Эрих Кестнер - Эмиль и сыщики
— Подожди, мы ведь захотим есть, — перебил его Эмиль, — надо сделать запас продовольствия. Может быть, кто-нибудь сбегает домой и принесет бутерброды?
— Кто живет ближе всех? — спросил Профессор. — Миттенцвай, Герольд, Фридрих Первый, Бруноти, Церлетт, бегом за едой, марш!
Мальчишки умчались.
— Эй вы, лбы, — вдруг возмутился Трауготт, — все болтаете про еду, про телефон, про резервы, а как поймать этого типа — об этом вы и не думаете. Тоже мне… ученые…
Худшего ругательства он придумать не мог.
— А может, надо найти где-нибудь аппарат, чтобы сделать отпечатки пальцев? — предложил Петцольд. — Впрочем, возможно, он работал в резиновых перчатках, тогда вообще ничего не удастся доказать.
Петцольд видел уже двадцать два детективных фильма, но, заметьте, умней он от этого не стал.
— Ты что, совсем обалдел! — взревел Трауготт. — Мы просто выберем подходящий момент и выкрадем у него деньги Эмиля.
— Бред! — крикнул Профессор. — Если мы украдем у него деньги, мы будем такими же ворами, как и он.
— Ну, это ты свистишь! — крикнул в ответ Трауготт. — Если у меня кто-нибудь что-нибудь украдет, а я выкраду эту вещь назад, то я не стану вором!
— Нет, станешь! — не сдавался Профессор.
— Нет, не стану!
— Профессор прав, — сказал Эмиль. — Если я что-нибудь потихоньку возьму — значит, я вор. И неважно, его ли эта вещь или моя.
— Точно! — подхватил Профессор. — Кончайте трепаться. От этих разговоров толку как от козла молока. В общем так: охота началась, а как нам удастся поймать этого гада, никто пока еще сказать не может. Поживем увидим! Ясно только одно: надо его заставить отдать эти деньги добровольно. Выкрадывать их у него — просто идиотство.
— Нет, я все-таки этого не понимаю, — сказал Вторник. — Как я могу украсть то, что мне принадлежит? Что мое — то мое, даже если оно лежит в чужом кармане.
— Тут есть разница, которую трудно объяснить, — сказал Профессор таким тоном, словно он читал лекцию. — С моей точки зрения, ты имеешь право так поступать. Но суд тебя все равно осудит. Этого даже многие взрослые не понимают, но это так. Ясно?
— Не ясно, — пробурчал Трауготт и пожал плечами.
— Будьте осторожны! Вы умеете незаметно красться вдоль домов? — спросил Петцольд. — А то он вдруг обернется и вас увидит. И тогда все пропало.
— Да, красться надо уметь, — подтвердил маленький Вторник, — поэтому я и считал, что вам пригожусь. Знаете, до чего я ловко крадусь! Мне как полицейской ищейке цены бы не было. И лаять я тоже могу.
— Попробуй-ка покрадись по Берлину, будто полицейская ищейка! разволновался Эмиль. — Увидишь, как тебя никто не заметит! Вот если хочешь, чтобы все на тебя обратили внимание, тогда крадись!
— Но уж без револьвера-то нам никак не обойтись! — воскликнул Петцольд.
Как видите, умный Петцольд сделал еще одно ценное предложение.
— Точно, без револьвера никак нельзя, — поддержали его два-три мальчика.
— Нет! — отрезал Профессор.
— А у жулика наверняка есть револьвер.
Трауготт готов был спорить, на что хочешь.
— Конечно, мы идем на опасное дело, — сказал Эмиль, — а кто трусит, пусть отправляется домой.
— Уж не хочешь ли ты сказать, что я трус? — спросил Трауготт и двинулся вперед, как боксер на ринге.
— Кончай, слышишь! — крикнул Профессор. — Драться будете завтра. Нашли время, ведете себя как… дети.
— А мы и есть дети, — сказал маленький Вторник.
И все засмеялись.
— По-настоящему мне надо было бы написать хоть несколько слов бабушке. Ведь мои родные понятия не имеют, куда я пропал. Еще, чего доброго, заявят в полицию. Ребята, может, кто-нибудь отнесет записку? Они живут на Шуманштрассе, дом пятнадцать.
— Валяй пиши, — сказал мальчик, которого звали Блеуер, — но только быстрей, чтобы я поспел домой, пока не запрут парадное. Пожалуй, мне лучше доехать на метро до Ораниенбургских ворот. У кого есть мелочь?
Профессор протянул ему двадцать пфеннигов на дорогу в оба конца, а Эмиль, взяв карандаш, написал на листке:
«Дорогая бабушка!
Вы все, наверное, волнуетесь, куда я пропал. Я в Берлине, но, к сожалению, не могу еще прийти к вам, потому что у меня есть одно дело. Не спрашивайте какое. Очень важное. Только не пугайтесь. Когда все уладится, я приду. Заранее радуюсь. Мальчик, который принесет эту записку, — мой друг. Он знает, где я, но не имеет права рассказать. Это — тайна. Передай привет дяде, тете и Пони-Шапочке.
