Сергей Розанов - Приключения Травки
- Вечер был, сверкали звезды!..
- Весло!
- Венгерка!
- Ветчина!
Кто-то крикнул: "Ватрушка!" Но это было уже совсем не на "Be..."
Наконец Сережа догадался:
- Век живи - век учись!
- Вот это правильно! - сказал капитан. - Но только я передаю не это, а вот что... - Капитан начал подавать сигналы.
- "В"! - крикнули все мальчики хором, когда капитан просигналил первую букву.
- "Е"!
- Это я повторяю, - объяснил капитан. - А вот дальше... - Капитан просигналил букву.
- "Д"! - крикнули мальчики.
- "У"!
- "Веду"! - крикнул насмешник чуть не со слезами в голосе. - И как это я раньше не догадался - "веду"!
Капитан продолжал: Д, В, Е, Н, А, Д...
- "Двенадцать"! - крикнули мальчики. А потом они заговорили уже потише: - "Пленных"... "Веду двенадцать пленных"... "Прикажите"... "мне"... "командовать"... "ими"...
Пионер у штаба начал сигналить: "Командир четвертого взвода!"
Предводитель рывком двинулся вперед и пошел было к штабу.
"Стой!" - просигналил пионер.
Предводитель остановился.
Пионер снова замахал флажками: "Передать командование четвертым взводом капитану Калашникову".
- Вот так так! - вскрикнул предводитель, скинул лыжи и круто повернулся.
Тут все загалдели и окружили капитана:
- Как вам не стыдно, товарищ капитан! Зачем же вы нас обманывали! Мы бы за это время нашли настоящего Травкиного папу!
Особенно горячился Сережа:
- Я сразу догадался, что это сам капитан Калашников и есть! А то почему бы он знал, какое распоряжение капитан Калашников давал, а какое не давал?
- Уж ты знал, знал! - перебил его предводитель. - Я вот видел, что он все время улыбается, значит шутит.
- Погодите, друзья, не спорьте! - примирительно сказал капитан. - Я вас не обманывал, вы сами себя обманули. Мы с вами не ссорились, и я вас в обиду не дам. Уж если вы нас с Травкой выследили, то настоящего Травкиного папу вы, наверно, разыскали бы, если б только он был где-нибудь поблизости. Значит, его на Московских горах нет. А теперь командовать буду я. Назначаю своим первым помощником вашего предводителя, а адъютантом - Травку.
А дальше капитан заговорил уже по-командирски:
- Четвертый взвод, слушай мою команду! Первый помощник, вперед! Все за ним по одной лыжне - марш!
Взвод лыжников вытянулся в длинную цепочку. Сзади всех шел новый командир четвертого взвода с новым адъютантом на плечах.
Когда подошли к штабу, капитан приказал перестроиться всем в ряд. Пионеры перестроились.
- А ну-ка, Травка, посмотри, - сказал капитан: - успели мы в срок? И он показал Травке часы на руке.
Маленькая стрелка стояла на цифре "3", большая указывала на цифру "12".
- Успели! - радостно сказал Травка.
- Точно, - подтвердил капитан. - Пятнадцать ноль-ноль. А лейтенанта с Солнечкой нет!
Тот пионер, который разговаривал флажками, появился перед взводом. Оказывается, он был не простой пионер, а вожатый. Галстук у него был завязан поверх пальто, а на груди рядом с пионерским значком - костериком - виднелся еще и комсомольский значок - маленькое знамя с буквами "ВЛКСМ".
Травка вышел вперед, поднял руку в пионерском салюте и приготовился сказать так, как его выучил капитан: "Прибыл четвертый взвод. Приказ выполнен. Пленные взяты. Потерь нет".
Но только Травка начал, вожатый перебил его:
- Отставить! Руку опустить! Разве ты пионер?
- Нет, - сказал Травка. - Я не пионер. Я адъютант.
- А адъютант тем более должен знать, - строго сказал вожатый, - что если человек еще не принят в пионеры, то он не имеет права салютовать по-пионерски.
Тут Травке сделалось до того обидно, что у него даже, кажется, помокрели глаза. И это перед всем взводом!
Он обернулся к капитану, но тот уже шел заступаться за него.
Капитан сказал серьезно, военным голосом:
- Адъютант в точности исполняет мой приказ, и в этом случае он совершенно не виноват.
- Хорошо, рапортуй, коли такое дело, - сказал Травке вожатый уже не так строго, как раньше.
Травка без запинки проговорил весь рапорт, закончил словами: "Рапорт сдан" - и отдал пионерский салют.
Он с гордостью оглянулся на пионеров, стоявших сзади. А вожатый сам подошел к капитану с рапортом. Капитан принял рапорт, отсалютовал и пожал вожатому руку.
И вдруг вожатый подошел к Травке и пожал ему руку тоже!
Тут уж Травка засиял.
ИЗМАЙЛОВЫ ВЫСЛЕЖЕНЫ! ИЗМАЙЛОВЫ ПОЙМАНЫ!
