Евгения Пастернак - Открытый финал
– Что же ты, Светлана, – начала завуч грозно, – таланты свои скрываешь?
Чего-чего, а этого Света не ожидала.
– Какие таланты? – растерянно спросила она.
– Вот эти! – И завуч развернула к ней монитор компьютера.
На экране красовался здоровенный байкер. Кажется, тот самый бородач, который подвозил Льва. Правда, сейчас он выглядел вполне мирно, вышагивая по лесной тропинке с девочкой лет трех на плечах. Честно говоря, насупленная девчонка смотрелась гораздо более грозной, чем улыбающийся байкер.
Завуч нажала клавишу. На следующем кадре парень протягивал девушке цветок. Все бы ничего, если бы парень не был классическим готом (выбеленное лицо, черное пальто, высокие шнурованные ботинки), а девушка – явной ролевичкой (яркие шмотки, пестрый макияж, лимонные пряди в малиновой прическе). Да и цветок при ближайшем рассмотрении оказался цветущим кактусом.
Кадры мелькали. Группа хоббитов и эльфов вперемежку с типичными деревенскими работягами выталкивают завязшую в грязи легковушку. Бритоголовый детина в кожаной куртке тянется, чтобы снять с дерева орущего котенка. Панк с ярко-красным ирокезом восхищенно наблюдает за парнем на трюковом велосипеде, которого фотограф застал в прыжке. Две хохочущие девушки-анимешницы – и растерянный полицейский. Пожилой благообразный священник, который раскрашивает малолитражку. И машинку Света тоже признала – именно на ней Лев уезжал недавно.
Фотографии были классные. Сразу чувствовалось, что люди на них не позируют, просто фотограф поймал их в кадр, улучив момент.
«Вот зачем Льву фотоаппарат, – мысли в Светиной голове скакали, как лягушки. – Он ездил с этими странными людьми, чтобы снимать их… Но как они его к себе подпустили? И почему мама ничего не знает?»
– Ну, что скажешь? – спросила завуч, заканчивая слайд-шоу.
«Лев во что-то влип, – лихорадочно думала Света, – я не могу его выдать».
– А при чем тут я? – жалобно сказала она.
– Не скромничай! Все эти фотографии подписаны! «Светлана Яковлева, 8 “Б”, школа № 82».
«Еще и моим именем подписал! Но зачем?»
Поразмышлять ей не дали.
– Так что, – голос завуча стал слегка нетерпеливым, – это твоя работа?
– Да, – сипло ответила Света, уставившись в пол.
– Тогда поздравляю с победой! – улыбнулась завуч. – Завтра – вручение призов.
Света поняла, что в голове уже не скачущие мысли, а звенящая пустота. Кажется, какой-то спам «Вы победили в фотоконкурсе!» на почту приходил… Но она его удалила, не читая.
– Диплом привезешь в школу, – сказала завуч. – Сделаем копию, повесим в коридоре. Мы должны гордиться своими талантами. Все, иди.
* * *Перед тренировкой Света часа два репетировала свой разговор со Львом. Представляла себе как наорет… Нет, не наорет, ледяным тоном отчеканит, чтобы он не смел использовать ее имя в своих гнусных целях! Чтоб снял фотографии с конкурса! Чтоб прекратил заниматься фигней и начал заниматься делом!
А пришла на тренировку – и внезапно оробела. С чего начать? Как сказать? А может быть, это вообще ошибка, и Лев не имеет к фотографиям никакого отношения?
После двух едких замечаний Егорова о том, что в зал нужно приходить работать, а не мечтать, Света решила, что подкараулит партнера после тренировки, и уж тогда выложит все, что накипело. И только она расслабилась, как в зале погас свет.
Девчачий визг оборвался, едва начавшись, перекрытый мощным егоровским:
– Тишина! Стоять на местах!
В правом углу послышалось шевеление.
– Стоять, я сказал! – гаркнул Егоров.
Послышались уверенные шаги в угол, и через секунду там засветился фонарик мобильного телефона. Егоров сгреб в кучу все аппараты и быстро раздал каждому в руки свой телефон.
– Я схожу на вахту, а вы ждите! – бросил он через плечо и вышел из зала.
Кто-то пристроился прямо на полу, кто-то развалился на стульях, кто-то сел играть, кто-то бросился звонить родителям.
Лев же повис на станке и уставился в зеркало.
– Что ты там высматриваешь? – спросила Света.
– Ракурс клёвый, – объяснил Лев, – огни красиво отражаются.
И тут Света брякнула без предупреждения:
– Твои фотки первое место на конкурсе заняли. Мне в школу звонили.
– Чего? – оторопел Лев.
На его лице, загадочно подсвеченном телефоном, пролетела вся гамма чувств. От недоверия до восторга.
– Круто! – наконец сказал он. – И что теперь делать?
