Софья Прокофьева - Остров капитанов (=Капитан Тин Тиныч)
Чем ближе подходила «Мечта» к Нарисованной Черте, к краю Сказки, тем беспокойней вел себя океан.
Ветер дул неровными порывами. Все выше вздымались волны, украшенные белыми, словно сахарными, гребешками.
— Нервничает, тревожится, — объяснила Ласточка Два Пятнышка, на минуту опустившись на палубу. — Впрочем, это обычное явление в этих широтах. Всетаки, что ни говорите, а где-то здесь рядышком кончается Сказка. А там… там, за Нарисованной Чертой, все уже совсем другое…
К полудню тяжелая, сизая, с багровым отливом туча обложила все небо. Стало сумеречно и душно.
Туча опустилась так низко, что ее края цеплялись за гротмачту, туманными щупальцами свисали с рей.
Огромные волны вздымали «Мечту», словно великан перекладывал невесомый кораблик с ладони на ладонь. «Мечту» сотрясала тяжелая дрожь до самых верхушек мачт.
— Посмотрите, — сказал капитан Тин Тиныч старпому Сене, указывая на стрелку компаса.
Стрелка компаса выплясывала какой-то дикий танец, беспорядочно вращаясь то в одну сторону, то в другую. Это и понятно. Ведь сказочный Север и Юг вовсе не совпадают с теми, другими Севером и Югом…
— Ох, тошно мне, домой хочу! — стонала Черная Кошка. Глаза ее светились в тумане, как зеленые дымные факелы.
— Я вижу!.. Нарисованная Черта! — донесся откуда-то сверху невнятный голос Ласточки, и ветер словно смял, скомкал его, унес куда-то.
И в тот же миг чудовищной силы удар потряс корпус «Мечты», как будто ее бросило на подводные скалы.
Капитан Тин Тиныч перегнулся через борт. Сквозь мрак и взвихренные клочья пены прямо впереди «Мечты» он разглядел темную неподвижную полосу.
Она лежала совершенно ровно и неподвижно, и даже исступленное буйство волн не могло ни сдвинуть, ни пошевелить ее, словно она была им неподвластна.
Новый безжалостный удар. Со свистом согнулись мачты. Затрещало днище.
— В щепки нас разобьет! В малые щепочки! — дурным голосом выла Черная Кошка. — Не желаю на дно! Не имеете права! Полный назад, родненькие! Все тайны вам открою, все секреты!
Тут Кошка пронзительно взвизгнула и умолкла. Мелькнул во мраке белый передник корабельной поварихи.
— Спускайте ластик! Скорее! — крикнул капитан Тин Тиныч.
Нельзя было медлить ни минуты. Волны с сокрушительной силой били корабль о Нарисованную Черту.
Заскрипели блоки. Обмотав стальными тросами, ластик спустили на талях.
— Придется мне самому… — И, не договорив, капитан Тин Тиныч, ловко перемахнув через планшир, прыгнул вниз, в клокочущую, кипящую бездну.
Волна подняла «Мечту», и все увидели, что он стоит на ластике, устойчиво расставив ноги, крепко ухватившись руками за канаты.
— Ниже, еще ниже! — скомандовал он.
Наконец ластик упруго коснулся черной полосы.
Волны раскачивали его, и ластик, пружиня и сжимаясь, заскользил по Нарисованной Черте.
В первый момент показалось, что черная полоса не поддается, надежды рухнули, все напрасно. Но уже через мгновение капитан Тин Тиныч с замиранием сердца увидел, что Нарисованная Черта словно тает под ластиком и по волнам разбегаются скрученные, как паленая береста, черные обрывки.
— Поддается! — крикнул капитан Тин Тиныч.
И с каждым движением ластика словно рассеивался мрак над «Мечтой», светлело и поднималось небо, утихал ветер. Пучки солнечных лучей протискивались сквозь прорехи в тучах.
Просвет в черной полосе становился все шире.
Еще несколько беззвучных, мягких движений ластика… И вот уже «Мечта» осторожно вошла в образовавшийся пролив.
Да, «Мечта» прошла через Нарисованную Черту!
Края Нарисованной Черты с жестяным звуком проскрежетали по обшивке «Мечты», сдирая с них краску. Ласточка Два Пятнышка, счастливая, усталая, покрытая мелкими каплями влаги, опустилась на палубу.
— Вот мы и выбрались, — чуть задыхаясь, прощебетала она. — Возможно, есть и другие способы выйти из Сказки, но уверяю вас: это не самый трудный…
Капитан Тин Тиныч оглянулся: Нарисованная Черта уже скрылась из глаз. Повсюду, куда ни глянь, голубело спокойное море.
А лучи солнца будто расчесывали воду, и казалось, в каждую волну воткнут золотой гребень.
Глава 9. СНОВА ВОЛШЕБНИК АЛЕША. И ГЛАВНОЕ: НА ОСТРОВЕ КАПИТАНОВ ДОЛЖЕН БЫТЬ МАЯК
Да, друзья мои, приятно снова ступить на твердую землю! Пройтись вверх по знакомой улице, мимо знакомых деревьев, твоих тихих друзей, к тому единственному дому, где навстречу тебе зажглось теплым, приветливым светом окно…
Но вообще это я так, к слову. Речь сейчас пойдет совсем о другом.
