине ящера всаднику, и всё очень плохо, и надо бежать, а куда бежать – непонятно, но останавливаться нельзя.
И Хиша побежал, ещё будучи в воздухе – сделал несколько панических движений, чем привёл и Ядоша, и бедозавра в полнейшее недоумение. А затем, шлёпнувшись о землю, Страус тут же вскочил и продолжил немыслимый бег и, наверное, удрал бы и бросил спящую в кибитке Ириску, но вмешался случай – кожаная сумка, которую Хиша не снимал даже во сне, зацепилась за оглоблю, и Дикий потащил тележку за собой.
– Опа! – изумлённо протянул Тубрич.
А бедозавр клацнул зубами, соглашаясь с дрессировщиком в том, что картина действительно странная.
– А-у-э-э-у-ы-ы-ы-ы!!! – послышалось из темноты завывание улепётывающего Страуса.
– Э-э… – выдал Тубрич.
– Идиот! – завопила промчавшаяся мимо Бетти. – В погоню, дубина! Это он! Он! ОН!!
Бедозавр Ушастой очень старался, однако догнать закусившего удила Хишу не мог при всём желании. Во-первых, Дикие Страусы действительно бегали быстрее всех в Прелести, а кибитка оказалась лёгкой и совершенно не мешала Хише спасаться. А во-вторых, паника придала Дикому сил.
– А-у-э-э-у-ы-ы-ы-ы!!!
Он мчал не разбирая дороги и не отвечая проснувшейся девочке. Мчал куда глаза глядят. Он быстро оставил позади преследователей и должен был спастись – так было бы честно, но в дело неожиданно – для Хиши, разумеется, – вступили летучие мыши.
– Ловите их! – завизжала Бетти, сообразив, что добыча ускользает. – Хватайте их, мои деточки! Хватайте! – И замахала руками, призывая тёмную стаю. – Хватайте!
А мышей и ночных гадов было много. Так много, что если бы кто-нибудь смог посмотреть сквозь мрак, он принял бы стаю за огромную чёрную тучу, летящую быстро и почти бесшумно – лишь изредка раздавался слабый, едва слышный с земли писк.
– Скорее, мои деточки! – визгливо завопила Ушастая, не забывая пришпоривать бедозавра. – Поймайте их!
И чёрная туча стремительно направилась к кибитке, которую мчал через поле отчаянно удирающий Страус. В отличие от людей и бедозавров мыши и ночные гады прекрасно ориентировались в темноте и чётко видели цель. Они были идеальными ночными охотниками.
– Мои крошки, – прошептала довольная Бетти. – Мои маленькие крошки…
Она ничего не видела, но догадывалась, что происходит.
На мгновение чёрная туча зависла над кибиткой. Мыши перестали пищать, а ночные гады оскалились, подбирая время для удара. Или растягивая удовольствие, предвкушая, как будут бить беззащитную добычу. На мгновение всё как будто замерло, и задравший голову Страус увидел над собой сотни, если не тысячи, горящих глаз.
И понял, что их ожидает.
– Не вылезай! – закричал он высунувшейся из кибитки Ириске.
– Мне страшно!
– Не вылезай!
– Почему?
– Закройся внутри!
– Мне страшно!
– Мне тоже!!
Но, даже если страшно, всё равно нужно сражаться. Даже если врагов много. Даже если не веришь в победу – всё равно нужно сражаться до самого конца. Не ради победы, а ради того, чтобы не сдаваться.
Туча ринулась вниз.
И в этот самый миг Хиша схватил перепуганную девочку за руку, выдернул из кибитки, прижал к себе и побежал. Побежал через поле. Побежал так, как не бегал ещё ни разу в жизни. Как не бегал ни один Дикий Страус, даже очень напуганный. Побежал сумасшедше быстро, потому что сейчас его вёл не гнетущий страх перед чудовищами, а боязнь потерять девочку.
Хиша знал, что должен сделать для её спасения всё что можно, и делал.
Им повезло – опустевшая кибитка задержала ночных тварей. Не успевшие сообразить, что добыча ускользнула, мыши и гады принялись терзать маленькую тележку, рвать парусину, а порвав – зарылись в сено, думая, что фея прячется в нём. На несколько секунд кибитка скрылась под бесчисленными телами полночных тварей, а затем чёрная туча с негодующим писком взмыла в небо, мыши осмотрелись, заметили убегающего Страуса и ринулись следом.
– Догоняют! – прокричала Ириска, поняв, что светящиеся позади точки – это не вдруг появившиеся звёзды, а пылающие глаза врагов.
– Колдуй! – задыхаясь, попросил Страус.
– Я не могу!
– Постарайся!
– Не могу!
– Вспомни, фея! Вспомни!!
Огромная стая, которую Ириска представляла скопищем горящих глаз, приближалась с каждой секундой, с каждым взмахом крыла. Туча, которая была чернее ночной тьмы, охватывала беглецов со всех сторон и сверху, туча плавно превращалась в гигантский колпак, который должен был вот-вот «упасть» на улепётывающего Страуса, и тогда острые зубы крылатых подопечных Бетти вонзятся уже не в дерево кибитки, а в Ириску и Дикого.
Туча изготовилась к атаке.