– Получить диплом, – сказала Света.
Лев молчал. Он переваривал новость и, похоже, продолжать разговор не собрался.
– Но почему я? – не выдержала Света. – У тебя своего имени нет?
– Долгая история, – вздохнул Лев.
– А я не спешу! – с вызовом ответила Света и повисла на станке рядом с партнером.
Лев вздохнул раз, вздохнул другой… Но все-таки начал рассказывать.
Когда ему исполнилось одиннадцать, мама подарила на день рождения «мыльницу». Чтоб фотографировал цветочки, закаты и родителей, как и положено хорошему послушному еврейскому мальчику. И Лёва честно фотографировал.
А однажды пошел в парк, а там слет рокеров. Взрослые дядьки с огромными мотоциклами, все в коже – просто красавцы. Лев сначала ходил и молча любовался, а потом потихоньку начал снимать.
– Они такие классные были, заклепки на солнце блестят, кожа пахнет. Мне все казалось, что можно снять так, что фотография запах кожи передаст. У них все такое… настоящее… понимаешь?
Света не понимала, но кивнула.
– Ну я страх и потерял, подлез совсем близко, у той «мыльницы» зума не было, приходилось нос в нос снимать. А они мужики серьезные. Минут десять потерпели, а потом Терентий говорит: ты, мол, малой, фотографии-то покажи. Я дернул от них. Ну, им-то меня догнать фигня вопрос, я через пять минут на газоне лежал. В ушах шумит, руки колотятся. Лежу такой и думаю, что мама дома убьет, когда узнает, что фотик потерял.
Лев усмехнулся.
– А Терентий начал фотки смотреть – и как заржет. И давай всем показывать. И они все ржали. А потом мне мороженое купили. Терентий говорит: скинь мне фотографии, я вот эту хочу на аватарку поставить. Я чуть не лопнул от гордости. Помчался домой, похвастаться хотел, только начал маме рассказывать, а она такой ор устроила. Сказала, что я связался с бандитами, фотик отобрала… Короче, мрак. Хорошо, я успел карточку достать, она ж в этом не соображает ничего. Фотки отослал.
Лев замолчал. Света хотела спросить, что было дальше, но не успела, он продолжил сам.
– А через месяц пишет мне Терентий, говорит, у сына днюха, приди поснимай. А сыну тоже одиннадцать, прикинь. Я говорю, у меня фотика нет, а он мне – я тебе дам. И дал. Простенькая зеркалка, но я чуть не умер, пока разобрался. А он мне штуку за работу заплатил. Спросил, можно ли еще звонить.
– Звонит? – шепотом спросила Света.
– Да я у них теперь вроде как штатный фотограф. С Кирюхой мы друганы.
– Кирюха это кто? – спросила Света.
– Сын Терехи. А его девушка бывшая – эмо. А у нее подруга была – гот. Я их теперь всех знаю.
Лев засмеялся.
– Они сначала кажутся странными, а потом походишь вокруг, и что-то проступает… Прям через объектив видно, как проступает… Понимаешь?
Света мотнула головой.
– А фотки на конкурс я сдуру отправил. Сначала залил к ним на сайт, а потом сдрейфил. Подпишусь, думаю, а мать узнает. Опять запретит. И как я без этого всего…
– Мама не знает? – испугалась Света.
– Конечно нет, – сказал Лев, – знаешь только ты. И Егоров.
– Егоров? – обомлела Света.
– Он сразу просек, что у меня это серьезно. Фотки посмотрел, разрешил камеру здесь хранить. То есть как разрешил… Не запретил.
– А я думала, – вздохнула Света, – что ему на нас наплевать.
– Да нет, – сказал Лев. – Заметила, как он телефоны раздавал? В темноте каждому в руки сунул свой. Вот ты знаешь, какой у меня телефон? А он знает. Ты только не трепись, ладно?
Света кивнула. Потом подумала и решила, что нужно выжать из ситуации максимум.
– При одном условии, – строго сказала она.
Но по тому, как шарахнулся он нее Лев, она поняла, что серьезно ошиблась. Любое условие, которое она сейчас придумает – смерть для их пары.
– Пофоткай меня как-нибудь, ладно, – жалобно попросила Света, перестроившись на ходу.
Лев не сразу расслабился. Пару секунд он еще сидел, судорожно сжав зубы и втянув в себя воздух. Потом со свистом выдохнул.
– В субботу после трени, – сказал он наконец, – можем в парк сходить. Там свет лучше.
Тут под потолком вспыхнули лампы, заставив всех зажмуриться.
– Телефоны на место! – скомандовал Егоров. – Медленный фокстрот!
Света бездумно шла за Львом, который сегодня вел особенно осторожно. Наверное, даже нежно. Программа была знакомая, тело, ноги, руки, голова двигались сами, без участия Светы. А она думала. О Льве, его маме и его мечте.
