Нинель Максименко - На планете исполнившихся желаний
Седой наклонился, чтоб взять с земли какую-то дощечку, и ребята онемели от ужаса... На штанах у Седого совершенно четко и ясно красовался красный крест!
Гошка схватил портфель, и ребята пулей вылетели из сарайчика.
Паша и Гошка слова друг другу не сказали, а помчались оба в одном направлении, туда, где находилась их районная милиция. Но когда добежали уже до самой милиции, то вдруг струхнули и несколько минут стояли, набираясь храбрости, прежде чем войти.
В милиции оказалась большая-пребольшая комната, прямо почти как физкультурный зал; через всю эту комнату шел прилавок, как в магазине, а за прилавком сидел милиционер и разговаривал по телефону.
Ребята подождали, пока он положил трубку, в Паша изложил дело:
- Мы из четвертого дома, из того самого, где вчера взяли бандита, но только он вовсе не бандит, мы с Гошей это знаем точно, даже дневник можем показать, а обнаружил все Пират.
- Постойте, постойте, по порядочку! Ничего не пойму - пираты, бандиты... У вас что, игра, что ли? Гошка вскипел;
- А если дядю Сеню в тюрьму посадят, а он вовсе не бандит, а мы знаем, кто бандит,- это, по-вашему, игра, что ли?
- А ну погодите, погодите! - Милиционер нажал кнопку и сказал: - Товарищ лейтенант, тут два пацана какого-то бандита знают, проводить к вам?
И ребята в кабинете лейтенанта рассказали с самого начала, а милиционер-машинистка все это напечатал на машинке: как они сначала играли в гараже; потом, как Пират нашел ежика и они узнали про задние ворота; как они сначала думали на дядю Сеню, что он шпион; как они провели операцию "Серебряный Шлем"; как красный крест распутал все дело.
Вечером в квартире Гошки Вовикова раздался длинный звонок. Открыл дверь сосед Боровков. На пороге стоял веселый милиционер. Отдав по-военному честь, он громко спросил:
- Здесь проживает Егор Вовиков?
Мама и Гошка услышали и тоже вышли в коридор, как раз в тот момент, когда Боровков, воздев трагически руки, причитал:
- Я все это предвидел! Я предвидел, что дело кончится милицией!
- А если вы предвидели, гражданин, как вы ненаучно выражаетесь, так надо было сообщить в милицию. Знаете, за укрывательство что полагается?
Мама посмотрела на Гошку.
- В чем дело, кто мне объяснит?
- Мамочка, я как раз только хотел вам с папой все рассказать! Просто не успел!
- Почему-то ты всегда не успеваешь рассказать, когда что-нибудь натворишь,- с горечью сказала мама. А милиционер сказал:
- Я, гражданочка, вам все расскажу. Ваш сын и еще один, Павел Сергеев, показали себя как герои и помогли нам поймать преступников и отпустить на свободу невиновного человека! А вот с этим гражданином,- и милиционер кивнул на Боровкова,- который предвидел и не сообщил, мы еще побеседуем.
САМЫЙ ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЙ НА СВЕТЕ СИНТЕЗАТОР
Стоял чудесный месяц май. Цвели цветы, черемуха, сирень! Трава до того была мягкая и приятная, хоть ешь ее. А птицы как пели! И не какие-нибудь особенные соловьи, а самые обыкновенные воробьи во дворе пели так, что заслушаешься.
Надо сказать, что для Гошки и Паши этот май был особенно чудесным. Птицы пели не так, как для всех, а особенно, и так же особенно цвели цветы и зеленели травы и сияло солнце. Дело в том, что у Гошки и Паши близилось к завершению великое изобретение! Да, великое. Нисколько не хуже, чем все великие изобретения. Наверняка о нем передадут по радио в последних известиях, и передадут по телевизору в программе "Время", и напишут во всех газетах. И даже, наверное, с будущего года в школе будут проходить закон Вовикова Сергеева точно так же, как проходят закон Ломоносова - Лавуазье.
Но все это не главное. Они с Пашей совсем даже не из-за славы сделали это великое открытие. Слава - это ерунда. Главное для ник, чтобы всем было хорошо.
И подумать только, что все может разрушиться из-за какой-то стирки. Нет, определенно женщины не ценят великих открытий!
- Мама,- убеждал Гошка,- ведь ты же разумная личность! Ну подумай только, ну кто в такой день стирает! Мы Же собирались в парк культуры.
- А что, сверхразумный сын,- говорит мама,- может быть, белье само постирается, или, может, его Пират постирает, или, может, ты его постираешь, или, может, вообще никогда не стирать белья!
- Нет, мама,- вздохнул Гошка,- все-таки женщина не может быть разумной в полной мере. Ведь не обязательно стирать сегодня.
- Ну, если ты мне дашь справку с печатью, я не пойду на работу и буду стирать завтра, а сегодня пойду с вами в парк культуры.
