Георгий Шилович - Черепаха без панциря
Нет, по всему было видно, что бабушка всерьез решила идти вместе с внуком.
- Послушай, бабуля, - бросился к ней Венька. - Не нужно на озеро! Давай лучше... в кино сходим.
- В другой раз, внучек.
- В клуб!..
- Рано!
- На стадион... - умолял Венька. - В цирк! Знаешь, кто приехал? Клоун из Москвы! Зачем нам озеро?
- Как зачем? - голос бабушки окреп. - Как ты можешь так рассуждать! Там весь твой отряд будет. Друзья твои! А ты кто же, принц-отшельник? Какой же ты после этого пионер?
Она начала стаскивать с плеч рюкзак, отстегнула компас.
- Если бы мы так рассуждали, разве смогли бы выкопать это озеро?
- Как выкопать?
- А вот так. Выезжали за город после работы. С песнями, с настроением!.. А чем копали? Лопатой-матушкой! Таких машин, как теперь, тогда и в помине не было. Ни бульдозеров, ни скреперов. На носилках землю таскали. Бывали, конечно, и недоразумения, и споры. Но мы все горой стояли друг за друга. А ты чего переполошился? Знаю: боишься с Машей встретиться. Так, что ли? Но ведь сам от себя никуда не убежишь. Ты обидел Машу. Да еще как обидел!.. Девочку! Так имей же мужество признать свою вину, попроси у нее прощения. Молчишь... Выходит, ты и меня, и маму мог бы ударить?.. Нет? Тогда пойми: Маша вырастет - тоже станет мамой, бабушкой, как я. А посмел руку на нее поднять... Позор!..
Такой неожиданный поворот очень взволновал Веньку. Он стоял и хлопал глазами, растерянно поглядывая то на бабушку, то на рюкзак и компас, которые она торжественно положила перед ним на стул.
А на столе остывал недоеденный завтрак.
Из всего услышанного Веньку особенно поразило то, что Маша тоже будет бабушкой. Это никак не укладывалось в голове. Она же такая маленькая, сидит на первой парте - только белый бантик торчит на макушке. И вдруг - мама, бабушка! Тут же подумалось, что, как ни крутись, ни изворачивайся, все равно придется увидеться с Машей и друзьями, смотреть им в глаза...
- Доедай яичницу и собирайся побыстрей.
Бабушка еще немного помедлила, глядя, как внук доедает завтрак. Потом, спохватившись, засеменила в другую комнату. Вернулась оттуда с конвертом в руках, подала его Веньке.
- Не забудь по дороге опустить.
- Ладно, - озадаченно ответил Венька. И вдруг от удивления округлил глаза: вовсе не родителям было адресовано письмо, за которым он так неудачно охотился! Бабушка посылала письмо на целину, в совхоз "Пионерский", Миколе Протасевичу - брату Шурки.
"Вот так чудо: откуда она знает Миколу? О чем ему пишет?"
Венька засуетился по комнате, приговаривая:
- Сейчас, бабуля, сейчас... Я быстренько - сию минуту! Вот увидишь!
Из недоеденной яичницы он сделал бутерброд, на ходу допил из чашки остывший кофе. Потом убрал со стола посуду. Взялся за укладку рюкзака. Налил во флягу воды, упаковал свое рыбацкое снаряжение. А сам в душе радовался: какая у него чудесная бабушка! Не забыл прихватить с пяток картофелин и на ее долю. Готовясь к походу, ребята договаривались разжечь где-нибудь на острове костер, напечь картошки...
"Может, и уху удастся приготовить! Где котелок? Пару луковиц в него, немного лаврового листа, перцу, щепотку соли. Кажется, все?" - Венька завязал рюкзак, приподнял его. Прилично набралось.
Он надел белую туристскую панамку, забросил рюкзак за плечи и, молодцевато стукнув каблуками, вытянулся перед бабушкой, как по команде смирно, шутливо отрапортовал:
- Товарищ генерал, разрешите доложить?
- Пожалуйста, - подтянулась и бабушка. - Слушаю вас.
- Пионер Старовойтенко готов к выполнению любого задания!
- Что ж, очень приятно. Слушай мою команду: равнение на рюкзак! На трудности не обращать внимания! Прямо на улицу, с песней ша-агом марш!
Венька прошел до дверей чеканным строевым шагом и во весь голос запел песню о юном барабанщике:
Мы шли под грохот канонады,
Мы смерти смотрели в лицо...
Бабушка тоже заспешила. Сунула под мышку зонтик и засеменила за внуком. Через руку у нее был перекинут клетчатый непромокаемый плащ. Седую голову прикрывала соломенная шляпка с заколкой сбоку. Добродушные темно-карие глаза молодо светились: многое из прошлого, такого близкого и дорогого сердцу, напомнила ей Венькина песня.
Глава седьмая
НЕВИДИМКА В ЛОДКЕ
Медленно тянулось для Казика время: никогда раньше не приходилось ему бывать в больнице!.. Он сидел на стуле у стены в приемном покое и внимательно следил за матово-стеклянными дверьми, за которыми исчез Шурка, напялив на себя белый не по росту большущий халат. Где-то там, за этими дверями, были палаты, лежали больные, среди них и Шуркина мама. Что с ней?
Над дверями, которые время от времени неслышно раскрывались и закрывались, пропуская посетителей, висели пузатые, круглые, как эмалированный таз, часы. Их циферблат поблескивал со стены холодно и настороженно. Стрелки, казалось, застыли на месте, но Казик и так знал, что теперь на озеро уже не успеть.
Хоть в приемном покое было довольно людно - многие пришли проведать родственников или знакомых и у гардероба, чтобы раздеться и получить халат, стояла длинная очередь, - вокруг царила затаенная тишина. Не слышно было даже шума с улицы, что совсем рядом, за сквером, по которой привычно струился неудержимый живой поток.
В покое пахло лекарствами. Все стулья были в полотняных чехлах; на столе стояла ваза с букетом осенних цветов. Чистотой сияли стены, пол из метлахских плиток, подоконники, которые снова и снова протирала влажной тряпкой девушка-санитарка с аккуратно подобранным под марлевую косынку узлом огненно-рыжих волос.
К девушке-санитарке часто обращались посетители. В этих случаях она отрывалась от работы, вежливо отвечала. Кому советовала подождать профессора, кому объясняла, как найти главного хирурга или палатного врача, показывала, где находится окошко дежурной сестры. Вообще, как заметил Казик, девушка-санитарка знала все, каждому могла дать необходимые сведения.
"Может, и о Шуркиной маме что-нибудь знает?" - подумал он. Но спросить постеснялся.
- Мальчик, - подошла санитарка к Казику, - подними, пожалуйста, ноги.
Под ногами проворно заходила электрическая щетка: "Шах-шах!" Этот звук чем-то напомнил Казику железнодорожный переезд, когда он бросился наперерез поезду, чтобы быстрей добежать до будки телефона-автомата. Едва успел перескочить рельсы, как кто-то сильно схватил за воротник, дернул к себе: "Жить надоело, молокосос?!"
Это был стрелочник в промасленном ватнике, подпоясанный армейским ремнем, за которым торчали два флажка - красный и желтый, дудочка-рожок и еще что-то, что Казик не успел разглядеть. Он весь сжался, втянул голову в плечи от страшного грохота, что обрушился сзади, оглушил. Дохнуло жаром в затылок, густое белое облако пара окутало лицо, осело холодными мелкими капельками на лбу, щеках, шее...
Он закричал: "Пустите, дяденька!" - и изо всех сил рванулся из крепких рук стрелочника, даже воротник куртки затрещал...
"Эх, нет на вас управы", - только и услышал за спиной.
Об этом он никому не рассказал: ни маме, когда усталый вернулся домой, вызвав "скорую помощь", ни Шурке, когда встретились сегодня утром. Хорошо, что еще вечером осмотрел надорванный по шву воротник и сам незаметно подшил его. Мама так ничего и не заметила.
Утром мама сама посоветовала Казику сбегать к Шурке и вместе с ним проведать в больнице тетю Броню. Попросила передать ей баночку яблочного компота и сверток с печеньем, приготовленный Казику в поход. Сказала, что на озеро можно и не ехать и чтобы он пригласил Шурку пожить у них, пока не выздоровеет его мама... Кажется, еще наказывала, чтобы не опаздывали на обед.
Казик неподвижно сидел на стуле и думал о том, что теперь главное, чтобы все хорошо обошлось с тетей Броней. А что все в порядке, что все будет хорошо, он почувствовал сразу, как только увидел друга, показавшегося из-за матово-стеклянных дверей.
Халат на Шурке висел, как на жерди, почти до самых пят. Лицо было немного растерянным, но прежняя тревога и озабоченность исчезли. Остались где-то там, за стеной приемного покоя.
- Ну как? - подбежал Казик к Шурке. - Что с мамой? Выписывают?
- Нет, сказали, не раньше чем через неделю. - Он сбросил халат, сдал его в гардероб. - Операцию сделали. Аппендицит был.
Они оказались на широкой лестнице главного входа. Здесь Казик остановился, спросил:
- А что говорит мама?
- Привет тебе передала и большое спасибо... А знаешь, что доктор сказал? Хорошо, что не промедлили, сразу вызвали "скорую помощь". С аппендицитом шутки плохи...
- А что это за аппендицит такой?
- Ну, кишка такая в животе. Воспаляется... Разве не знаешь?
- Нет...
- Заболеешь - узнаешь! Чикнут, как маме.
- Типун тебе на язык! - отмахнулся Казик и хлопнул друга по плечу. Давай лучше подумаем, что будем делать дальше? Ко мне пойдем или на озеро? Может, еще успеем...
Ребята посоветовались и решили податься вслед за отрядом на озеро. Обычно туда ездили трамваем или автобусом. Но теперь им не было никакой нужды связываться с транспортом. Пешком через парк Победы - гораздо ближе. И не нужно петлять по улицам - сразу попадаешь к пристани, откуда семиклассники договаривались начать свое путешествие на речном трамвае, чтобы потом высадиться на острове.
![Огюст де Лиль-Адан - Будущая Ева [Ева будущего]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
