Рассказы начальной русской летописи - Лихачев Дмитрий Сергеевич
В то же время было знамение в небе: солнце было как превеликий круг посредине неба. В то же лето была засуха, перегорела земля и многие леса загорелись сами собой и болота. И много знамений было в иных местах, и рать великая была от половцев и отовсюду.
В те времена многие люди умирали от различных недугов. Говорили гробовщики:
- Продали семь тысяч гробов от Филиппова дня до мясопуста.
Это было за грехи наши, ибо умножились грехи наши и неправды. Это навел на нас бог, велел нам покаяться и воздержаться от зависти и от прочих злых дел враждебных.
И люди не могли добиться правды княжой
В лето 6601 (1093) преставился великий князь Всеволод, сын Ярослава, внук Владимиров, месяца апреля в 13-й день. Когда княжил он в Киеве, были у него печали большие, нежели когда он сидел в Пе-реяславле. Когда княжил он в Киеве, горе было ему от племянников его, так как начали они ему досаждать, один желая той волости, а другой - этой. Он же, чтобы замирить их, раздавал им волости. В этих печалях появились недуги, а за ними приспела и старость. И стал он любить образ мыслей младших дружинников, устраивая совет с ними, они же стали наущать его, чтобы он отверг дружину свою старшую, и люди не могли добиться правды княжой. Начали эти молодые грабить и притеснять людей, а князь того не ведал из-за болезней своих. Когда же он совсем разболелся, послал он за сыном своим Владимиром Мономахом в Чернигов. Владимир, приехав к нему и увидев его совсем больного, заплакал. Владимир и Ростислав, сын его меньший, сидели возле него, и, когда пришел час, преставился Всеволод тихо и кротко и приложился к отцам своим. Владимир же с Ростиславом, братом своим, оплакав отца, убрали тело его. И собрались епископы, и игумены, и черноризцы, и попы, и бояре, и простые люди и подняли тело его с обычными песнопениями и положили его во гробе в великой церкви святой Софии. После смерти отца Владимир стал размышлять, говоря: - Если я сяду в Киеве на столе отца своего, то быть войне со Святополком, так как стол этот был прежде его отца, Изяслава.
И, размыслив, послал за Святополком в Туров, а сам пошел в Чернигов, а Ростислав в Переяславль. И пришел Святополк в Киев. Вышли ему навстречу киевляне с поклоном и приняли его с радостью, и сел на столе отца своего и дяди своего.
Опустели села наши и гор ода наши
Когда Святополк сидел в Киеве, а Владимир Мономах в Чернигове, пришли половцы на Русскую землю. Услышав, что Всеволод умер, они послали послов к Святополку о мире. Святослав же, не поговорив со старшею дружиной отца и дяди своего, совет держал с пришедшими с ним и, схватив послов, посадил их в избу. Услышав это, половцы начали воевать. И пришло половцев много, и окружили они город Торческ. Святополк отпустил послов половецких, желая мира. И не захотели половцы мира и наступали, воюя. Святополк стал собирать воинов, готовясь идти против них. И сказали ему мужи разумные:
- Не пытайся идти против них, ведь у тебя мало воинов. Он же сказал:
- У меня семьсот своих отроков, которые могут стать против них. Начали же другие, неразумные, говорить:
- Поди, князь. Разумные же говорили:
- Если бы ты выставил их и восемь тысяч, и то было бы немного. Наша земля оскудела от войны и налогов. Пошли лучше к брату своему Владимиру Мономаху, чтобы он тебе помог.
Святополк послушал их и послал к Владимиру.
Владимир собрал воинов своих и послал за Ростиславом, братом своим, в Переяславль, веля ему помогать Святополку. Когда же Владимир пришел к Святополку в Киев, встретились они в монастыре святого Михаила и затеяли между собой распри и ссоры, а половцы между тем продолжали разорять землю. И сказали им мужи разумные:
- Почто вы спорите между собою? А поганые губят землю Русскую. После уладитесь, а ныне идите навстречу поганым - либо с миром, либо с войною.
