Валерий Медведев - Флейта для чемпиона
— Ну почему же против? Он парень способный… А что это у тебя за книга?
— Да так… — Масюков повернул книгу обложкой к Ларионову.
— "Правовые основы физической культуры и спорта", — прочитал вслух Вениамин.
— Знаешь, спортсмен ведь должен быть не только в спортивной форме и норме, но и в правовой. Надо уметь качать свои мышцы… и права… Ты-то сам вот, ты парень умный, ты как считаешь?
— А что я? — ответил Ларионов. — Вот услышал новый спортивный лозунг… Ты нрав. Спортсмен всегда должен быть в правовой форме, — сказал он, делая ударение на слог "пра" и норме… Лишь бы не в левовой… — В этой фразе Веня нажал на слог "ле".
Вадим улыбнулся шутке Ларионова и отошёл в сторону.
— Ты чего? — обернулся Веня к Сидякину, который пытался надеть на его голову багетную раму.
— Да вот раму к тебе примеряю… То есть не к тебе, а к твоему портрету, — почтительно заулыбался Тарас.
— А… — рассеянно произнёс Ларионов, думая о чём-то своём и отступая от Сидякина.
Он пятился до тех пор, пока не столкнулся спиной… Ларионов обернулся и увидел Таню Цветкову. Она посмотрела в угол, на нос, на предмет, сделав всё, что было в её силах, чтобы взгляд получился с поволокой, и сказала:
— Между прочим, Ларионов, я у тебя давно хотела спросить, да вокруг тебя всё вертятся то болельщики, то поклонницы, то вообще… какие-то подозрительные личности…
— Спрашивай, — сказал Ларионов, оглядываясь вокруг себя — ни болельщиков вокруг, ни поклонниц, ни подозрительных лиц как будто бы не было.
— Ну вот… занимаясь спортом, ты, вероятно, преследуешь какую-то цель.
— Преследую, — улыбнулся Ларионов, — только она от меня всё время убегает.
— Ларионов, я тебя серьёзно спрашиваю, а ты… Ну вот ты, вероятно, хочешь стать в спорте положительным героем, и вот каким? Просто выдающимся спортсменом, или просто чемпионом страны, или просто чемпионом мира?..
— Хорошенькое "просто", — снова улыбнулся Ларионов и тут же добавил, то ли шутя, то ли серьёзно (этого Ларионова не разберёшь часто: шутя серьёзничает он или серьёзно шутит): — Кем, значит, я хочу быть?.. А никому не скажешь?
Таня всем своим существом, и телом и душой, изобразила полное сохранение тайны на всю жизнь.
— Гераклом я хочу быть!
Теперь Таня Цветкова всем своим существом выразила уже не то что, мол, говори, я могила, пытать будут, не скажу, что ты мне говорил, — теперь на её лице было написано: "Ну, знаешь, и хватил же ты, Ларионов, через край, нет, даже "через край света"!.. Геракл, Греция — это же как раз край света и есть, то есть был, ну, там ещё Египет…"
— Я вот на днях смотрел фильм об одном положительном герое, только не в спорте, а… неважно, в чём. Знаешь, какое впечатление?.. Как будто меня весь сеанс сахаром кормили!.. Одним сахаром. Полтора часа!.. А Геракл двенадцать подвигов совершил: будучи младенцем, ещё в колыбели, он разрушил козни своих врагов и легко расправился с двумя змеями, посланными убить его, и с Немейским львом сражался, трёхглавым Кербером, трёхголовым великаном Герионом, со Стимфалийскими птицами, Лернейской гидрой, имевшей всего девять голов! И при этом остался совсем живым, без единого кусочка сахара в поступках. Представляешь?!
— Вот, вот! — оживилась Татьяна, повторяя за Вениамином. — Будучи младенцем, ещё в колыбели, он разрушил козни своих врагов и легко расправился с двумя змеями, посланными убить его.
После этого она со смешком произнесла что-то непонятное:
— Нет, это надо же! Как повторяется история!.. Ну, тютелька в тютельку.
После этого она помрачнела и не сказала, а как-то даже изрекла:
— А что, если Геракл думает, что он Геракл, а его окружающие из него незаметно Сизифа сделали. И вместо того, чтобы совершать подвиги, Геракл занимается сизифовым трудом: вкатывает это он камни на гору, а они себе преспокойно скатываются вниз.
— Это на какую гору он вкатывает? — спросил, стараясь понять Цветкову, Ларионов.
— Ну, хотя бы на гору Олимп! — ответила Таня и пошла темнить дальше: — А всё потому, что, ещё будучи младенцем, он не разрушил козни своих врагов и не расправился с двумя змеями! — Сделав такое безнадёжное прорицание, Цветкова с загадочным выражением лица удалилась в глубь двора.
Глава 3. А ГУСЬ ВСЁ-ТАКИ ПРОБЛЕМА!
Ларионов разбежался и легко перемахнул через планку. Двор взорвался криками восторга. Аплодировали и форум, и кворум, и даже пожилые жильцы, глядящие из окон и с балконов на спортплощадку.
