Корней Чуковский - Сказки

      Жил да был
      Крокодил.
      Он по улицам ходил,
      Папиросы курил,
      По-турецки говорил, —
Крокодил, Крокодил Крокодилович!

      А за ним-то народ
      И поет и орет:
      — Вот урод так урод!
      Что за нос, что за рот!
И откуда такое чудовище?

      Гимназисты за ним,
      Трубочисты за ним,
      И толкают его,
      Обижают его;
      И какой-то малыш
      Показал ему шиш,
      И какой-то барбос
      Укусил его в нос, —
Нехороший барбос, невоспитанный.

      Оглянулся Крокодил
      И барбоса проглотил,
Проглотил его вместе с ошейником.

      Рассердился народ,
      И зовет, и орет:
      — Эй, держите его,
      Да вяжите его,
Да ведите скорее в полицию!

      Он вбегает в трамвай,
      Все кричат: — Ай-ай-ай! —
      И бегом,
      Кувырком,
      По домам,
      По углам:
— Помогите! Спасите! Помилуйте!

      Подбежал городовой:
      — Что за шум? Что за вой?
      Как ты смеешь тут ходить,
      По-турецки говорить?
Крокодилам тут гулять воспрещается.

      Усмехнулся Крокодил
      И беднягу проглотил,
Проглотил с сапогами и шашкою.

Все от страха дрожат,
Все от страха визжат.
      Лишь один
      Гражданин
      Не визжал,
      Не дрожал —
Это доблестный Ваня Васильчиков.

      Он боец,
      Молодец,
      Он герой
      Удалой:
Он без няни гуляет по улицам.

      Он сказал: — Ты злодей,
      Пожираешь людей,
      Так за это мой меч —
      Твою голову с плеч! —
И взмахнул своей саблей игрушечной.

      И сказал Крокодил:
      — Ты меня победил!
Не губи меня, Ваня Васильчиков!
Пожалей ты моих крокодильчиков!
Крокодильчики в Ниле плескаются,
Со слезами меня дожидаются.
Отпусти меня к деточкам, Ванечка,
Я за то подарю тебе пряничка.

Отвечал ему Ваня Васильчиков:
— Хоть и жаль мне твоих крокодильчиков,
Но тебя, кровожадную гадину,
Я сейчас изрублю, как говядину.
Мне, обжора, жалеть тебя нечего:
Много мяса ты съел человечьего.

      И сказал Крокодил:
      — Все, что я проглотил,
Я обратно отдам тебе с радостью!

      И вот живой
      Городовой
Явился вмиг перед толпой:
      Утроба Крокодила
      Ему не повредила.

И Дружок
В один прыжок
Из пасти Крокодила
Скок!
Ну от радости плясать,
Щеки Ванины лизать.

      Трубы затрубили,
      Пушки запалили!
      Очень рад Петроград —
      Все ликуют и танцуют,
      Ваню милого целуют,
      И из каждого двора
      Слышно громкое «ура».
Вся столица украсилась флагами.

      Спаситель Петрограда
      От яростного гада,
Да здравствует Ваня Васильчиков!

      И дать ему в награду
      Сто фунтов винограду,
      Сто фунтов мармеладу,
      Сто фунтов шоколаду
И тысячу порций мороженого!

      А яростного гада
      Долой из Петрограда:
Пусть едет к своим крокодильчикам!

      Он вскочил в аэроплан,
      Полетел, как ураган,
И ни разу назад не оглядывался,
      И домчался стрелой
      До сторонки родной,
На которой написано: «Африка».

      Прыгнул в Нил
      Крокодил,
      Прямо в ил
      Угодил,
Где жила его жена Крокодилица,
Его детушек кормилица-поилица.

Говорит ему печальная жена:
— Я с детишками намучилась одна:
То Кокошенька Лёлёшеньку разит,
То Лёлёшенька Кокошеньку тузит.
А Тотошенька сегодня нашалил:
Выпил целую бутылочку чернил.
На колени я поставила его
И без сладкого оставила его.

У Кокошеньки всю ночь был сильный жар:
Проглотил он по ошибке самовар, —
Да, спасибо, наш аптекарь Бегемот
Положил ему лягушку на живот. —

Опечалился несчастный Крокодил
И слезу себе на брюхо уронил:
— Как же мы без самовара будем жить?
Как же чай без самовара будем пить?

      Но тут распахнулися двери,
      В дверях показалися звери:
      Гиены, удавы, слоны,
      И страусы, и кабаны,
      И Слониха —
      Щеголиха,
      Стопудовая купчиха,
      И Жираф —
      Важный граф,
      Вышиною с телеграф, —
      Всё приятели-друзья,
      Всё родня и кумовья.
      Ну соседа обнимать,
      Ну соседа целовать:
      — Подавай-ка нам подарочки
                        заморские!

Отвечает Крокодил:
— Никого я не забыл,
И для каждого из вас
Я подарочки припас!

Льву —
Халву,
Мартышке —
Коврижки,
Орлу —
Пастилу.
Бегемотику —
Книжки,
Буйволу — удочку,
Страусу — дудочку,
Слонихе — конфет,
А Слону — пистолет…

Только Тотошеньке,
Только Кокошеньке
Не подарил
Крокодил
Ничегошеньки.

Плачут Тотоша с Кокошей:
— Папочка, ты нехороший:
Даже для глупой Овцы
Есть у тебя леденцы.
Мы же тебе не чужие,
Мы твои дети родные,
Так отчего, отчего
Ты нам не привез ничего?

