Лев Давыдычев - Многотрудная, полная невзгод и опасностей жизнь Ивана Семёнова, второклассника и второгодника
- Кем же ты командуешь? - удивился Иван.
- Всей семьёй.
- А кто же тебя слушается?
- А вся семья.
- Бабушка! - воскликнул Иван. - Но ведь я-то тебя не слушаюсь!
- Как - не слушаешься? - удивилась бабушка.
- Да так. Я потому и люблю тебя, что тебя можно не слушаться.
- А не врешь?
- Нисколечко. Ты меня слушаешься, а не я тебя. Поэтому мы и живём дружно.
- Ну и пусть, - помолчав, сказала бабушка. - Не важно, кто кем командует, важно, что дружба есть. Но дружбе нашей скоро придёт конец, если ты будешь вести себя как сегодня. Нехорошо, Ваня, стыдно!
ИВАН ВЗБУНТОВАЛСЯ
- Почему стыдно? - спросил Иван. - Что я такого сделал?
- Как - что?! - вспылила бабушка. - Да я же тебе объяснила. Не имеешь ты права выполнять мои обязанности! Бабушка я тебе или не бабушка?
- А я внук тебе или не внук?
- Ты внук. А я бабушка. И не лезь в мои дела. Будь любезен спать до тех пор, пока я тебя не разбужу.
- А если я сам проснусь?
- Не имеешь права!
- А если проснулся?
- Всё равно спи. Или просто лежи, пока я не приду. Если ты сам просыпаться будешь, зачем я тогда нужна? Если ты сам завтрак готовить будешь, мне что делать?
- Отдыхать.
- Отдыхать?! - возмутилась бабушка. - За кого ты меня принимаешь? Чтобы я да на старости лет бездельничала?
- А ты меня за кого принимаешь? - возмутился Иван. - Чтобы я да на молодости лет тунеядничал?! Ты знаешь, как интересно самому просыпаться? Замечательно! Ты что, собираешься со мной в армию идти? И там меня станешь будить? А? Может, по-твоему, каждый солдат со своей бабушкой в армию придёт?
Тут бабушка горько расплакалась.
- Ни в какую я армию не собираюсь, - сквозь слёзы сказала она. - Но учти: пользы от нас в армии было бы много!
А Иван расхохотался.
- Бабушки! - скомандовал он. - По порядку номеров рассчитайтесь! Бабушки, вперёд шагом марш! Песню!.. Да ты хоть одну строевую песню знаешь?
- Знать не знаю и знать не желаю! - отрезала бабушка. - А только в армии без меня ты пропадёшь! Ты ведь даже ботинки зашнуровывать толком не умеешь.
- А в армии сапоги носят! У них шнуровки нет.
- Пожалеешь, - бабушка снова горько расплакалась. - Я ли тебя не любила! Я ли за тобой не ухаживала! Я ли тебя не баловала! А ты?
- Эх ты, рёва, - сказал Иван ласково, - а ещё в армию собираешься.
- Я не рёва, - сквозь слёзы ответила бабушка, - просто я тебя люблю, а ты меня нет.
- И я тебя люблю. Только я с тобой не согласен.
- Когда любят, соглашаются!
- Не могу я с тобой согласиться, - твёрдо сказал Иван. - Ты что, хочешь, чтобы меня бабушкиным сынком дразнили?
- Хочу! - горячо призналась бабушка. - Очень хочу!
- Значит, тебе меня нисколько не жалко.
- А ты меня жалеешь? Ты меня и за бабушку не считаешь.
- Считаю. Ты замечательная бабушка. Только есть у тебя один недостаток.
- Нет у меня недостатков!
Иван чмокнул её в щеку, шепнул:
- Один, маленький.
- Может быть, - подумав, нерешительно согласилась бабушка, - но я не знаю, какой недостаток. Не замечала.
- Ты не даёшь мне нормально жить.
- Я?!
- Ты, бабушка. Только ты не сердись и не плачь. Держи себя в руках. Надо мне просыпаться самому.
- А давай по очереди? - обрадованно предложила бабушка. - Один раз я тебя разбужу, а один раз ты, может, сам проснёшься?
- Нет, - отказался Иван. - Не хочу я быть умственно отсталым.
- Не понимаю, - испуганно прошептала бабушка, - кто от кого отстал?
- А я понимаю. Если бы я вчера не выучил уроки, то сегодня меня бы как миленького в специальную школу отправили.
- Вот! - радостно воскликнула бабушка. - Вот что значит просыпаться самому! Соображать плохо стал! Ещё будешь с бабушкой спорить?
- Буду, - тихо, но решительно ответил Иван. - Приходится. Я ещё, может быть, отличником сделаюсь. Ненадолго, конечно. Чтобы всем доказать, что я не умственно отсталый.
- А зачем это тебе, миленький? - ласково спросила бабушка. - Для меня-то ты всегда самый умный! Вот подрастёшь, сил наберёшься, тогда и станешь отличником. Сейчас-то зачем тебе надсажаться? Вспомни-ка, до чего мы с тобой замечательно жили!
