Николай Семченко - Басё, Зроп, Проп и другие
Обзор книги Николай Семченко - Басё, Зроп, Проп и другие
Басё, Зроп, Проп и другие
Николай Семченко
© Николай Семченко, 2014
© Анна Мэри Мозес, иллюстрации, 2014
Кацусика Хокусай, иллюстрации
Редактор Николай Семченко
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero.ru
Басё
Однажды Басё набросал на клочке грубой рисовой бумаги трёхстишье и показал его Рике:
«Будто в руки взял
Молнию, когда во мраке
Ты зажег свечу».
Рике прочитал хокку и воскликнул:
– О, Мастер! Зажигая свечу, я думал о великих истинах. Но почему, Мастер, вы сочиняете всего три, а не четыре, пять, шесть, много строк? Вас хочется читать бесконечно долго…
Басё опустил глаза и смущённо сказал:
– Мне жалко тратить бумагу – она долго стоит. У меня нет денег на тушь. И кисточка – смотри! – совсем истёрлась…
Рике, недолго думая, принёс стопку роскошной бумаги, тушницу с самой лучшей тушью и новую кисточку:
– Мастер, не отказывайте себе ни в чём…
Смущённый Басё покраснел ещё больше, вздохнул и тихо спросил:
– Сказать правду?
– Да! Я хочу знать секрет вашего искусства!
– Видишь ли, мне просто лень писать длинно…
Басё стал великим японским поэтом, а поэта Рике вспоминают в основном потому, что ему посвящены стихи о зажигании свечи.
Если бы я увидел Басё, сидящего в тени дерева гинкго на обочине дороги, то, не смотря на внезапную робость, всё-таки подошёл бы к нему и попросил разрешения составить ему компанию.
Может, у меня оказалась бы в рюкзаке коробочка с белым чаем, и мы подвесили бы над огнем закопчённый походный чайник Басё. И заварили бы чай, и бросили бы в него немного, совсем чуть-чуть жёлтого донника, а если б не нашли эту траву, то вполне сгодились бы два-три листочка-веера гинкго.
Мы смотрели бы на дорогу, на идущих по ней людей, и на траву в пыли тоже бы глядели, а может, даже оценили бы форму и цвет плывущих в вышине облаков. Синее небо они всегда делают ярче.
Пили бы чай и разговаривали. Обо всём свете.
И я обязательно бы рассказал о Зропе и Проп, которые очень любят великого японского поэта. Но это только одно из их достоинств. Об остальных – в этих притчах.
Зроп и Проп: почти что сказки
Последний кленовый лист
Однажды осенью Зроп искал сам не знал, Что, а, может, Кого. Он шел по городу и смотрел в разные стороны.
А поскольку это продолжалось довольно долго, то голова у него, в конце концов, закружилась. Попробуй-ка всё время смотреть в разные стороны, и ни разу не увидеть ни Что, ни Кого!
Тогда, чтобы голова не кружилась, Зроп закрыл глаза и пошёл вперёд зажмурившись. Он всё время натыкался на Что-то и Кого-то, но это всё равно были ни Что и ни Кого. Даже не открывая глаз, Зроп это прекрасно понимал. Потому что если бы он встретил то, что не знает сам, то сразу бы сказал сам себе: «Вот это да!»
Вдруг он наткнулся на что-то теплое, доброе и шершавое как рука бабушки. Зроп подумал, что самое интересное случается именно вдруг. И открыл глаза, чтобы посмотреть, что же это такое.
Это был ствол большого старого клена. Почти на самой верхушке дерева сидела веснушчатая девчонка в обыкновенной красной куртке и круглых очках, какие обычно носят отличницы и профессора.
Зроп её хорошо разглядел, потому что клён уже сбросил листья. Ведь если бы они были, то как рассмотреть в них девчонку? Правда, на самой верхней веточке ветер трепыхал последний жёлтый лист.
– Я знаю, зачем ты туда забралась, – сказал Зроп.
– А другие не знают, – ответила девчонка. – Эти зануды уже надоели мне вопросами, зачем я тут сижу.
– Не лучше ли подождать, когда лист сам упадёт на землю? – подсказал Зроп. – Тогда ты его спокойненько возьмёшь и поместишь в рамочку.
– Может, ты ещё знаешь, как эта картина будет называться? – поразилась девчонка.
– А то! – Зроп гордо выпятил грудь. – Я всё знаю!
– Ой-ой-ой! – засмеялась девчонка.
– Ну, почти всё, – поправился Зроп. – Картинка будет называться «Последний осенний лист».
И тут – ах! – сильный порыв ветра сорвал желтый кленовый лист. Он взмыл в небо и, кувыркаясь, полетел над парком.
И тут – ой! – девчонка сорвалась с ветки. Но не упала на землю, а, раскинув руки, как крылья, полетела вслед за листом. Но ветер всё-таки был быстрее, и уносил листик всё дальше и дальше.
