Андрей Пумпур - Лачплесис
Бог отвечал ему: "Были б хлева, а коровы найдутся!"
И только ночь наступила, из чертовых стойл перегнал он
Чертовых синих коров к себе, рога им приделал,
Синюю шерсть их раскрасил пёстро, раздвоил им копыта.
Чорт проснулся с зарёй, чтоб коров на пастбище выгнать.
Видит он: стойла его пустые стоят, а у бога
Много коров, но совсем незнакомой, новой породы.
Все - с кривыми рогами на лбу, с раздвоённым копытом,
Все - разномастные, дымчатые, бурёнки, пеструхи,
Чёрные, рыжие. И не признал свою он скотину.
Вскорости бог завести собаку решил. И сказал он
Чорту: "Возьми посошок, выйди в поле и сделай из глины
Четвероногого зверя с двумя глазами, с ушами,
С шерстью, с хвостом; а потом посошком ударь его трижды,
Молвив: "Бог тебя сотворил!" - и станет живой он.
Чорт слепил из глины собаку, ударил клюкою
Трижды, сказав: "Бог тебя сотворил!" Собака вскочила
И побежала за богом, виляя хвостом. Захотелось
Чорту и для себя завести собаку. Слепил он
Нового зверя, но телом крупнее и шерстью пышнее.
Выдрав пучок из бровей своих, сделал зверю он брови.
Трижды ударил клюкою и молвил: "Чорт тебя создал!"
Но не вставало животное. Нечего делать. И чорту
Трижды пришлось повторить: "Бог тебя сотворил!" - мигом ожил
Зверь и кинулся чорту на грудь с оскаленной пастью.
Чорт закричал: "Ишь - ты волк!" - зверь отпрянул и в поле умчался.
Бог, наконец, человека решил сотворить. Из чистейшей
Глины слепил он его; две руки, две ноги ему сделал,
Но один только глаз и ухо одно, и промолвил:
"Доброе только должен ты видеть, доброе слышать,
Доброе делать вдвойне и путями добра неуклонно
Прямо - ходить!" - И одну ноздрю в носу человека
Бог просверлил и дунул в ноздрю и молвил: "Ты будешь
Вечным богам подобен, рождённый из глины и духа!"
Начал дышать человек. Ещё спал он первым спокойным
Сном. "Спи пока до утра! - бог сказал. - А солнышко утром,
Встав над землёю, тебя к счастливой жизни разбудит!"
Только что бог на ночлег удалился, чорт появился.
Сделал он ухо второе и глаз второй человеку,
Молвил: "Зло да увидишь, зло да услышишь, да будешь
Делать и зло, и добро!" - и вторую ноздрю человеку
Чорт просверлил и дунул в неё. А поутру солнце,
Встав, разбудило самое дивное в мире созданье,
Вольным божественным духом полно - и дерзанием смелым,
К дивной цели - к добру - стремится оно и к Познанью,
Жизнь отдаёт свою самоотверженно, неустрашимо,
Только б достичь совершенства! Даны ему от природы
Ум величавый и воля железная; в мире подлунном
Нет сильней никого - ему сами боги покорны!..
Может однако оно страшным стать: дыша вероломством,
Смерть и гибель нести добру и красе во всём мире.
Бог, увидав, что работа его испорчена чортом,
Вечным проклятием проклял черта и вверг его в пекло.
Чорт наплодил там несметное множество нечисти всякой.
Вверх затем поднялся и войну против бога затеял.
Боги и дети богов - все пошли воевать. Грохотала
Буря, земля колебалась, качалась. Высокие горы
В бездну проваливались, а море, вздымаясь к небу,
Материки затопляло... Но вот вся нечисть обратно
Загнана в пекло была, где она предаётся доныне
Мерзостям всяким и, на землю ночью тайком выползая,
Ткёт свои гнусные сети и слабых людей соблазняет;
Перконс же, адскую нечисть заметив, гонит обратно".
Вечером как-то затем некий свиток старинный
Лаймдота развернула и молвила: "Лачплес, послушай,
Буду читать я премудрого Видевудса наставленья,
Писанные лишь для тех, кто их может понять и исполнить:
"Время приходит, время уходит, но не иссякает;
Время безбрежное - вечность, и вне его вечного круга
Вечность иную искать, неразумное будет стремленье.
Солнцу, земле и богам на вечную жизнь его хватит;
Лишь человеку его нехватает, и за короткий
Миг бытия лишь каплю от вечности он испивает.
Но человечеству в мире дано безграничное время.
Кто сосчитает минувшие годы с тех пор, когда первый
В мире - открыл глаза человек? Кто сегодня предскажет
День, когда смертный последний навеки закроет зеницы.
И человек умирает, и могут народы исчезнуть,
Лишь человеческий род будет жить, пока мир существует.