- Жили-то мы с тобой замечательно, - согласился Иван, - но, может быть, как раз из-за этого я и чуть-чуть в УО не превратился. Чуть-чуть в специальную школу не попал. На радость дочке крокодильской. Она у меня ещё попляшет! Сто пятьдесят пять с половиной раз пожалеет, что издевалась над гвардии рядовым Иваном Семёновым! Назло ей отличником стану! Да ещё и круглым! Сам просыпаться буду! - со слезами в голосе крикнул Иван. - Сам одеваться буду! Бабушка легла на кровать и сказала: - Спасибо. Можешь вызывать "скорую помощь".
ГЛАВА 7,
в которой бабушка снова пытается быть
одним из главных действующих лиц,
а Иван Семёнов совершает несколько
выдающихся поступков.
ИВАН ДЕЛАЕТ ВАЖНОЕ ОТКРЫТИЕ
Вызывать скорую помощь не пришлось. Дали бабушке валерьянки, уложили в постель. Сказала бабушка:
- Никому я, значит, не нужна. Пустое я, значит, место. Или вроде старой сковородки. Выбрасывайте.
Тут все стали её утешать, уговаривать, успокаивать. А она твердит своё:
- Надоела я всем. Мешаю я всем. Только и думаете, как бы от меня избавиться.
Тут её опять стали утешать, уговаривать, успокаивать.
Бабушка лежала с закрытыми глазами и тихонько постанывала.
- Я в школу, - сказал Иван, но она даже не посмотрела на него.
Утро было серое и дождливое. Иван весело прыгал через лужи. Правда, редкую лужу ему удавалось перепрыгнуть, чаще обеими ногами он попадал прямо в воду.
Устал прыгать, пошёл по тротуару.
Кошку на окошке увидел - отвернулся.
Собака мимо бежала - не обратил на неё внимания.
Вывески не читал.
В зеркале около парикмахерской состроил себе всего одну рожицу.
В школу торопился Иван - ещё как торопился!
А почему?
Да потому, что никого сегодня не боялся.
Ребят не боялся.
Анны Антоновны не боялся.
Даже Аделаиды не боялся.
Да почему?
Да потому, что уроки-то он выучил! Пожалуйста, проверяйте! Сколько угодно! Вопросы задавайте, спрашивайте!
Идёт Иван, подпрыгивает. До чего, оказывается, приятно в школу шагать, когда уроки приготовлены!
НЕУДАЧА
Когда Иван подходил к школе, настроение у него немного испортилось. Он вспомнил, что предстоит разговор с Аделаидой. "Но ничего, - подумал он, выкрутимся!"
И опять ему стало весело.
- Доброе утро! - услышал он за спиной голос Аделаиды.
Иван обернулся, сказал:
- Между прочим, у меня уроки сделаны.
- Да ну? Сам?
- Своими собственными руками и своей собственной головой, - гордо ответил Иван. - Даже стихотворение выучил. Теперь никто не скажет, что я УО.
- Посмотрим. Кто тебя знает? Может, ты сегодня опять примешься за старое?
- Наверно, нет, - со вздохом, негромко проговорил Иван. - Но ведь трудно.
- Конечно трудно. А ты как думал? Это по телевизору чужие слова легко говорить. И за лунатика себя выдавать легко. Драться легко. И по лужам топать легко. А учиться трудно.
"Тебе-то хорошо, - мрачно подумал Иван, когда она ушла, - ты с детства привыкла уроки делать. А я?"
Войдя в класс, он не закричал, как обычно, не запрыгал, а сел на своё место, сидел и помалкивал.
- Как жизнь? - спросил Колька.
- Нормально, - ответил Иван, - устал только. Всю ночь уроки делал. Не выспался.
- Всю? Ночь?! - поразился Колька. - За час можно сделать.
Звонок.
"Сейчас вы все ахнете, - торжествующе подумал Иван, - сейчас меня вызовут и..."
Но сколько ни тянул он руку вверх, Анна Антоновна не замечала. Иван до того обиделся, что руки под парту спрятал.
В перемену он не двинулся с места, сидел, опустив свою большую голову, и грустно размышлял: "Вот, пожалуйста! Только выучил человек уроки, так на него ноль внимания. А если бы он не выучил, то, будьте уверены, - вызвали бы! А зачем уроки учить, если тебя не спрашивают?"
- Я уроки выучил! - крикнул он.
Весь класс окружил Ивана.
- Молодец, Аделаида! - сказал Паша.
- Вот это буксир, я понимаю! - сказал Колька.
- А она-то при чём? - удивился Иван. - Я сам.
- Сам! Сам! - передразнил Колька. - Пока она тебя хорошенько не стукнула, ты и не собирался уроки учить.
В класс вошла Анна Антоновна. "Сейчас все закричат, что я уроки выучил, - подумал Иван, - и она меня вызовет".
Но ребята молчали. Урок шёл своим чередом. Иван чуть руку не вывихнул, до того старательно тянул её вверх.
Никакого впечатления.
"Нарочно, нарочно, - пронеслось у него в голове, - нарочно! Чтобы помучить меня. Чтоб поиздеваться надо мной!"
Взял да и поднял обе руки.
- Семёнов, не хулигань, - сказала Анна Антоновна.
"Если и по чтению не спросят, - решил он, - больше я вам уроков делать не буду. Ни разу в жизни".
Не спросили его и по чтению.
После уроков, когда Анна Антоновна ушла, ребята бросились из класса, устроили в дверях такую давёжку, что Иван с трудом сдержался, чтобы не принять в ней участие.