И тут – ух! – Зроп подпрыгнул и полетел быстрее ветра. И, конечно, сумел выхватить у него листок.
Зроп подлетел к девчонке и, смахнув капельку пота со лба, протянул ей добычу:
– Вот, пожалуйста!
– Спасибо, – сказала девчонка, покраснела и потупила взор. – Меня зовут Проп, между прочим.
– А я – Зроп! Будем знакомы!
Он протянул ладонь, и Проп тоже протянула ладонь. Так, держась за руки, они и опустились на землю.
– А я думала, что никто, кроме меня, летать не умеет, – сказала Проп.
– Представляешь, я думал то же самое о себе! – сказал Зроп.
– А ещё я сегодня искала, сама не знаю Что, а может, Кого, – сообщила Проп.
– Вот это да! – воскликнул Зроп.
И они поняли, что нашлись.
А желтый кленовый лист в деревянной рамочке с тех пор висел в гостиной Проп. Между прочим, гвоздик для картины вколотил в стену Зроп. И при этом ни разу не ударил себя молотком по пальцу. Что у него, вообще-то, бывает нечасто.
Вишнёвые косточки
– Привет! Как давно я тебя не видел, – сказал Зроп и улыбнулся.
Улыбнулся так, как это умел только он: сморщил нос, будто понюхал перца и собирался чихнуть.
– А я тебя видела каждый день, – сообщила Проп. – Если хотела, то хоть сто раз могла видеть. Вот!
Она глядела на Зропа веселыми глазами. Проп умела делать их такими, когда, например, чего-то стеснялась. Или говорила неправду. Ну, не совсем правду.
– Ты не могла меня видеть, потому что меня не было, – сказал Зроп.
– Нет, был! – Проп даже ножкой притопнула. – На фотокарточке! Ты что, забыл, как подарил мне её? И написал: «Я всегда с тобой!»
– Ах, да! – Зроп хлопнул себя по лбу. – Я даже расписался под той фразой – такая длинная витиеватая подпись. У меня ведь имя короткое, а хочется, чтобы было вот таким-притаким, – он раскинул руки и даже привстал на цыпочки, чтобы показать, до каких пределов желает удлинить своё имя.
– Я смотрела на тебя и думала, где же ты сейчас, – продолжала Проп, – но ничего придумать не могла. И тогда я решила: мне достаточно того, что ты со мной, пусть даже и на фотографии.
– А меня на самом деле не было, – уточнил Зроп.
– Я не знаю, что ты думаешь, насчёт того, где был, но на самом деле ты всё равно был со мной, – не согласилась Проп.
– Ага, – кивнул Зроп. – Я с тобой был. Конечно, это так. Но и в другом месте я тоже был.
– Где-То Там? – спросила Проп.
– И Где-То Там тоже, – подтвердил Зроп. – Там было весело, но я скучал.
– Как это так? – изумилась Проп. – Весело – значит, весело. Скучно – значит, скучно. Как это может быть и весело, и скучно? А может, ты весело скучал?
– Нет. По раздельности, – сознался Зроп. – Сначала мне было весело вспоминать, как от тебя улетел воздушный шарик и зацепился за нос скульптуры вождя пролетариата. Приехала целая команда спасателей. Они выдвинули длинную лестницу и залезли на неё, чтобы достать шарик. А он взял и полетел дальше. Зацепился за шпиль на здании правительства. Помнишь? Спасатели хотели сначала снять его при помощи своей лестницы, но её не хватило. И тогда они вызвали ещё одну машину, но и у неё лестница оказалась маленькой. Тогда ты сказала: «А почему бы вам не залезть на крышу?» Сами они до этого не могли додуматься. Ты у меня такая умная, Проп!
– И тебя веселило, что я такая умная, Зроп? – Проп даже смеяться перестала – так рассердилась на Зропа.
– Нет, мне было весело вспоминать про шарик, – потупился Зроп. – А скучал я по другой причине.
– Причина была унылая, как дождливый осенний день? – спросила Проп.
– Нет, причина совершенно замечательная, – не согласился Зроп. – Вот она!
Всё это время он держал правую руку за спиной, и Проп даже решила: он держит в ней букет. Она очень любила белые нарциссы, и надеялась: Зроп их ей подарит.
Но в руке Зропа оказался обычный кулёк из старой газеты.
– Где-То Там я купил вишню, – сказал Зроп. – И мне стало скучно от того, что не могу съесть её с тобой.
– Ой! – воскликнула Проп, заглянув в кулёк. – Это самые замечательные на свете вишни: темно-бордовые, крупные и блестят как лакированные.
– А представь, какие у них большие косточки! – сказал Зроп. – Ну, как я мог один есть вишни и плеваться их косточками?
Они любили устраивать соревнования: кто дальше выплюнет вишневую косточку. Чтобы никому не мешать, выбирали какое-нибудь укромное местечко – и плевали!
