Отфрид Пройслер - Крабат (Легенды старой мельницы)
Отфрид Пройслер - Крабат (Легенды старой мельницы) краткое содержание
Пройслер Отфрид
Крабат (Легенды старой мельницы)
Отфрид ПРОЙСЛЕР
КРАБАТ
Легенды старой мельницы
Перевод с немецкого
Фантастическая повесть известного немецкого писателя про страшного колдуна и его учеников, про победу любви и добра над злыми чарами.
Оглавление
ГОД ПЕРВЫЙ
Мельница в Козельбрухе
Одиннадцать и один
Работа здесь, конечно, не мед...
Пути-дороги во сне
Незнакомец с петушиным пером
Кш-ш, на шест!
Знак Тайного братства
Не забывай, что я - Мастер!
Как подмастерья с мельницы быка продавали
Военный оркестр
Подарок
ГОД ВТОРОЙ
По уставу гильдии Мельников
Мягкая зима
Над полями, над лесами
При свете свечи
Кто такой Пумпхут?
Вороной
Вино и вода
Петушиный бой
Конец года
ГОД ТРЕТИЙ
Король мавров
На крыльях
Отсюда нет пути!
Снег на полях
Я - Крабат!
Сны
Догадка
Тягостный труд
Султанов орел
Колечко из волос
Неожиданное предложение
Под Новый год
*ГОД ПЕРВЫЙ*
МЕЛЬНИЦА В КОЗЕЛЬБРУХЕ
Наступил Новый год. Крабат, сербский мальчик лет четырнадцати, сговорился еще с двумя такими же нищими мальчишками пойти колядовать по деревням - нарядиться волхвами и распевать во дворах рождественские песни. Не устрашил их и указ Его милости курфюрста Саксонского, карающий бродяг и попрошаек. Да ведь судьи и другие чиновники тоже не принимали этот указ чересчур уж всерьез.
И вот три волхва, водрузив на голову венцы из соломы, бредут от деревни к деревне. Один из них, маленький веселый Лобош, изображает мавра. С утра старательно вымажет сажей лицо и руки и весь день с гордым видом несет впереди прибитую к палке вифлеемскую звезду. Подходя к подворью, они на ходу перестраиваются, Лобош теперь в середине. И возносятся к небу чистые звонкие голоса. Правда, Крабат только губами шевелит - у него ломается голос. Зато друзья его стараются вовсю.
Многие крестьяне закололи под Новый год свинью, а потому и угощение волхвам подносят царское - колбаса, сало. А то и яблоки перепадают, чернослив, орехи. Пореже - медовые лепешки, анисовые пряники, печенье с корицей.
- А здорово Новый год начался! - говорит Лобош на третий день к вечеру. - Вот бы и дальше так!
- Да, не плохо бы! - вздыхают оба волхва.
Ночь провели на сеновале возле кузни. Тут-то Крабату и приснился впервые тот таинственный сон.
/
...Длинная жердь - вроде насеста. На ней одиннадцать воронов. Пристально смотрят они на Крабата. А на самом конце жерди свободное место. И вдруг голос. Он долетает издалека, будто гонимый ветром: "Крабат!.. Крабат!.. Крабат!.." У Крабата нет сил отозваться. Голос приказывает: "Иди в Шварцкольм на мельницу! Не пожалеешь!" Вороны взмывают ввысь. Каркают: "Повинуйся Мастеру... Повинуйся!.."
/
Крабат просыпается: "И что только не приснится!" Он поворачивается на другой бок.
Днем они бредут дальше. Вспомнив про воронов, Крабат улыбается.
Но и на следующую ночь сон повторился. Опять звал его голос, опять каркали вороны: "Повинуйся!"
Тут уж не до смеха.
Утром Крабат спросил хозяина дома, знает ли тот деревню Шварцкольм. Крестьянин задумался:
- Шварцкольм?.. Шварцкольм... Кажется, слышал. Ах, да! На дороге к Ляйпе. У самого Хойерсвердского леса стоит.
Волхвы переночевали в Грос-Парвитце. И опять здесь приснился Крабату тот же сон - вороны и чудной, плывущий по воздуху голос все, как в первый раз.
Тут уж он решился.
На рассвете, оставив спящих спутников, выскользнул из сарая. У ворот попросил какую-то девушку, спешившую с ведрами к колодцу, передать им привет и сказать, что он уходит.
И вот Крабат шагает один от деревни к деревне. Ветер швыряет ему в лицо пригоршни снежной крупы. На каждом шагу приходится останавливаться, протирать глаза. Как назло, в Хойерсвердском лесу сбился с пути. Часа два ушло, чтобы отыскать дорогу. Лишь под вечер дошел до деревни.
Деревня как деревня: дома и сараи по обе стороны улицы, сугробы, дым над крышами. Из хлевов доносится глухое блеяние и мычание. На льду небольшого пруда смех и веселье - дети носятся на коньках.
Крабат озирается, ищет вдали мельницу. Ее не видно. Старик с вязанкой хвороста на вопрос Крабата отвечает:
- Тут, в деревне, мельницы нет.
- А по соседству?