Владимир хотел мира, Святополк же хотел войны.
И пошли Святополк, и Владимир, и Ростислав к Треполю и пришли к Стугне. И созвали дружину свою на совет, собираясь перейти через реку. И сказал Владимир:
- Пока за рекою стоим, заключим мир с ними.
Присоединились к совету этому разумные мужи. Киевляне же не захотели принять совета этого, но сказали:
- Хотим биться, перейдем на ту сторону реки.
Понравились слова те, и перешли Стугну-реку. Сильно поднялась в ней тогда вода. Святополк же, и Владимир, и Ростислав, исполчив дружину, пошли. И шел на правой стороне Святополк, на левой - Владимир, посредине же был Ростислав. И, миновав Треполь, прошли вал.
И вот половцы пошли навстречу, а стрельцы их двинулись перед ними. Наши же, став между валами, поставили стяги свои, и пошли стрельцы из-за валов. И половцы, подойдя к валу, поставили стяги свои и налегли прежде всего на Святополка и сломили полк его. Святополк же стоял крепко, но побежали люди его, не стерпев натиска врагов, после них побежал и Святополк. Потом половцы пошли на Владимира, и был бой лютый, и побежали и Владимир с Ростиславом, и воины его. И падали, раненные, перед врагами нашими, и многие погибли. И прибежали к реке Стугне. И пошли вброд Владимир с Ростиславом, и начал тонуть Ростислав на глазах у Владимира. Владимир захотел подхватить брата своего и едва не утонул сам. Ростислава же спасти не смог. Перейдя реку с малою дружиною, ибо много воинов пало из полка его, и перебравшись на ту сторону Днепра, Владимир оплакал брата своего и пошел в Чернигов в глубокой печали. А Святополк пришел в Киев. Искали тело Ростислава и нашли его в реке. И, взяв, принесли его в Киев, и плакала по нему мать его, и все люди жалели его, юности ради его.
Половцы же, видя, что одолели, пустились разорять землю. И был плач велик в земле нашей, опустели села наши и города наши, и были мы в бегах перед врагами нашими.
Это бог напустил на нас иноплеменников, не их милуя, а нас наказывая. Наказывает он нас нашествием поганых; это ведь бич его, чтобы мы, опомнившись, воздержались от злых дел своих. Ведь потому-то и народ подвергается мукам: одних ведут в плен, других убивают, иных выдают на месть, и они принимают горькую смерть, иные трепещут, видя убиваемых, иные от голода умирают и от жажды. Одно наказание, одна казнь, бедствия же различны; различны печали и страшны муки тех, кого связывают и пинают ногами, держат на морозе и кому наносят раны. Города все опустели, села опустели. Пройдем через поля, где паслись стада коней, овцы и волы, и все бесплодным ныне увидим. Нивы заросли и зверям жилищем стали.
Половцы воевали много и подошли к Торческу. Они окружили город и отвели воду. И изнемогали люди в городе от голода и жажды и сдались врагам. Половцы же, взяв город, запалили его огнем, и людей поделили, и много христианского народу повели в вежи к семьям своим. Страждущие, печальные, измученные, стужей скованные, томимые голодом и жаждою, с языком воспаленным, с почерневшим телом, с осунувшимися лицами, шли они незнаемою страною. Голые бродя и босые, с ногами, израненными тернием, со слезами отвечали они друг другу, говоря:
«Я был из этого города», а другой: «Я из того села».
Так вопрошали они друг друга со слезами, род свой называя и вздыхая, взоры возводя к небу.
Пусть же никто не дерзнет сказать, что бог ненавидит нас! Нет, нет! Ибо кого любит бог так, как нас возлюбил? Кого так почтил он, как нас прославил и превознес? Никого! Были мы прославлены богом и не прославили его, были просвещены - и не уразумели, ведали волю владыки и презрели ее. Потому ведь и сильнее разгневался на нас, что больше всех почтены были и хуже всех совершили грехи. Вот и я, грешный, много и часто бога гневлю и часто согрешаю во все дни.