Я думаю, вы уже сами догадались: речь пойдет о нашем друге волшебнике Алеше.
Итак, волшебник Алеша…
Ну да, волшебник Алеша простудился и вот уже третий день сидел дома. Он надел на себя теплый халат, толстые, немного кусачие шерстяные носки и глубокие уютные тапки. И все равно ему было както зябко и холодно.
"Интересная все же штука этот насморк. Как говорится: чихать семь дней, если не лечить. Чихать неделю — если лечить. А если прибегнуть к волшебным заклинаниям, все равно прочихаешь неделю, или семь дней, как уж вам угодно. Ничто его не берет, — вот что подумал волшебник Алеша, ища, по карманам носовой платок. — К тому же этот сон. Странный сон!.."
Волшебник Алеша всю ночь не спал, кашлял, ворочался. Вставал, пил горячий чай с молоком, снова ложился. Уснул только под утро. Вот тут-то ему и приснился этот необычный, можно даже сказать загадочный сон.
Ему приснилась Ласточка Два Пятнышка.
В этом пока что не было ничего невероятного. Так случалось уже не раз. Когда Ласточке надо было чтонибудь спешно сообщить волшебнику Алеше, то она просто-напросто снилась ему и во сне рассказывала все новости. Волшебник Алеша сам обучил ее этому нехитрому сказочному приему.
Но на этот раз Ласточка была что-то уж чересчур взволнована, даже встревожена.
Она кружила над маленькой белопарусной бригантиной, на борту которой голубой краской было написано «Мечта».
— Вы обязательно, непременно должны быть дома, — настойчиво твердила Ласточка. — Непременно… Иначе…
Затем откуда-то появилась красивая черноволосая женщина в белом переднике. У нее были мрачные, жгучие глаза, на губах неподвижная, словно оледеневшая улыбка. Вдруг все потемнело, послышался свист ветра, маленький кораблик заслонили тяжелые мутно-зеленые волны. Полетели клочья пены, сквозь вой и плеск разгулявшихся ветра и волн слышался волшебнику Алеше слабый, прерывистый голос Ласточки.
— Должны быть дома… Обязательно… Непременно…
"Странный сон, очень странный, — снова с досадой подумал волшебник Алеша. — Скорее всего, ночью у меня была высокая температура. Вот и разгадка. А Ласточка вовсе и не думала и не собиралась мне сниться. Надо все-таки потеплее одеться и какнибудь добрести до аптеки. Хотя бы аспирин купить. Таблетка на ночь…
Однако, что, если Ласточка действительно мне приснилась и просила никуда не отлучаться?.. Нет, вы скажите, можно ли так бестолково, я бы даже сказал, безответственно сниться? Честное слово, не сон, а какая-то нарисованная путаница. Джинна, что ли, в аптеку сгонять! Нет, из этого, как всегда, выйдут одни только неприятности. Джинн, можете не сомневаться, устроит скандал заведующему, оскорбит всех продавцов, начнет издеваться над, антибиотиками, сульфамидами… Нет, к услугам джинна надо прибегать только в самых крайних случаях. Как вы считаете? О, несомненно!"
Волшебник Алеша громко чихнул.
— Будь здоров, — сурово и надменно сказал полосатый кот Васька. Он сидел на столе возле лампы, терпеливо дожидался, когда наконец волшебник Алеша догадается и зажжет ее. Как и все коты на свете, он любил погреться и даже подремать в мягком уютном свете настольной лампы.
Хочу напомнить: кот Васька был любимым учеником волшебника Алеши. Трудолюбивым и прилежным. Добросовестным и старательным. Так что можно считать, что он тоже был почти что настоящий волшебник.
Когда-то давно кот Васька был просто нарисованным котом и висел в рамке на стене. Потом волшебник Алеша оживил его.
Кот Васька почему-то не любил вспоминать свое прошлое, стыдился, что ли? Хотя, по-моему, что тут обидного — быть нарисованным? Но так или иначе, возможно, поэтому, а может быть, и нет, но он не слишком-то хорошо относился к Ласточке Два Пятнышка.
"Все-таки я кот. Пусть в прошлом нарисованный, но все же кот. И никто не смеет этого отрицать, — рассуждал самолюбивый кот Васька. — Нет, эта Ласточка как-то уж слишком фамильярно на меня поглядывает. Словно намекает: мол, оба мы с тобой одинаковые. Право, это уж чересчур…"
Волшебник Алеша зажмурился, сморщил нос и снова чихнул.
— Чихаешь, кашляешь… — неодобрительно сказал кот Васька. — Мы, коты, предпочитаем зевать. Иногда зевнуть так приятно. Особенно если при этом потянуться… — Кот Васька не выдержал и сладко зевнул. — Вы, люди, простуживаетесь оттого, что мало бываете на свежем воздухе. Я просто уверен в этом, — назидательно продолжал кот Васька. — Да, да, и не гляди на меня сердито. Если б ты не ленился и по вечерам вылезал вместе со мной на крышу, да почаще сидел на заборах, ты бы забыл о своих простудах.
