Георгий Граубин - Избранное
Результата ждал.
Долго месяц бился -
Ночь была долга.
В тучу оступился,
Обломал рога.
— Б-бе! — сказал протяжно
Месяцу козёл. -
Очень уж неважно
Схватку ты провёл.
Тучу мягче ваты
Ты проткнуть не мог -
Видно, жидковатым
Оказался рог.
Вот твои рога бы
Да моим врагам,
Вот бы я тогда бы
Дал им по рогам!
НЕ УСПЕЛИ
По радуге, по радуге,
Как с горки ледяной,
Спустился дождик радостный,
Весёлый, озорной.
Я санки взял, и делая
Подскоки и прыжки,
Бегом помчался к радуге,
За мной — мои дружки.
Тащил Серёжа лесенку,
Верёвку нёс Андрей,
Чтоб нам на эту радугу
Взобраться поскорей.
Но испугалась радуга,
Что слишком много нас,
Покрылась тучей сизою
И свет её погас.
ЛЫЖНЯ
Перед нами горный спуск,
Не совсем пологий.
Как же ехал по нему
Лыжник одноногий?
Ниже вовсе крутизна,
Там прошла лавина.
Одноногий слаломист
Прыгал там с трамплина!
На привычный свой маршрут
Мы рукой махнули
И за странною лыжнёй
Влево повернули.
Лыжник точкой впереди,
Вот он ближе, ближе.
Поравнялись, обомлев:
У него две лыжи!
Но к запятнику одной
Хвост привязан рыжий.
Заметает чисто снег
Он за этой лыжей.
— Для чего? — спросили мы.
Лыжник не смутился:
— Для того, чтоб кто-нибудь
Сильно удивился.
Вот вы бросились за мной
Сходу, без оглядки,
Значит, с чувством новизны
Всё у вас в порядке.
МАМОНТЫ
Наши предки
В глубине веков
Превратили мамонтов
В слонов:
Сбрили шерсть,
Загнули бивни книзу
И чуть-чуть добавили
Длины.
Так по их
Пещерному капризу
Появились на земле
Слоны.
Говорят, что мамонты
Исчезли.
Нет, они
В слоновьи шкуры
Влезли!
ГА-ГА-ГА
Гуси к северу летели,
С крыльев перья облетели.
Заприметили луга,
Закричали: "Га-га-га!"
Приземлились — изумились:
— Мы не зря сюда стремились:
Сколько вкусного всего
Наросло тут, ого-го!
Лугом шли, нога к ноге,
Лук щипали, ге-ге-ге,
И глотали, гу-гу-гу,
Лягушачью мелюзгу.
Гуси ели, ели, ели
Сорок дней и две недели.
Крылья густо обросли,
Да поднять их не смогли.
Каждый стал из них раз в двести
Тяжелее утюга.
Вот и топчутся на месте,
Причитая: "Га-га-га!"
ПРИКИД
Хозяин остриг
Под нулёвку барана.
Он стал гладкокожим,
Навроде варана.
Баран горевал:
Только осень настала,
Вся кожа от холода
Синею стала.
Хозяйка за лето
Наделала пряжи,
Связала жилет шерстяной
Для продажи.
Теперь бедолагу
Она пожалела
И этот жилет
На барана надела.
За снятую шерсть
Он уже не в обиде:
Овечкам он нравится
В этом прикиде.
ДЕСЯТИЧНАЯ ДРОБЬ
Я ноль целых две десятых,
А вокруг лесная глушь.
Ночь на шумных перекатах
Разлила густую тушь.
В ерниках зашебуршала,
Зашумела в камыше.
Неуютно как-то стало,
Неспокойно на душе.
Я ноль целых две десятых,
Я почти что круглый нуль,
А в распадках — рёв сохатых,
Топот вспугнутых косуль.
За соседним перевалом
Будто кто грызёт сухарь.
На сосну с тяжёлым треском
Сонно шлёпнулся глухарь.
Костерок едва дымится,
За спиной клубится мрак…
Будь я целой единицей,
Было страшно бы не так.
Но вокруг в лесах косматых
Никаких людских примет:
Я ноль целых две десятых
На квадратный километр.
Эта плотность населенья
Хоть кого сведёт с ума:
Ни зимовья, ни селенья,
Только глушь да эта тьма.
