Эрих Кестнер - Мальчик из спичечной коробки
— Почему? — поинтересовался Максик.
— Потому что старый разлетелся на куски, — сообщила девушка. — Он сломался об клоуна Фернандо.
— Из-за перепутанных фраков?
Роза кивнула.
— Совершенно верно. При этом клоун вовсе не хотел опозорить всадника и его коня. Его интересовал некто Йокус.
— Йокус? — Маленький Человек был потрясён.
— Фернандо ревнив. Он думает, что Йокус в меня влюблён.
— Но ведь так оно и есть! — воскликнул Максик.
Фокусник покраснел как маков цвет, и, если бы только мог, он в эту минуту отколдовал бы себя куда-нибудь за тридевять земель отсюда. Или превратился бы в зубную щётку… Но это умеют только настоящие волшебники.
Роза Марципан сверкнула глазами.
— Это правда? — спросила она с угрозой в голосе.
— Да, — мрачно ответил Йокус, разглядывая кончики своих башмаков, словно он их видел впервые.
Через пять минут Роза Марципан шепнула:
— Мне жалко тех дней, что я прожила, не зная об этом.
А ещё через пять минут кто-то за их спиной кашлянул. Это был официант. —
Максик просил передать вам привет.
— Где же он? — крикнули Роза и Йокус в один голос. От страха они стали белыми, как скатерть.
— У себя в номере. Я отвёз его на лифте. Он сидит в цветочном горшке на балконе и просит передать, что ему очень весело.
— Это ужасно, — пробормотал профессор, когда официант ушёл. — Мы даже ничего не заметили. Хороший отец, нечего сказать.
— Как видно, за вами обоими нужен присмотр, — улыбнулась девушка.
Глава 11
Максик в цветочном горшке. Фрау Хольцер чихает. У специалиста по недовольным. Маленький Человек вырастает и становится великаном. Он видит себя в зеркале. Второй волшебный напиток. Самый обыкновенный мальчик
А тем временем Маленький Человек сидел на балконе в цветочном горшке. Горшок был из белого фаянса. Садовник посадил в него утром двадцать ландышей, потому что знал, что ландыши — любимые цветы Максика.
— В каких стихах описан запах ландышей? — спросил как-то Максик.
Ни Йокус, ни садовник таких стихов не знали.
— Наверное, сочинить такое стихотворение так же трудно, как сделать четырёхкратное сальто, — предположил Йокус.
— Да такого сальто и не бывает вовсе! — воскликнул Маленький Человек.
— Именно, — ответил Йокус. — В этом-то всё и дело.
Итак, как сказано, Маленький Человек сидел в цветочном горшке, прислонившись к нежно-зелёному стебельку. Задрав голову, он смотрел на белые чаши ландышей, вдыхал этот неописуемый запах и размышлял о жизни. Это иногда случается. Даже с пышущими здоровьем мальчиками. Даже с Максиком.
Он думал о своих родителях и об Эйфелевой башне, о Йокусе, о девушке Марципан, о перепутанных фраках и о клоуне Фернандо, о сломанном хлысте Галопинского и о подтяжках господина Тонки, о шумном цирке, и о тихих ландышах, и… и… и… Он заснул, и ему приснился сон.
Он бежал, маленький, каким он и был на самом деле, по бесконечной улице и не знал, куда деваться от всех этих башмаков и ботинок. Жизнь его была в опасности. Все прохожие очень торопились, они его не видели и большими шагами проносились мимо него или над ним; и он от страха перед их подмётками и каблуками всё бежал и бежал по тротуару. Иногда, чтобы отдышаться, он вплотную прижимался к стене какого-нибудь дома и потом бежал дальше. Сердце его подскакивало до самого горла.
Вот опять! Маленького Человека настигла пара тяжёлых сапог. В самый последний момент он успел отскочить в сторону. При этом он чуть было не угодил под острые каблучки женских туфель. В отчаянии он подпрыгнул высоко вверх и ухватился за чьё-то пальто. Он быстро взобрался по нему вверх до плеча и удобно расположился на широком воротнике.
Теперь Максик рассмотрел, что воротник этот принадлежал драповому пальто. А драповое пальто принадлежало женщине. Она и не заметила, что у неё появился спутник, и Максик мог спокойно её рассмотреть. Это была пожилая женщина с приветливым лицом. В руке она несла сетку, битком набитую всякой всячиной. Иногда женщина останавливалась перед какой-нибудь витриной и разглядывала выставленные в ней товары. Вдруг она чихнула и громко сказала самой себе:
— Будьте здоровы, фрау Хольцер!
Максик едва удержался от смеха.