— С первой попытки! — ахал Геннадий.
Цветков и Гиви снимали чемпиона кинокамерами.
— Вы скрытой камерой снимаете? — солидно обратился к "коллеге" Тарас.
— Гиви Мебуке ничего не делает скрытно… — ответил Гиви. Он достал из кармана "Советский спорт", разглядывая снимок Ларионова. И подошёл к чемпиону: — Это ты знаменитый Ларионов?.. Плохое фото, смотреть неохота! Я из тебя уже делаю документальный фильм. Прославлю на всю жизнь, ты состаришься, мой фильм никогда. Всегда молодой будешь храниться на полке Госфильмофонда… Прыжки у меня твои уже есть, сейчас для начала снимем сцену твоего интервью…
Ларионов улыбнулся.
— Коротенькое интервью… — продолжал Гиви. — Что ты любишь больше всего на свете? Вот здесь, — он дал Ларионову лист бумаги, — написаны твои-мои вопросы к тебе и твои-мои ответы…
Во двор фланирующей походкой заявилась Стеллка. А затем сквозь дыру в заборе пролез Босс. Сидякин тут же подскочил к нему и что-то быстро сказал.
— А, чёрт! — заметила Босса Стеллка и скрылась среди болельщиков.
Босс подошёл к группе ребят, окруживших Ларионова.
— Вопрос: "Что вы любите больше всего?" — читал он вслух вопросник, полученный от Гиви. — Ответ: "Спорт. — Что вы обычно делаете в воскресенье? — То же, что и в понедельник. — А что вы делаете в понедельник? — Прыгаю. — Говорят, что вы за всю жизнь не совершили ни одного грубого и нетактичного поступка? Кто вам в этом помог?.. — Антон Павлович Чехов. — Каким образом? — Таким образом: перед тем, как совершить нетактичный поступок, я спрашиваю себя: а как бы в таком случае на моём месте поступил бы Чехов?" Вопрос: "А взять рекордную высоту вам тоже помог Чехов? — Нет, Джек Лондон, ответил Ларионов. — А решать задачи по физике? — Эйнштейн… Благодарю вас, дорогие товарищи! — раскланялся Вениамин. — Вы все только что убедились, что абсолютный чемпион "первых олимпийских игр по марафон-прыжкам" сочетает в себе своё физическое совершенство с моральной чистотой и интеллектуальным развитием. Ура чемпиону!"
— Это не ты говоришь, это я говорю, — запротестовал Гиви.
— Неправильное интервью! Неправильное! — вскричала Елена.
— Почему? — спросил Гиви.
— Про школу ничего не сказано!
— Что — про школу? — удивился Гиви.
— Ну, что-нибудь… Что… школа прививала Ларионову оспу… А вместе с оспой — любовь к физкультуре… — сказала Елена.
Все засмеялись, закричали:
— Ура оспе! Ура физкультуре! Ура Ларионову!
— Давай порепетируем, — предложил Гиви Ларионову.
— Что? — сказал Вениамин.
— Интервью.
— Это не интервью, а глупости, — вздохнул Ларионов. — Такие ответы на такие вопросы могла давать библиотека, а не человек.
— И подпись чемпиона мира но прыжкам в высоту — Вэ Ларионов!.. И разговор окончен, — подчеркнул вездесущий Гусь.
— По-моему, ваш чемпион немного нахал, — обернулся к ребятам Гиви. — Немного нахалов Гиви не снимает!
— Правильно, товарищ… Как вас?.. — подмигнула ему Татьяна.
— Товарищ Мебуке, — представился Гиви, приняв игру.
— Не снимайте его… — просила Татьяна. — На примере Ларионова мы видим, что не всякий талант выдерживает проверку успехом. Бывают таланты скоропортящиеся. Их нельзя всё время держать в тепле. Их нужно иногда охлаждать. Чтобы не портились.
— Не снимает Гиви, снимут другие! — безапелляционно заметил Ларионов.
Гусь хохотнул. Ему понравились ответы Ларионова.
— И подпись — чемпион мира по прыжкам в высоту Вэ Ларионов! поддакнул Гусь.
— Снимет! Снимет! Не боись, — неожиданно сказал Босс Ларионову и в упор уставился на Виту Левскую. — Кстати, что вы делаете сегодня вечером?
— Совсем не то, что вы… — с вызовом ответила Вита.
— Жаль, жаль! — "сокрушался" Босс.
— Молодец Ларионов! Как он разговаривает с документальным кино! — сказала Елена Надежде.
— Как вполне зазнавшийся тип, — кивнула та.
— Слушай, Ларионов, — возмущённо сказал Вадим, — как ты разговариваешь с товарищем из документального кино? Развоображался! Расхамился! Вы, Гиви, не обращайте на него внимания.
— Я вижу, ты уже зазнался. Рановато!.. — Гиви огляделся, мысленно строя кадр. — Значит, так! Лица болельщиков!.. — Он навёл киноаппарат на Босса, затем — на Гуся.