Ради великого, ради бессмертного рода людского
Жить, и трудиться, и совершенствоваться неустанно,
И умереть за него - вот достойные в жизни задачи
Каждого, кто человека высокое звание носит.
И человек, и целый народ благородством высоких
Нравов и мудростью может подняться вровень с богами.
Но с той поры человек в богов своих старых не верит,
Низкими старые боги мнятся ему, создаёт он
Новых высоких богов, прекрасную новую веру;
Первая же, одряхлев, становится уж суеверьем.
Поприще здесь для работы друзьям народов открыто:
Освобождать народы от лживой веры, чьё иго
Дух свободы теснит - на пользу известным сословьям.
Воля народов - воля богов. Народ полновластен
Сам для себя избирать правителей правдолюбивых.
Если же волю народа избранник народа нарушит,
Ради корысти своей, и сословие некое станет
Свой же народ угнетать, - народ тогда полновластен,
Как негодяя-слугу, правителя выгнать за двери.
Поприще здесь открывается новое свободолюбцам:
Дать народу закон, который, как щит, охранял бы
Каждому - право, свободу, жизнь его и достоянье
Мудрый, великий закон, - неизменный закон во вселенной.
И вот, когда все народы богам уподобятся в мире,
Ненависть, горе, вражда и нужда без следа расточатся.
Таины, миров раскрывая, себе покоряя природу,
Мглистый незнанья покров с седого былого срывая,
Люди, поняв своё прошлое, смогут без горьких блужданий
Правильный путь в настоящем найти и согласно устроить
Будущее золотое, прекрасное, полное счастья.
Каждый, трудясь для высокой всечеловеческой цели,
У своего народа и у всего человечества
Добрую славу заслужит и благодарность потомков,
Дух же его будет жить средь богов, в обители света".
Лаймдота чтенье закончила, свиток свернула, связала
И, убирая в ларец его, молвила: "Здесь ещё много
Повестей и наставлений хранится в ларцах заповедных,
Чтобы их все прочитать, нужны будут многие годы.
В будущие времена, быть может, народа сыны их
Вынесут к солнцу, пыль отряхнут с них и пред народом
Скрытые в них возгласят поученья, преданья и знанья".
Велей пора наступила52. Лаймдота хлопотала,
Для долгожданных гостей угощенье готовя. Сам Буртниекс
Спать не хотел в эту ночь, чтобы встретить достойно, с почётом,
Души людей дорогих, могилою с ним разлучённых.
Лачплес и Кокнес работали оба. В риге просторной
Сдвинули плотно шесты, вымели метлами чисто
Пол земляной и белым песком и нарубленной мелко
Елью посыпали, листьями дуба украсили стены.
Рига всегда была местом любимым всяких домашних
Духов. В яме у каменки гномы гнездились. За печкой
Жил домовой. А у злых и скупых соседей под крышей
Прятался огненный пукис. Зимой, как овсы обмолотят,
В ригах пустых привиденья являлись и черти гуляли.
Ночью же велей все духи и черти бросаются в бегство,
Место они отдают почитаемым душам усопших.
Лачплесис с другом, убрав и украсив внутри помещенье,
В ригу столы принесли и вокруг них расставили стулья,
Лаймдота тут же столы скатертями льняными накрыла,
И на столах разложила мёд, молоко и лепёшки,
Блюда поставила с мясом и с ячменём разваренным.
Буртниекс раздвинул на окнах щиты, прислонив лубяные
Скаты, чтоб вели могли легко, как на санках, скатиться.
Все домочадцы сошлись уже в риге. И Лаймдота вместе
С девушками под столами расставила с шерстью корзины,
Тонко расчёсанный лён положила. И девушки пели:
Аугшлеците, землеците!53
Закатись в корзиночку,
Отдохни в корзинке с шерстью,
В камышовом креслице!
Белей мать, лети, родная,
Прямо в ригу батюшки,
Чтоб следочков не осталось
На песке серебряном.
Просим мы тебя, отведай
Наше угощеньице,
Наших кушаний попробуй,
Для тебя состряпанных!
Береги меня, чтоб вечно
Я была красоткою,
Чтобы весь свой век со мною
Счастлив был мой суженый.
Вот и вечер пришёл. Зажгли светильни, лучины.
Все оставались до полночи в сборе. А в полночь поднялся
Буртниекс и молвил: "Дети, идите и спите спокойно!
Я здесь останусь один дожидаться милых умерших".
Все разошлись, чтоб молчание ночи святой не нарушить.
Поутру Буртниекс и Лачплесис вместе Лаймдоту ждали.
Кушанье велей она должна была утром из риги
В дом принести, чтобы все освящённую пищу вкусили.
Буртниекс, в глубоком раздумьи сидевший, витязю молвил:
