Лариса Евгеньева - Кто читал эту сказку
Обзор книги Лариса Евгеньева - Кто читал эту сказку
Евгеньева Лариса (Прус Лариса Евгеньевна)
Кто читал эту сказку
Лариса ЕВГЕНЬЕВА
(Лариса Евгеньевна Прус)
Кто читал эту сказку...
Сразу за оградой начинался парк, сейчас разноцветный и яркий, а во дворе росли березы. Берез было много, и они почти скрывали двухэтажное здание с огромными зеркальными окнами. Это было похоже на обычную школу обнявшись, прогуливались девчонки в черных передниках, а мальчишки гоняли мяч, но слышны были тихие звуки фортепиано, а за окнами - бесшумный полет невесомой фигурки, четкие силуэты, слившиеся в синхронном движении, обманчивая легкость поддержек и вращений, лишь глаза выдают усталость. И так каждый день.
Мама остановилась у ограды.
- Ладно, дочь, - сказала она, - возвращайся.
- Будь умницей, - сказал папа и подмигнул Иришке.
- Что я хотела тебе напомнить... - Мама задумалась и поправила очки, но тут же удивленно оглянулась.
Оглянулись и папа с Иришкой. Круглолицая, светловолосая девчонка, стоявшая со своими родителями неподалеку от них, вдруг разревелась. Она уцепилась за руку матери, не отпуская ее.
- Не оставляй меня! А-а-а!.. Не хочу здесь! У-у-у!.. - кричала она, размазывая по лицу слезы.
Иришка озадаченно смотрела на нее, потом тихонько вздохнула и взяла маму за руку.
- Хорошо... да... - сказала мама и поморщилась: девчонка завопила совсем уж громко. - В общем... - Мама укоризненно посмотрела на Иришку. Я бы предпочла, чтобы моя дочь работала головой, а не ногами. Ты понимаешь?
- Ладно, Света, - примирительно сказал папа.
- Подожди. - Мама пыталась заглянуть Иришке в глаза. - Дочь, пообещай мне...
- Да, мамочка, - охотно согласилась Иришка, - обещаю.
- Подожди... имей выдержку. - Мама потерла виски. - Не запускай математику. Физика, а главное, математика - вот удел серьезных людей. Все остальное - блажь! Именно так. - Мама недовольно посмотрела на Иришку.
И хотя Иришка чувствовала себя немножко виноватой, она была просто-напросто счастлива. Она полезла целоваться к маме, но мама отстранила ее и сказала:
- Ну-ну! Имей выдержку.
Зато папа чмокнул Иришку в щеку, потом в нос, и только тогда Иришке стало чуть-чуть грустно.
Она постояла еще немного, прижавшись лицом к прутьям ограды, но скоро желтое мамино пальто стало неразличимо среда деревьев увядающего осеннего парка, и лишь красный папин джемпер еще раз мелькнул за поворотом.
Те, девчонкины, тоже ушли. "Бедная, - пожалела девчонку Иришка. Чего она плачет?.." Но девчонка, несколько раз икнув, внезапно прекратила рев, деловито высморкалась в сомнительной свежести платок и уставилась на Иришку.
- И тебя тоже? - сиплым голосом спросила она.
- Что... тоже? - не поняла Иришка и застеснялась: уж слишком бесцеремонно разглядывала ее девчонка.
- И тебя тоже!.. - уже утвердительно протянула девчонка. - И меня вот... видишь?
Иришка неопределенно кивнула. Она ничего не поняла.
- Я Надя. - Девчонка поплевала на платок и стала тереть щеки. - А ты?
- Ира...
- Ирка, значит. Смотри, чистая уже? - Надя придвинула лицо к Иришке, показывая щеки. Лицо ее не стало чище, и Иришка честно сказала:
- Не знаю.
- Ну и пусть! - махнула рукой Надя. - Видела? Ненормальная!
- Кто? - удивилась Иришка.
- Мамка. Думает, раз она хотела стать балериной, так и я должна.
- Балериной?.. - недоверчиво протянула Иришка, вспомнив низенькую, круглую тетку в растянутой на животе кофте.
- Ага! - торжествующе пробасила Надя. - Представляешь? Это же ужас сплошной. Теперь она хочет, чтобы я!.. А ты совсем некрасивая, - вдруг сказала она и критически осмотрела Иришку. - Некрасивая и худая. Совсем даже как скелет. И как тебя только взяли?.. По блату, да?
Иришка стояла, глядя в сторону, и чувствовала, как слезы тепло щекочут глаза. Вот покатилась первая слеза и повисла на подбородке. Иришка отвернулась.
- Во дурочка... - протянула Надя и обняла Иришку за плечи. - Я ж пошутила. - Но в голосе ее не было уверенности, и она сама это чувствовала.
"Некрасивая, некрасивая, - закусив губу, думала Иришка. - Скелет, а еще - вобла, а еще - кузнечик, а еще - спичечные ножки..." Так дразнили ее мальчишки в школе и во дворе. А разве бывают балерины со спичечными ножками?!
- Хочешь, я пошевелю ушами? - предложила Надя. - Только ты не плачь. Можешь даже дурой меня назвать. Хочешь? Или плюнь, - неуверенно предложила она, решив, что зашла в своем великодушии слишком далеко.
