Джин Уэбстер - Это же Патти!
– Какое приключение? – спросили Конни и Присцилла в один голос, когда кавалькада с грохотом и криками покатила в сторону конюшни.
Патти взмахом руки указала на чемодан.
– Все из-за него. Отнесите его наверх. Я приду к вам, как только доложу о моем приезде директрисе.
– Но это не твой чемодан.
Патти таинственно помотала головой.
– Тысячу лет гадать будете и все равно не догадаетесь, чей это чемодан.
– Чей же?
Патти засмеялась.
– Похож на мужской, – заметила Конни.
– Он и есть мужской.
– Ох, Патти! Да не мучай ты нас! Где ты его взяла?
– Просто маленький сувенир, который я подобрала по дороге. Я все вам расскажу, как только поговорю с директрисой. Живее! Заходите в двери, пока Джелли не смотрит.
Они быстро оглянулись через плечо на учительницу гимнастики, которая в эту минуту убеждала толстую Айрин Маккаллох двигаться быстрее на теннисном корте. Мисс Джеллингз настаивала, что часы отдыха следует посвящать активным занятиям на свежем воздухе. Конечно, подруги без труда могли бы получить разрешение приветствовать возвратившуюся Патти внутри школьного здания, но политикой трио было никогда не просить разрешения, когда дело касалось мелочей. Такие просьбы совершенно ненужным образом подрывали уважение к просительнице.
Присцилла и Конни вдвоем понесли наверх чемодан, а Патти направилась к кабинету директрисы. Десять минут спустя она присоединилась к подругам в комнате номер семь Райского Коридорчика. Они сидели на кровати, подперев подбородки руками и вдумчиво изучая чемодан, прислоненный к стулу перед ними.
– Ну? – выдохнули они одновременно.
– Она говорит, что рада снова видеть меня, и надеется, что я не объелась свадебным пирогом. Если моя успеваемость ухудшится…
– Чей это чемодан?
– Мужчины с черными бровями и ямочкой на подбородке, который поет комические песенки и стоит на сцене третьим с правой стороны.
– Джермейна Хилларда-младшего? – ахнула Присилла.
– Неужели? – Конни прижала руку к сердцу с преувеличенно глубоким вздохом.
– Честное слово!
Патти перевернула чемодан и указала на инициалы, выведенные краской на его торце.
– «Дж. Х. мл.».
– Действительно! Его чемодан! – воскликнула Присцилла.
– Да как же он попал к тебе, Патти?
– Он закрыт на замок?
– Да, – кивнула Патти, – но мой ключ к нему подходит.
– Что в нем?
– О… костюм, и воротнички, и… разные другие вещи.
– Где ты его взяла?
– Ну, – сказала Патти с томным видом, – это долгая история. Не знаю, хватит ли у меня времени до конца перерыва…
– О, расскажи нам! Пожалуйста! До чего же ты противная!
– Ну… песенный клуб Йельского университета приезжал вечером в прошлый четверг.
Они нетерпеливо кивнули: это была совершенно излишняя информация.
– А уехала я в пятницу утром. Когда я выслушивала прощальные наставления директрисы насчет того, чтобы не привлекать к себе ненужного внимания и сделать честь школе моими приятными манерами, Мартин прислал сказать, что Принцесса захромала и ее нельзя запрягать. Так что, вместо того чтобы отправиться на станцию в «катафалке», я поехала с Мамзель на конке. Когда мы вошли, вагон был забит мужчинами. Весь песенный клуб Йельского университета ехал на станцию! Их было так много, что они чуть ли не сидели друг у друга на коленях. Весь верхний слой поднялся и сказал совершенно серьезно и вежливо: «Мадам, садитесь, пожалуйста».
Мамзель была возмущена. Она сказала по-французски – и они все, конечно, поняли, – что, на ее взгляд, у американских студентов возмутительные манеры; но я лишь слегка улыбнулась… Я не могла не улыбнуться: они были такие смешные. А затем двое из нижнего ряда предложили нам свои места, и мы сели. И вы ни за что не поверите, но третий молодой человек с конца сидел рядом со мной!
– Неужели?
– О Патти!
– Он так же красив вблизи, как на сцене?
– Еще красивее.
– А эти его брови – они настоящие или начерненные?
– Похожи на настоящие, но я не могла разглядывать его пристально.
– Конечно, они настоящие! – с негодованием воскликнула Конни.
– И что вы думаете? – продолжила Патти. – Они сели в тот же поезд, что и я! Вы когда-нибудь слышали о таком совпадении?
– Что об этом подумала Мамзель?
– Она суетилась, как старая курица с единственным цыпленком: поручила меня заботам проводника с таким количеством наставлений, что он, несомненно, почувствовал себя новоиспеченной нянькой. Все мужчины из песенного клуба ехали в вагоне для курящих – все, кроме Джермейна Хилларда-младшего, а он последовал за мной в салон-вагон и сел на сиденье прямо напротив.
– Патти! – возмущенно воскликнули они в один голос. – Но ты же с ним не говорила?