Гошка тяжело вздохнул. Все логичные доводы были исчерпаны, и Гошка пытался прибегнуть к нелогичным доводам. Он обнимал и целовал маму, силой оттягивал ее от кладовки, где Стояла стиральная машина. Мама то смеялась, то сердилась, по решение было непоколебимо.
"Дело принимает плохой оборот. Что сейчас будет..." - как бы про себя сказал Гошка. А вслух сказал:
- Я пойду погуляю во дворе, не сидеть же мне в такую погоду дома!
И в тог момент, когда мама заталкивала в стиральную машину простыни, Гошка мчался на полных парах к другу Паше, и сердце его сжималось от дурных предчувствий. И не зря.
Только мама включила в сеть машину, только поставила регулятор на "хлопок" и крутанула ручку, как в корпусе машины что-то заскрежетало, забилось, заколыхалось.
- Опять испортилась! - зло сказала мама, выключила машину, открыла крышку, и туг из машины вылетела огромная-преогромная стая птиц, целью сотни птиц.
Все они щебетали, курлыкали, гоготали, пели, свистели, щелкали, каркали, хлопали крыльями, садились маме на плечи, на голову, поднимались к потолку, бились крыльями о стекла окон, летали у мамы под носом, задевали ей лицо крыльями.
Одна ворона даже схватила маму за ухо, и тут уж мама не выдержала. Она закричала так, как будто в доме был по крайней мере пожар:
- Гошка! Борис! Что же это такое! Когда наконец в доме будет покой и порядок. Гошка, это опять твои выдумки!
Мама судорожно пыталась открыть окно на кухне. Птицы всё вылетали из открытой стиральной машины и теперь облепили не только стены кухни, потолок и пол, но и кишели в воздухе, как густая мохнатая каша.
В это время Гошка и Паша сидели на крыше сарая ни живы ни мертвы. До них доносились душераздирающие крики Гошкиной мамы.
- Кто бы мог подумать, что ей понадобится в воскресенье стиральная машина! А сегодня вечером я как раз собирался все объяснить,- виновато говорил Гошка.
- Да-а,- задумчиво сказал Паша,- знаешь, взрослые, они ведь странные и непонятные люди. Я даже предполагаю такую возможность, что твоей маме не очень понравится, что ваши простыни превратятся в шоколад, и может быть...
Но тут Гошка схватил Пашу за руку и закричал:
- Смотри, смотри скорей на нате окно! На четвертом этаже распахнулось окно, и оттуда вылетело столько птиц, что они закрыли небо. Тут были тысячи воробьев, голубой, ворон, снегирей, жаворонков, дроздов. И кого только тут не было! И все они носились над домом, щебетали, курлыкали, гоготали, пели, щелкали, каркали, хлопали крыльями, как оголтелые носились туда и сюда.
Гошка и Паша стояли на крыше сарая, задрав вверх головы и раскрыв рты от удивления и восхищения.
- Пот это да! Это тебе не какой-нибудь там шоколад! Ты подумай, Гошка, что мы такое с тобой изобрели! Нет, ты только подумай, что мы с тобой изобрели! Ведь это же самый лучший на свете синтезатор! Ты понимаешь, Гошка, ведь мы с тобой не рассчитывали на такой успех. Он же воспроизводит живую материю! Из каких-то там никому не нужных простыней - птицы! Гошка! Ты подумай!
Вмиг ребята слезли с крыши сарая и помчались на четвертый этаж. Хорошо, что мамин гнев немного остыл, когда она наконец избавилась от одолевших ее птиц, но все-таки ребятам досталось порядком.
- А, голубчики! Явились! - Мама стояла как грозный полководец после проигранного сражения.- Что это такое? Что это такое, вы мне скажите?
- Мама, мамочка, это же самый лучший на свете синтезатор. Понимаешь, самый замечательный! Это же мы с Пашей придумали!
- Так я и знала, что это ваши штучки! О господи, господи! Когда же это кончится. У всех дети как дети, а это просто вредитель какой-то в доме. О, мои простыни,- вдруг вспомнила мама и страдальчески застонала,- мои прекрасные новые арабские простыни в разноцветную полоску, о которых я мечтала всю жизнь, а вот теперь родной сын, вот теперь...
И тут вдруг мама заплакала. Этого Гошка, конечно, стерпеть не мог. Он бросился к маме, стал ее уговаривать не плакать. Он уверял ее, что они сейчас с Пашей так наладят синтезатор, что он не только вернет обратно все арабские простыни с полосочками, а сколько хочешь синтезирует новых.
- Мама, ты пойми, если он живую материю синтезирует! Ведь птицы - ото живая материя! Так? Ну скажи, так?
- Ну и что? - сказала мама.
- А то, что если наш синтезатор может живую материю производить, то что ему стоит какие-то там простыни...
- Не знаю, ничего я не знаю! Знаю только, что все в доме идет прахом.