- Пошевели, - тихо сказала Иришка.
Надя вытаращила глаза и набрала в грудь побольше воздуха. Потом она изобразила крайнюю степень напряжения и задержала дыхание. Ее лицо стало медленно краснеть.
- Ну, как? - Надя наконец с шумом выдохнула воздух и победно взглянула на Иришку. - Видела?
Вот так закончился этот день. Потом был ужин, а после ужина их повели на второй этаж, в спальни.
- Мы хотим, чтобы наши кровати рядом! - решительно сказала Надя воспитательнице, а Иришка застеснялась и спряталась за Надину спину.
Ночью она несколько раз просыпалась. Было светло от луны, по коридору все время кто-то ходил, негромко шаркая подошвами, поскрипывал паркет, а рядом сопела Надя, изредка вздрагивая и что-то бормоча.
А через неделю Иришка влюбилась. Ее звали Лиза, и она училась в выпускном классе. Она была недосягаема и прекрасна. Иришка встречала ее по утрам в раздевалке, когда переодевались к занятиям. Лиза почему-то всегда опаздывала, и Иришка, переодевшись, стояла тайком за ветвистым фикусом в коридоре, напротив раздевалки старших девочек, пока, наконец, оттуда не выскакивала Лиза, в последнюю минуту затягивая поясок на талии. Однажды они встретились у крана, обе с лейками.
- И ты дежуришь? - спросила Лиза, словно они были знакомы давным-давно. - Нравится тебе тут?
- Да, - прошептала Иришка, опустив глаза.
Ей часто представлялось, как Лиза заговорит с ней, а она скажет что-то умное ей в ответ, и Лиза увидит, что она вовсе не маленькая, что с ней можно даже дружить...
Но это было в мечтах, а теперь ей стало страшно, и она только еще раз повторила:
- Да...
А Лиза уже умчалась, почти не сгибаясь под тяжестью лейки, и какой-то стриженый мальчишка, тоже с лейкой, грубо сказал Иришке:
- Чего рот разинула? Гляди, уже льется!
- Что ты уставилась на эту выдру? - ревниво сказала Надя в столовой, заметив, что Иришка не отводит глаз от соседнего столика, за которым сидела Лиза. - Подумаешь! Знаешь, что мне про нее рассказывали? Такое...
Лиза громко смеялась чему-то, и Иришкины губы тоже сложились в улыбку, а потом она взглянула на смутившуюся Иришку и подмигнула ей, а Иришка улыбнулась пугливо и радостно.
- Не хочешь - не слушай, - обиженно сказала Надя. - Пожалеешь поздно будет.
Ночью Иришке снился зал с зеркалом во всю стену и голос преподавательницы Нины Васильевны, без конца повторявшей: "Девочки, держите спинку! Тяните носочек! Хо-ро-шо... Не садитесь на бедро! Начали... И раз..."
Была музыка, и были движения... Иришка не мыслила одного без другого, но каким чужим и неловким казалось ей собственное тело... Оно не подчинялось ей, она просто физически чувствовала суматошность и карикатурность каждого своего движения, а музыка существовала где-то рядом, и, казалось, так легко можно было слиться с ней, переплести с ней каждое свое движение, так недосягаемо легко...
- Труд! И только труд! - говорила Нина Васильевна.
И Иришка печально думала: "Труд... ничего мне не поможет, когда я такая... Такая худая, такая неуклюжая, такая бездарная, - думала она в раздевалке, глядя на себя в зеркало. - Господи, почему мне так не повезло? Пожалуйста, сделай так, чтобы я стала талантливой и красивой, и я в тебя поверю! Сделай, ну сделай же! Честное пионерское - поверю!"
- Эй! - сказала Надя и подтолкнула Иришку. - И я слышала, как Нина Васильевна сказала завучихе, что ты молодец. И вообще, я бы хотела на обед пирожки с капустой, а ты?
И еще Иришке нравилась преподавательница математики Гипотенуза. Она была их классной. Хотя Гипотенуза, совсем как Иришкина мама, больше всего на свете любила свою математику, на воспитательном часе она не ругала двоечников и не разбирала итоги последней контрольной. Гипотенуза приносила проигрыватель, и они слушали музыку. А потом она спрашивала: "Ну, понравилось?" И все. Поэтому, когда однажды Гипотенуза так спросила, а все промолчали, и только Надя сказала: "Не... скучно", Иришка подняла руку и, не глядя от смущения на огорченную Гипотенузу, сказала:
- А мне - да... Очень!
- Это Моцарт, - обрадовалась Гипотенуза. - Так, может, вы, Пантелеева, расскажете о нем подробнее? На следующем воспитательном часе? А потом мы еще послушаем его музыку. Вот вы вслушайтесь - и поймете, как это прекрасно... Пусть даже и не сразу... А вы, Пантелеева, зайдите после уроков в кабинет музвоспитания, я помогу вам подобрать материал.
Когда прозвенел звонок с последнего урока, Иришка побежала в кабинет музвоспитания. Там сидел незнакомый мальчик и перебирал пластинки. Гипотенузы еще не было.