Улыбнулся, засмеялся Крокодил:
— Нет, проказники, я вас не позабыл:
Вот вам елочка душистая, зеленая,
Из далекой из России привезенная,
Вся чудесными увешана игрушками,
Золочеными орешками, хлопушками.

То-то свечки мы на елочке зажжем,
То-то песенки мы елочке споем:
«Человечьим ты служила малышам,
Послужи теперь и нам, и нам, и нам!»

Как услышали про елочку слоны,
Ягуары, павианы, кабаны,
      Тотчас за руки
      На радостях взялись
      И вкруг елочки
      Вприсядку понеслись.

Не беда, что, расплясавшись, Бегемот
Повалил на Крокодилицу комод,
И с разбегу круторогий Носорог
Рогом, рогом зацепился за порог.
Ах, как весело, как весело Шакал
На гитаре плясовую заиграл!
Даже бабочки уперлися в бока,
С комарами заплясали трепака.
Пляшут чижики и зайчики в лесах,
Пляшут раки, пляшут окуни в морях,
Пляшут в поле червячки и паучки,
Пляшут божии коровки и жучки.

Вдруг забили барабаны,
Прибежали обезьяны:
— Трам-там-там! Трам-там-там!
Едет к нам Гиппопотам.

      — К нам —
      Гиппопотам?!
      — Сам —
      Гиппопотам?!
      — Там —
      Гиппопотам?![1]

Ах, какое поднялось рычанье,
Верещанье, и блеянье, и мычанье:
— Шутка ли, ведь сам Гиппопотам
Жаловать сюда изволит к нам!

Крокодилица скорее убежала
И Кокошу и Тотошу причесала.
А взволнованный, дрожащий Крокодил
От волнения салфетку проглотил.

      А Жираф,
      Хоть и граф,
Взгромоздился на шкаф.
      И оттуда
      На Верблюда
Вся посыпалась посуда!

А змеи
  Лакеи
    Надели ливреи,
      Шуршат по аллее,
        Спешат поскорее
          Встречать молодого царя!

И Крокодил на пороге
Целует у гостя ноги:
      — Скажи, повелитель, какая звезда
      Тебе указала дорогу сюда? —
И говорит ему царь:
      — Мне вчера донесли обезьяны,
      Что ты ездил в далекие страны,
      Где растут на деревьях игрушки
      И сыплются с неба ватрушки,
      Вот и пришел я сюда о чудесных
                  игрушках послушать
      И небесных ватрушек покушать.

И говорит Крокодил:
      — Пожалуйте, ваше величество!
      Кокоша, поставь самовар!
      Тотоша, зажги электричество!

И говорит Гиппопотам:
— О Крокодил, поведай нам,
Что видел ты в чужом краю,
А я покуда подремлю.

И встал печальный Крокодил
И медленно заговорил:

— Узнайте, милые друзья,
Потрясена душа моя,
Я столько горя видел там,
Что даже ты, Гиппопотам,
И то завыл бы, как щенок,
Когда б его увидеть мог.
Там наши братья, как в аду —
В Зоологическом саду.
О, этот сад, ужасный сад!
Его забыть я был бы рад.
Там под бичами сторожей
Немало мучится зверей,
Они стенают, и ревут,
И цепи тяжкие грызут,
Но им не вырваться сюда
Из тесных клеток никогда.

Там слон — забава для детей,
Игрушка глупых малышей.
Там человечья мелюзга
Оленю теребит рога
И буйволу щекочет нос,
Как будто буйвол — это пес.

Вы помните, меж нами жил
Один веселый крокодил…
Он мой племянник. Я его
Любил, как сына своего.
Он был проказник, и плясун,
И озорник, и хохотун,
А ныне там передо мной,
Измученный, полуживой,
В лохани грязной он лежал
И, умирая, мне сказал:
«Не проклинаю палачей,
Ни их цепей, ни их бичей,
Но вам, предатели друзья,
Проклятье посылаю я.
Вы так могучи, так сильны,
Удавы, буйволы, слоны,
Мы каждый день и каждый час
Из наших тюрем звали вас
И ждали, верили, что вот
Освобождение придет,
Что вы нахлынете сюда,
Чтобы разрушить навсегда
Людские злые города,
Где ваши братья и сыны
В неволе жить обречены!»
Сказал и умер.

      Я стоял
И клятвы страшные давал
Злодеям людям отомстить
И всех зверей освободить.
Вставай же, сонное зверье!
Покинь же логово свое!
Вонзи в жестокого врага
Клыки, и когти, и рога!

Там есть один среди людей —
Сильнее всех богатырей!
Он страшно грозен, страшно лют,
Его Васильчиков зовут,
И я за голову его
Не пожалел бы ничего!

Ощетинились зверюги и, оскалившись, кричат:
— Ты веди нас за собою на проклятый Зоосад,
Где в неволе наши братья за решетками сидят!
Мы решетки поломаем, мы оковы разобьем,
И несчастных наших братьев из неволи мы спасем.
А злодеев забодаем, искусаем, загрызем!

Через болота и пески
Идут звериные полки,
Их воевода впереди,
Скрестивши руки на груди.
Они идут на Петроград,
Они сожрать его хотят,
      И всех людей,
      И всех детей
Они без жалости съедят.
О бедный, бедный Петроград!