Светлана Лубенец - Бабочка из Поднебесной
Утром Ника проснулась с сильной головной болью и такой же дикой жаждой, которая мучила ее во сне. Она встала с постели, и ее тут же повело в сторону. С трудом удержавшись на ногах, девочка сбила рукой с прикроватной тумбочки вазу с фруктами. На звук разлетевшегося на куски стекла в комнату ворвался отец с воплями:
— Ника! Что такое?! Что происходит?!
— Н-не знаю… — заплетающимся языком ответила она.
Николай Иванович подлетел к дочери и тут же все понял:
— Да ты ж горишь вся! Простудиться не могла, значит, вчера перегрелась! Вот я болван! Надо было раньше уйти с пляжа!
— Я сама виновата, — пробормотала Ника. — Не надо было сразу раздеваться. Я же весь день проходила в топике, вот и сожгла плечи и спину.
— Ладно-ладно, ты ложись… Сейчас что-нибудь придумаем. В отеле наверняка есть врач…
— Пап, ну какой врач? Сгорела… с кем не бывает… Надо еще выпить аспирину, поспать…
— Помнишь, мама как-то мне плечи сметаной мазала, когда я тоже сгорел на рыбалке?
— Помню… Купите мне какой-нибудь китайской сметаны или кефира…
— Не надо кефира, — раздалось за спиной Николая Ивановича, а потом перед Никой появился Стас. — У меня специальная мазь есть от солнечных ожогов. Мне мама дала. Она мне и защитный крем от солнца в дорожную сумку пихнула, уже прямо на выходе из дома. Я вам не предлагал, думал, у вас тоже есть…
— Да у нас действительно есть… кажется… — Николай Иванович даже чертыхнулся от расстройства. — Но что уж теперь… Тащи свой противоожоговый! Такого вроде мы не взяли…
Завтракать Ника отказалась наотрез, и после того, как отец намазал ее кремом Стаса, девочка осталась одна. Она тоже ругала себя на чем свет стоит. Ну, надо же быть такой неосторожной! Попасть в Китай и заболеть! Хорошо, если только на день… Ника выпила еще одну таблетку аспирина и снова заснула. Когда проснулась, поняла, что спала без снов. Это было хорошо: такой глубокий сон точно врачует, в отличие от того зыбкого ночного состояния, рождающего странные видения. Ника действительно чувствовала себя уже несколько лучше, хотя температура еще явно держалась — голова была тяжелой. Повернувшись к прикроватной тумбочке, она увидела записку, свернутую в трубочку и засунутую в ручку бокала с водой. Девочка улыбнулась — так всегда ей оставлял послания отец. На листке, вырванном из его записной книжки, было написано: «Отдыхай! Мы со Стасом у моря. За нас не волнуйся — намазались его кремом. Если что — звони, мы мигом прилетим!» Ника улыбнулась и опять откинулась на подушку. Шеи коснулось что-то неприятно холодное. Резко обернувшись к стене, девочка увидела лежащую на подушке ветку орхидеи и ахнула. Таких красивых цветов она никогда не видела. Венчики были обычных для орхидей форм, а лепестки — необыкновенными. Они казались почти прозрачными, чуть золотистыми. Их покрывал причудливый узор жилок, сверкающих золотом, серебром, бронзой, красной медью. Выпяченные «губки» венчиков были дымчато-розовыми с длинными малиновыми тычинками, густо усыпанными пыльцой. Когда девочка поднесла ветку поближе к лицу, уловила исходящий от цветов ванильный аромат, не приторный, а очень тонкий и нежный.
— Стас… — Ника отметила, что сказала это вслух. Конечно, никто, кроме него, не мог с утра положить ей на подушку чудесную ветку. Но где он достал такую орхидею? Впрочем, в саду отеля их очень много. Невозможно было сразу рассмотреть их все до единой. Но как Стас сорвал? Не побоялся… Но ведь рвать цветы в саду — нехорошо! Если каждый будет рвать, то… Да… нехорошо… И одновременно — как же это хорошо…
Ника поставила ветку в бокал с водой, улыбнулась ей и опять заснула. Очередной раз она проснулась от громкого стука в дверь номера.
— Войдите, — Ника постаралась погромче отозваться из своей комнаты и на всякий случай поправила сбившиеся на одну сторону волосы. Оказалось, что она сделала это очень вовремя, поскольку в дверях показался Глеб. Перед собой он держал пышный букет алых экзотических цветов, прихотливо изогнутые венчики которых, казалось, сделаны были из воска.
— Вот… тебе… — смущенно произнес Долинский, протянув ей свой букет. — Николай Иванович сказал, что ты вчера перегрелась на солнце и теперь температуришь…
Ника с зардевшимися щеками приняла букет, буркнула «спасибо», а потом сказала:
— Мне уже лучше. Думаю, завтра буду в норме.