Твой преданный внук Эмиль.
Да, мама шлет вам всем большой привет и букет цветов, который я принесу, когда приду».
Эмиль сложил бумажку, написал адрес и сказал:
— Смотри только не проболтайся, где я, и про деньги ни слова, а то мне здорово влетит.
— Ладно, не бойся. Давай сюда твою телеграмму. Когда я вернусь, я позвоню диспетчеру, чтобы узнать, как дела. Считайте меня в резерве.
И он убежал.
Тем временем вернулись ребята с бутербродами, а Герольд даже приволок целую колбасу. Он сказал, что ее дала мама. Допустим.
Все пять мальчишек предупредили дома, что вернутся поздно. Эмиль раздал бутерброды, и каждый сунул себе в карман по одному про запас. Колбасу же отдали Эмилю, как НЗ. Потом домой побежали другие пять мальчиков, чтобы отпроситься еще на некоторое время. Двое из них не вернулись — видимо, родители не разрешили.
Профессор объявил пароль, чтобы сразу было ясно, что тот, кто звонит, звонит по делу: пароль — «Эмиль». Очень легко запомнить.
Потом, пожелав сыщикам ни пуха ни пера, ушли Вторник и его связной, вечно чем-то недовольный Трауготт. Профессор крикнул им вдогонку, чтобы Вторник позвонил ему домой и сказал отцу, что у него неотложное дело.
— Тогда он не будет беспокоиться, и мне не попадет.
— Черт возьми, — воскликнул Эмиль, — отличные родители у вас тут в Берлине!
— Не думай только, что все такие шелковые, — проворчал Крумбигель и почесал затылок.
— Да нет, жаловаться не приходится. В общем, с ними можно иметь дело, возразил Профессор. — Они ведут себя разумно: так, по крайней мере, им не врут. Я обещал своему старику не предпринимать ничего плохого или опасного. И пока я держу слово, мне разрешают делать все, что я хочу. Мировой мужик у меня отец!
— Да, родители что надо! — повторил Эмиль. — Но послушай, ведь сегодня может быть опасно.
— Ну что ж, тогда я потеряю право делать, что хочу, — объяснил Профессор и пожал плечами. — Отец сказал, что я должен всякий раз прикинуть, как бы я себя вел, будь он со мной. Так вот, совесть у меня чиста. Ну, а теперь нам пора…
Профессор стал перед мальчишками и крикнул:
— Сыщикам нужна ваша помощь. Действуйте! У нас есть телефонная станция. Деньги я вам оставлю. Вот у меня марка пятьдесят пфеннигов. Возьми, Герольд, и пересчитай! Запас продовольствия у нас есть. Деньги тоже… Каждый знает номер телефона. Да, и еще одно: кому надо домой, пусть идет. Но не меньше пяти человек должны быть здесь все время. Докажите, что вы настоящие мужчины! А мы тоже будем стараться изо всех сил. Если понадобится подмена, Вторник пришлет к вам Трауготта. Вопросы есть? Все ясно? Пароль — «Эмиль».
— Пароль — «Эмиль»! — закричали в ответ мальчишки, да так громко, что вся площадь сотряслась, а у прохожих глаза на лоб полезли от удивления.
В эту минуту Эмиль был, пожалуй, счастлив, что у него украли деньги.
Глава десятая
Погоня за такси
И тут как раз вдали показались три мальчика, из тех, что обслуживали эстафетную связь. Они бежали что было духу и махали руками.
— Помчались, — скомандовал Профессор и кинулся по Кайзераллее, а за ним следом рванулись Эмиль, братья Миттенцвай и Крумбигель.
Ребята так неслись, что казалось, они намерены установить мировой рекорд. Но последние десять метров до киоска они перешли на шаг, потому что Густав подал им какой-то знак.
— Опоздали? — испуганно прошептал Эмиль.
— Ты что, обалдел, старик? — шепотом ответил Густав. — Со мной такого не бывает.
Вор стоял на той стороне улицы, перед кафе «Жости», и любовался местностью, словно находился в Швейцарии. Потом он купил у газетчика вечернюю газету и углубился в чтение.
— Если он вздумает перейти улицу, то окажется рядом с нами. Ну и положеньице!
Ребята притаились за киоском и, дрожа от волнения, по очереди выглядывали из-за угла. Но вор этого явно не принимал во внимание: он с невозмутимым хладнокровием листал газету.
— Небось, глядит из-за листов, не следят ли за ним, — прошептал Миттенцвай-старший.
— Он часто смотрел в вашу сторону? — спросил Профессор.
— Да ни разу, старик. Уплетал так, словно неделю не жрал.
— Внимание! — скомандовал Эмиль.
Господин в котелке снова сложил газету, оглядел прохожих и вдруг, совершенно неожиданно, остановил проходящее мимо такси. Машина затормозила, вор сел, и они тронулись.