- А-а, может, ты про ту... - Старик тычет пальцем через плечо. - Там, подальше, в Козельбрухе, у Черной воды, есть одна, да только вот... - Старик умолкает, испугавшись, что сказал лишнее.
Крабат благодарит и идет туда, куда показал старик. Вдруг ктото трогает его за рукав. Он оборачивается, все тот же старик с хворостом.
- Ты что? - удивляется Крабат.
Старик подходит еще ближе, испуганно шепчет:
- Слышь, парень, обойди-ка ты лучше стороной Козельбрух и мельницу у Черной воды. Там нечисто...
Одно мгновение Крабат колеблется. Стоит в нерешительности и смотрит на старика. Потом идет дальше, выходит из деревни в поле.
Темнеет. Только бы не сбиться с пути, не потерять тропинку. Его познабливает. Оглянувшись, он видит, как в деревне один за другим зажигаются огни.
Может, назад повернуть?
- Да ну! Что я, маленький, что ли? - бормочет он и поднимает воротник.
Он бредет по лесу, как в тумане. Нежданно-негаданно выходит на поляну. И тут, разорвав облака, выглядывает луна. Все освещается холодным серебристым светом.
Крабат видит мельницу.
Притаившись в снегу, стоит она мрачная и угрюмая, словно огромный злой зверь в ожидании добычи.
"Никто ведь не заставляет меня идти!.."
Собрав все свое мужество и обозвав себя трусом, Крабат подходит ближе. Решительно направляется к двери, толкает ее. Дверь заперта. Стучит раз, другой... Ни звука - ни лая собак, ни скрипа ступенек, ни позвякивания ключей.
Он стучит снова. Стучит так, что кулакам больно. Но попрежнему тихо на мельнице. Он пробует нажать ручку. И тут... дверь поддается.
Он входит в сени. Мрак и тишина. Но где-то в глубине чуть брезжит свет. Слабое мерцание...
Где свет, там и люди.
Он идет на свет, вытянув вперед руки, на ощупь. Свет пробивается сквозь узкую щель приоткрытой двери. Подкравшись на цыпочках, он пытается разглядеть в щелку, что там, за дверью.
Полутемная каморка, освещенная лишь пламенем свечи. Свеча красная. Она примостилась на черепе, лежащем на столе посреди комнаты. За столом какой-то человек в черном. Огромный, широкоплечий, лицо бледное как мел. На левом глазу черная повязка. Перед ним на столе толстая книга в кожаном переплете, на цепи. Человек читает.
Вдруг он поднимает голову, пристально смотрит в сторону двери, словно заметил Крабата. Его взгляд пронизывает Крабата, глаза у того начинают слезиться. Все словно подернулось пеленой.
Крабат протирает глаза. И вдруг он чувствует на своем плече ледяную руку. Холод проникает сквозь куртку и рубашку. Хриплый голос произносит по-сорбски:
- А вот и ты! Наконец-то!
Крабат вздрагивает - голос ему знаком. Обернувшись, он видит человека с черной повязкой на глазу.
Как он здесь очутился? Не сквозь дверь же прошел?
В руках у человека свеча. Он поднимает ее, молча осматривает Крабата, медленно цедит:
- Я здесь хозяин. Мастер. Мне нужен ученик. Могу взять тебя. Хочешь?
- Хочу! - отвечает Крабат и не узнает своего голоса, он кажется ему чужим, незнакомым.
- Чему тебя учить? Молоть зерно или еще чему другому? допытывается Мастер.
- Другому тоже.
- Ну что ж, по рукам! - Мельник протягивает ледяную руку. Левую.
Как только они ударили по рукам, раздался глухой грохот. Пол покачнулся, стены задрожали, балки и косяки содрогнулись. Шум шел будто из-под земли.
Крабат вскрикнул, метнулся. Прочь, прочь отсюда!..
Но Мастер преградил ему путь.
- Мельница! - крикнул он, сложив рупором руки. - Мельница заработала!
ОДИННАДЦАТЬ И ОДИН
Мастер поманил Крабата следовать за ним. Осветив свечой крутую лестницу, молча повел его на чердак, где жили подмастерья. Огонек свечи высветил низкие нары, по шесть с каждой стороны прохода, мешки с соломой на них, рядом тумбочки и табуретки. Скомканные одеяла, перевернутая скамейка, брошенные кое-как рубашки и портянки. Видно, люди прямо из постели сломя голову бросились на работу.
Лишь одна постель аккуратно застелена. Мастер ткнул пальцем в узелок, лежащий в изголовье.
- Твоя одежда!
Потом повернулся и ушел, унося свечу.
Крабат остался один в темноте. Начал медленно раздеваться. Снимая шапку, обнаружил на ней соломенный венец. Ах да, еще вчера ведь они, три волхва, бродили по дворам... Как давно это было!
Чердак весь дрожал от шума и грохота работающей мельницы. Какое счастье, что он смертельно устал! Едва коснувшись подушки, он тут же уснул глубоким тяжелым сном. Как долго он спал!.. И вдруг проснулся, потревоженный светом фонаря. Приподнял голову и... оцепенел.
Над ним склонились одиннадцать белых фигур... белые лица, белые руки...