Хоть к походам я привычный,
Но и мне уже невмочь:
Грустно дробью десятичной
Коротать такую ночь!
ЗЕМЛЯНАЯ ПЕЧЬ
Люблю поспать в глуши лесной
На тёплой печке земляной.
В тайгу приходит чудо-печь
Не по веленью щучьему:
Ты должен сам костёр разжечь,
Огонь насытить сучьями.
Потом забросить в самый жар
Коренья кедра-стланика,
Чтоб от земли белёсый пар
Валил, как из предбанника,
Нарвать травы, убрать костёр,
Пройтись по углям веником
И бросить сверху белозор,
А лучше клевер с вейником,
Поставить дом походный свой,
Гостиницу дорожную.
И тут в палатке, под травой,
Задышит печь таёжная:
Пахнёт, как летом на лугу
Духмяным зноем клевера,
И ты забудешь про пургу,
Про мокрый ветер с севера.
Ты можешь в дождь костёр разжечь?
Ах, нет? Тогда не жалуйся,
Забудь про эту чудо-печь
И дома спи, пожалуйста!
ОХОТНИКИ
— Что ты, охотник, принёс из тайги?
— Шкуру оленя, клыки кабарги.
— Ну, а ещё?
— Косача, глухаря.
— Значит, ты вёрсты отмеривал зря
Как твой товарищ?
— Вернулся пустым:
Всё любовался пейзажем лесным.
Белку — смешно! — не стрелял — рисовал,
Нюхал пионы, подснежники рвал,
Щёлкал на плёнку оленей и коз…
— Вот кто с охоты богатство принёс!
ПОЧЕРКИ
В жизни встречались мне почерки разные:
Ровные, рваные, чистые, грязные,
Быстрые, добрые, злые и прочие.
Но полюбил я всех больше — рабочие.
Вот вырастает кирпичная кладка -
Красная, в мелкую клетку тетрадк а,
Чёткая скоропись каменных строчек.
Кто тут работает, чей это почерк?
Память моя, я готов поручиться:
Этот же каменщик строил больницу,
Плот ную кладку — кирпич к кирпичу -
Я от других за версту отличу!
Вот за окном прогудели машины,
Словно галоши, прошлёпали шины.
Кто-то газует, сцепление рвёт,
Кто-то спокойно машину ведёт.
Память моя, поручиться готов я:
Эта машина шофёра Петрова,
Он проработал на ней до седин,
Так её водит он только один!
В брызгах, в сиянии огненных точек
Сварщик находит свой собственный почерк:
Пекарь — в пекарне,
В забое — проходчик,
В небе за тучами — штурман и лётчик.
Чистый ли, ровный, косой ли, кривой -
Почерк в работе у каждого свой!
ПРАДЕДЫ
Кем был твой прадед на Руси -
Свою фамилию спроси.
Есть в каждом классе Кузнецов.
Кто прадед Кузнецова?
Он был из рода кузнецов,
Отец отца отцова.
У Гончарова прадед знал
Гончарный круг и глину.
У Дегтярёва — дёготь гнал,
В дегтярне горбил спину.
Быть может, юный Столяров
И с долотом не сладит,
А прадед был из мастеров,
Он столяром был, прадед.
С пилою Пильщиков дружил,
Мял Кожемякин кожи.
В атаки Воинов ходил,
Стрельцов сражался тоже…
Звучат, как музыка, как стих
Фамилии простые.
Вглядись — и ты увидишь в них
Историю России.
ШКОЛЫ ВОЕННЫХ ЛЕТ
В дни тревоги и печали
Без торжественных звонков
Школы раненых встречали,
Молодых и стариков.
Переполненные болью
Приползали поезда
В чисто вымытые школы,
В тыловые города.
Школы всё тогда прощали:
Крики, слёзы, громкий смех.
Школы к жизни возвращали.
К сожалению, не всех.
Помню, как над нашей школой
Появился красный крест:
Школа стала невесёлой,
Но шумливой, как разъезд.
Замаячили халаты,
Лампы вспыхнули в ночи.
В классах — белые халаты,
А в учительской — врачи.
Школы как бы с полем брани
Породнились в те года.
Их солдаты-ветераны
Не забудут никогда.
Стоит им проехать мимо
И на школу бросить взгляд -
Швы и раны нестерпимо,
Как в те годы, заболят…
ДРУЖБА
Устало на стыках