– Конечно, нет. Я смотрела в окно и делала вид, что его вообще нет в вагоне.
– О! – разочарованно пробормотала Конни.
– И что случилось потом? – спросила Присцилла.
– Совершенно ничего. Я вышла в Кумсдейле. Дядя Том встречал меня на автомобиле. Мой чемодан забрал у носильщика шофер, так что я даже не видела его близко. Мы добрались до дома как раз к чаю, и я пошла прямо в столовую, не поднимаясь в комнату для гостей. Лакей отнес наверх мой чемодан, а горничная пришла и попросила ключ, чтобы она могла распаковать мои вещи. Дом буквально кишит слугами, и я вечно до смерти боюсь сделать что-нибудь, что они найдут неприличным. Все шаферы и подружки невесты уже находились в доме, и всем было очень весело, только я не понимала и половины того, что они говорили, так как они все знали друг друга и обменивались шутками, о смысле которых я не могла догадаться.
Конни сочувственно кивнула.
– Точно так вели себя все, кого я видела на море прошлым летом. Я считаю, что у взрослых отвратительные манеры.
– Я чувствовала себя ужасно молоденькой, – призналась Патти. – Один мужчина принес мне чаю и спросил, какие предметы мне преподают в школе. Он пытался откликнуться на просьбу Луизы и развлечь ее маленькую кузину, но постоянно думал, какая это ужасная скука разговаривать с девочкой, у которой заплетена коса.
– Говорила я тебе: сделай высокую прическу, – сказала Присцилла.
– Подожди! – продолжила Патти с важностью. – Когда я поднялась наверх, чтобы переодеться к обеду, горничная встретила меня в холле с вытаращенными глазами. «Прошу прощения, мисс Патти, – сказала она, – но это ваш чемодан?» – «Да, – сказала я, – конечно, это мой чемодан. С ним что-то не в порядке?» Горничная только махнула рукой на стол и не сказала ни слова. И там он стоял – открытый!
Патти вынула из кармана ключ, открыла чемодан и откинула крышку. Наверху лежал аккуратно свернутый мужской костюм, а промежутки вокруг заполняли трубка, коробка сигарет, несколько воротничков и разные другие мужские мелочи.
– О! – выдохнули подруги.
– Это его вещи! – взволнованно пробормотала Конни.
Патти кивнула.
– Когда я показала дяде Тому этот чемодан, он чуть не умер от смеха. Он позвонил на станцию по телефону, но там ничего об этом еще не слышали, а я не знала, где собирается выступать песенный клуб, так что телеграфировать мистеру Хилларду было невозможно. Дядя Том живет в пяти милях от городка, и мы просто ничего не могли сделать в тот вечер.
– А только вообразите его чувства, когда он начал одеваться перед концертом и нашел новое розовое вечернее платье Патти, расправленное под крышкой чемодана! – сказала Присилла.
– О Патти! Ты думаешь, он открыл твой чемодан? – спросила Конни.
– Боюсь, что да. Чемоданы совершенно одинаковые, и ключи, похоже, подходят к обоим.
– Надеюсь, платье хорошо выглядело?
– О да, великолепно! Все обшитое пунцовой ленточкой. Я, когда еду к дяде Тому, всегда упаковываю вещи так, чтобы произвести благоприятное впечатление на горничную, которая откроет чемодан.
– Ну а обед и свадьба? Что ты делала без твоих платьев? – спросила Присилла, с грустью вспоминая о множестве поездок к портнихе.
– Вот это было лучше всего! – призналась Патти. – Мисс Лорд сделала все, чтобы я не смогла обзавестись достойным вечерним платьем. Она ходила со мной сама и говорила мисс Прингл, как следует шить – точно так, как все мои бальные платья: девять дюймов от пола, с рукавами до локтя и глупым поясом. Я все равно это платье терпеть не могла.
– Ты должна помнить, что ты школьница, – процитировала Конни, – и, по-ка ты…
– Но вы только послушайте дальше! – с торжеством перебила Патти. – Луиза принесла мне одно из ее платьев – одно из ее лучших бальных платьев! Только она не собиралась его больше носить, так как у нее в приданом все новенькое. Оно было из белого крепа, вышитое золотыми блестками и со шлейфом. И спереди оно тоже было длинное. Мне пришлось ходить не поднимая ног. Горничная пришла и помогла мне одеться, и уложила мои волосы в высокую прическу при помощи золотой ленты, а тетя Эмма одолжила мне жемчужное ожерелье и длинные перчатки, и я выглядела совершенной красавицей – честное слово! Вы бы меня не узнали. Мне было на вид по меньшей мере двадцать! Мужчина, который вел меня к столу, даже и не догадался, что я еще не выезжаю в свет. И знаете, он пытался флиртовать со мной – пытался, правда! А он ужасно старый. Ему, должно быть, почти сорок. Я чувствовала себя так, как если бы флиртовала с моим дедушкой. Знаете, – добавила Патти, – это не так плохо – быть взрослой. Я думаю, что действительно можно приятно проводить время… если ты хорошенькая.