— Ну и хорошо!
— Конечно! Жаль дни терять…
— Это точно! Болеть надо дома или вообще не болеть.
Разговор повис. Ника мучительно раздумывала, что бы такое сказать Глебу или спросить у него, чтобы разговор как-нибудь потек дальше, но в голову, как назло, ничего умного не приходило. Хорошо, что Глебу пришло.
— А куда вы завтра собираетесь? — спросил он. — Думаю, после температуры тебе на пляж сразу идти не стоит…
— Не знаю, мы еще не обсуждали.
— Предлагаю вам съездить в Центр буддизма. Не могу запомнить, как он называется, но меня эта поездка очень впечатлила. Даже не хочу тебе ничего рассказывать. Это надо видеть!
— Называется Наньшань! — подсказала Ника. — Я читала об этом месте в Интернете.
— Точно! Как ты это запоминаешь? — удивился Глеб.
— Я же язык учу! Мне это интересно запоминать. Мы, конечно, планировали обязательно съездить в Наньшань… Может быть, как раз завтра… А вы что будете делать?
— Не знаю. Родители что-то запланировали, а мне, если честно, хочется просто поплавать в море. Но, разумеется, подчинюсь маминому решению — она у нас главная в этом вопросе. Когда еще снова попадем в Китай! Конечно, надо побольше посмотреть, сфотографировать, чтобы потом было что вспоминать.
Ника хотела что-то ответить, но тут дверь опять открылась, и в комнату вошел Стас. Девочка заметила, как при виде Глеба и яркого букета цветов потускнело лицо молодого человека.
— Что ты тут делаешь? — спросил он Долинского. — Разве не видишь, она болеет!
— А я и пришел навестить больную! — весело отозвался Глеб.
— Ну… навестил… и спасибо… Не стоит утомлять…
— Нет, вы посмотрите на него! — развеселился Долинский. — Ему, видите ли, можно утомлять, а мне нельзя! И где справедливость?
— Я тут живу…
— Ну не в этой же комнате?
— Не в этой. Но как только ты уйдешь, я уйду тоже, чтобы Нике не мешать.
— А я ей вовсе не мешаю, а… развлекаю. Правда, Вероника? — И Глеб подмигнул своей однокласснице.
Ника вынуждена была выдавить из себя:
— Правда… — На самом деле ей почему-то хотелось, чтобы Долинский ушел. Эти два парня не должны находиться рядом. Они как бы взаимоисключают друг друга. Кажется, что на двоих им не хватает воздуха в этой небольшой комнате. Или это ей его не хватает?
— Ну… ладно, — сказал Стас. — Тогда я уйду.
— А вот это — пожалуйста! — Глеб развязно ему поклонился. — Скатертью дорога!
Стас посмотрел в глаза Нике со странным выражением лица и вышел из комнаты.
— И чего ему от тебя надо? — спросил Долинский, неприятно скривившись. — И вообще, кто он такой?
— Он… сын папиного сослуживца.
— И всего-то! Почему же он считает, что имеет на тебя какие-то особые права?
— Мне кажется, что он ничего не считает… Он просто переживает за меня…
— А тебе нужны его переживания? — Глеб тоже посмотрел на Нику пристальным взглядом, и она не смогла ответить неправду.
— Я еще не разобралась, — сказала она.
— Значит ли это, что он тебе нравится?
Девочка подумала немного и ответила также максимально честно:
— Пожалуй, он мне интересен…
— А я?
Этого вопроса Ника не ожидала и потому испуганно спросила:
— Почему ты об этом спрашиваешь?
— Потому что… В общем, мне кажется, тебе стоит разобраться в себе, чтобы точно определить, кто из нас двоих тебе более интересен. Честно говоря, мне не нравится, что он все время встревает между нами! Похоже, что и я вызываю у него раздражение…
— Хорошо, я разберусь, — тихо сказала Ника.
— Ну… ладно… — так же тихо отозвался Глеб. — Я пока пойду, да?
— Иди…
Когда Долинский ушел, Ника встала с постели. Ее уже не качало, и потому она смело вышла в комнату, где жили отец со Стасом, чтобы взять вазу для цветов. В длинном плетеном кресле у окна сидел Стас с самым мрачным выражением лица.
— А где отец? — спросила его Ника, чтобы как-то разрядить обстановку.
— Он пошел узнавать, какие экскурсии можно заказать. И на какой день… Он хочет список составить.
— Да, папа — человек основательный.
— Ника, скажи… — Стас поднялся с кресла. — Этот… ну… Глеб тебе очень нравится?
Внутри у Ники похолодело. Она не знала, что ему ответить. Они нравились ей оба, но вряд ли парень хочет услышать именно это. Она поставила цветы в вазу и решила и ему сказать честно:
— Он мне нравится, но очень или нет, я пока не разобралась…