Пока она стояла перед магазином белья, изучая цены на скатерти, полотенца, простые и мохнатые, носовые платки и салфетки, Маленький Человек от скуки читал вывески на дверях рядом с витриной. Чего только не было тут: и грязелечебница для немытых детских рук, и дом отдыха для надкусанных пряников, и, наконец, вывеска врача, от которой у мальчика захватило дух. Неужели в это можно было поверить? Вот что на ней было сказано:
Медицинский советник доктор медицины КОНРАД ВАКСМУТ. Специалист по недовольным собой. Лечение великанов и карликов бесплатное. Часы приёма — любое время дня и ночи. 2-й этаж слева.В этот момент женщина ещё раз чихнула.
— Это к хорошей погоде, — сказала она вслух. И тут же снова судорожно вздохнула и произнесла: — Ап-чхи!
Тут Маленький Человек сказал:
— Будьте здоровы, фрау Хольцер!
— Большое спасибо — радостно отозвалась она.
Потом, вздрогнув, осмотрелась кругом и спросила:
— Кто это сказал?
— Я! — бойко откликнулся Максик. — Но вы меня не видите, потому что во мне всего пять сантиметров роста и я сижу у вас на воротнике.
— Только не свались! — сказала она заботливо и подошла поближе к витрине, чтобы рассмотреть отражение. — Вот теперь, кажется, я тебя вижу. Ой, какой же ты маленький, господи! Такое не каждый день увидишь. Хочешь пойти ко мне в гости? Ты ведь, наверное, есть хочешь? Ты устал? Может, у тебя живот болит? Я тебе грелку дам!
— Нет, — ответил Максик. — Вы очень добры, но у меня ничего не болит. Только, пожалуйста, отнесите меня на второй этаж и позвоните в левую дверь к доктору Ваксмуту. А то я сам не дотянусь до звонка.
— Только и всего? — сказала фрау Хольцер и шагнула в подъезд.
На втором этаже она позвонила в дверь. При этом она прочитала табличку.
— Век живи — век учись! — размышляла она вслух. — И чего только не бывает в жизни! «Специалист по недовольным собой»! — Она рассмеялась. — На мне-то он много не заработает. Что касается меня…
Но прежде чем она успела сообщить, что именно касается её, дверь распахнулась, и они увидели старика в белом медицинском халате и с длинной-предлинной бородой. Он быстро с ног до головы оглядел фрау Хольцер и покачал головой.
— Вы, верно, ошиблись дверью? — спросил он мрачно. — У вас такой довольный вид, что у меня голова разболелась.
— Ну и угрюмый же вы господин! — рассмеялась она. — Не сходить ли вам к врачу? Например, к доктору Ваксмуту.
— Бесполезно, — проворчал он. — Я могу помочь всем, но только не самому себе.
— Все вы врачи такие, — заметила фрау Хольцер, собираясь ещё что-то добавить. Но тут она снова чихнула.
— Будьте здоровы, фрау Хольцер! — отозвался Маленький Человек.
Медицинский советник выпучил глаза.
— Чёрт возьми! — пробурчал он. — Вот это пациент по моему вкусу!
И он, схватив Максика, захлопнул дверь перед самым носом фрау Хольцер.
— Ну, чем ты недоволен? — спросил врач, когда они очутились в его кабинете.
— Я бы хотел быть выше ростом, — ответил Максик.
— Какой именно рост тебя устраивает?
— Я не знаю.
— Вечная история, — ворчал медицинский советник. — Каждый знает, чего он не хочет. Но чего он хочет, не знает никто.
Он достал из стеклянного шкафа несколько разноцветных пузырьков и маленькую ложку.
— Два с половиной метра хватит с тебя? — сухо спросил он. — Сделать тебя ещё длиннее я не могу, потому что иначе ты пробьёшь головой потолок. Ну! Отвечай же!
— Два с половиной метра? — Маленький Человек робко взглянул на люстру. — А если… если мне… Если нам это потом не понравится?
— Тогда я дам тебе другое лекарство, и ты станешь пониже.
— Ну ладно, — сказал Максик дрожащим голосом. — Попробуем сначала два с половиной метра.
Медицинский советник, бормоча что-то в свою растрёпанную бороду, взял зелёную бутылку и нацедил в ложку несколько капель микстуры:
— Открой рот!
Маленький Человек открыл рот как можно шире, и вдруг что-то обожгло ему язык.
— Глотай!
Маленький Человек проглотил микстуру. Она обожгла ему горло и огненной струйкой прошла в живот.
Бородач сверкнул глазами на мальчика и буркнул:
— Сейчас начнётся!
И правда.
В ушах у Максика загрохотало. Руки и ноги заломило. Болели рёбра, болели волосы и кожа на голове. В коленных чашечках что-то хрустело. В глазах вертелись пёстрые, как радуга, круги, а в кругах плясали серебряные и золотые шарики и звёзды. Он не узнавал своих рук. Они росли и становились всё длиннее и шире. Неужели это были его собственные руки?