В это время подошли еще два пионера на лыжах. Они еще не успели перевести дух, как один начал:
- Рапортует разведка второго взвода! Старший разведчик -Андрюша, то есть я. Измайловы найдены! Он в красной лыжной фуфайке и синих штанах, на груди номер шестнадцать. Она тоже в красной фуфайке, на голове шапка белая с красным, номер двести двадцать четыре. Рапорт сдан!
- Так я же его видел в бинокль! - вскричал Травка. - Ну конечно, это и был дядя Лева Измайлов! Он опытный лыжник. Это он ел шоколад! И как это я его сразу не узнал! Вижу, кто-то знакомый, а кто - не догадался. Только теперь догадался.
Капитан Калашников спросил у Андрюши:
- А вы им передали, что их ждут здесь, у трансформаторной будки?
- Нет, мы не передавали, что их ждут, - ответил Андрюша. - Этого нам никто не велел. Мы им сказали, чтобы они шли скорее сюда, к будке, а они не пошли. Говорят, им некогда.
- А вы сказали, что это распоряжение капитана Калашникова? нетерпеливо сказал вожатый.
- Все говорили. И про то, что у нас военная игра, и все.
- Ну, а они?
- Они сказали, что сегодня им некогда участвовать в военной игре, а в следующий раз они обязательно. И чтобы мы предупредили.
- А потом?
- А потом они сдали лыжи, надели пальто и уехали в Москву. Мы, уже когда подходила электричка, просили их вернуться. А они - ни за что.
Вдруг с поля донеслись неистовые крики:
- Выследили! Отыскали! Поймали! Захватили! Ведем!
Это кричали два лыжника. Они бежали по полю наперегонки, изо всех сил помогая себе палками.
- Кого поймали? - прокричал им вожатый.
- Измайловых! - послышалось в ответ.
Андрюша удивился:
- Что же, они с поезда их стащили, что ли?
Лыжники подбежали к вожатому оба сразу, и сразу оба начали рапортовать:
- Рапортует разведка третьего взвода!
- Измайловы пойманы!
- Живьем!
- Взяты в плен!
- Доставляются в штаб!
Вожатый их остановил:
- Да говорите вы кто-нибудь один!
- Тогда ты говори, - сказал один из лыжников другому. -Ты первый их увидел, ты и говори.
- Да какие они хоть с виду-то? - спросил Андрюша, который еще раньше выследил Измайловых.
- С виду такие: мужчина лет тридцати, с ним девочка лет семи, не больше.
Все так и грохнули хохотом.
Разведчик настаивал на своем:
- Ну что вы хохочете?! Нам ведь не сказали, чтобы мы непременно притащили старуху или хотя бы средних лет! А у этих мы спрашиваем: "Вы Измайловы?" Они говорят: "Нет". А сами заинтересовались: "Зачем они вам?" Мы говорим, что Измайловым нужно идти к старой трансформаторной будке. А девочка как закричит, как захлопает в ладоши: "Мы Измайловы! Папочка, не скрывай! Мы Измайловы!" Тогда и он тоже признался, что они Измайловы. Но она первая не выдержала.
Вожатый возмутился:
- Да ведь вам было ясно сказано, что они фамилии своей не скрывают!
- Они и не скрывали. То есть скрывали, но недолго, -сказал разведчик, но почему-то уже не так радостно, как раньше.
- А потом что?
- А потом мы им завязали глаза, чтобы они не видели штаба. Он начал было сопротивляться, а тогда девочка как закричит: "Пусть завязывают, это даже интереснее!" Да вон их ведут!
Все обернулись.
Из-за штабного домика показалось шествие. Впереди шагал пионер и тащил за веревку пару лыж с укрепленным поперек них поленом. Получилось вроде санок. На этих санках сидела Солнечка с завязанными глазами. Она закидывала голову назад и старательно морщила нос. Было ясно, что она подглядывает. Сзади нее шел Солнечкин папа, тоже с завязанными глазами. По бокам его шли двое лыжников.
Капитан Калашников взглянул на часы и крикнул:
- Опаздываете, лейтенант! На моих сейчас пятнадцать двадцать четыре!
ПАПА И МАМА
Папа и мама Травки не знали, что он жив, здоров и даже весел. Мама сидела бледная и с заплаканными глазами. Она ничего не говорила.
Вот уже столько лет подряд она видела своего мальчика каждый день, а думала о нем каждую минуту. Даже когда она была не дома, а на работе, училась или ехала куда-нибудь по делу, она все равно хоть немножечко, да думала о нем.
Вдруг совсем неожиданно возьмет и улыбнется. Все спрашивают: почему? Она сначала и сама не знает. А потом вспомнит: это ей представилось, как она купала Травку, а он в это время сказал что-то смешное.
И она всегда знала, где Травка, чем занимается, покушал ли вовремя, умылся ли когда следует, не разбросал ли как попало свои игрушки, книги и рабочие инструменты.
А сегодня его целый день не было дома, и она ничего не знала о нем. Ах, если бы он просто был в детском саду! Как бы она была спокойна!
