Агния Барто - А. Барто. Собрание сочинений в 3-х томах. Том II

Ты войди в теплицу —
Там июльский зной.
Распустились розы,
Как в Крыму весной,
Расцвели глицинии
И фиалки синие.

Пусть тебе расскажет
Старый садовод,
Как осколки сыпались
На стеклянный свод,
Как звенела, падая,
Хрупкая броня…
Нежные цикламены
Вынес он из пламени,
Пальму опалённую
Вынес из огня.

Пусть тебе расскажет
Садовод-старик,
Как он спас от холода
Звёздочки гвоздик…
Стёкла были выбиты,
Им грозил мороз,—
Одеяло тёплое
Из дому принёс.

Ты войди в теплицу —
Там увидишь ты,
Что для Дня Победы
Он сберёг цветы:
Нежные цикламены,
Белую сирень,—
Чтоб цветами встретили
Мы великий день.

Рябина возле дома,
И свежая солома,
И тёплая земля.
Тут всё тебе знакомо,—
Тут родина твоя.

Стук топора в сарае,
Кузнечики в траве,
И щебет птичьей стаи
Высоко, в синеве.

Но на лесной опушке,
Там, где орешник рос,
Сожжённые верхушки
У ёлок и берёз.

Обрублена снарядом
Высокая сосна.
Война была тут рядом,
Вокруг была война.

В полях гремели взрывы,
В оврагах шла стрельба,
В огне пылали нивы,
Высокие хлеба.

Ползли бойцы в разведке,
В дыму трещали ветки,
Гремел от взрывов бор.
Пробитый танк немецкий
Стоит тут до сих пор.

Продавленный, горбатый,
Стоит он в тишине,
И спят на нём козлята,
Пригревшись на броне.

После долгого пути
Идут домой бурёнки,
Будут снова их пасти
На родной сторонке.

Сберегли их от врага
Дальние колхозы,
На знакомые луга
Возвратились козы.

По низинам, вдоль реки,
По дорогам шли быки,
Шли стада по большаку,
По жаре, по холодку.

— Здравствуй, дедушка Пахом!
Сколько вёрст прошёл пешком?

Бычок тонконогий
Родился в пути,
Он сам по дороге
Не может идти.

И вот на подводе,
Укрытый тепло,
Он важно въезжает
В родное село.

Показались вдалеке
На пригорке кони,
Заиграли на лужке
Парни на гармони.

Вся деревня рада:
Возвратилось стадо!

Ты наймёшься в пастухи,
Срежешь дудку из ольхи.

Как будет щёлкать новый кнут,
Хоть десять раз подряд!
И ты разыщешь в пять минут
Отбившихся ягнят.

Возьмёшь ты хлеба про запас
И дашь быку на первый раз,
Чтоб он скорей к тебе привык,
Чтоб не бодался чёрный бык!

Утренняя зорька
Над лесом расцвела,
С утра звенит в посёлке,
С утра поёт пила.

Пошёл строгать рубанок,
И ветер на опушке
Катает по полянам
Растрёпанные стружки.

Бегут смотреть ребята,
Как ставят новый сруб,
Как прежде, как когда-то
Дымки идут из труб.

Встаёт на старом месте
Белёный скотный двор,
И куры на насесте
Заводят старый спор,

И ночью спят бурёнки
В коровнике, в тепле,
Засыпаны воронки,
Пробитые в земле.

Ты выйдешь на пригорок —
Такой простор вокруг!
И, словно обновлённый,
Лежит зелёный луг.

Рябина возле дома,
И свежая солома,
И тёплая земля.
Тут всё тебе знакомо,—
Тут родина твоя.

Мы папу не видели
Очень давно,
С тех пор
Как на улицах
Стало темно…

Маме работать
Вечернюю смену.
Мама ушла,
Поручила мне Лену.

Мы с Ленкой одни
Остаёмся в квартире.
Вдруг входит военный
В зелёном мундире.

— К кому вы пришли?—
Я спросил у майора.—
Мама с работы
Вернётся не скоро.

Вдруг — я смотрю —
Он бросается к Ленке,
Поднял её,
Посадил на коленки.

Он и меня тормошит
Без конца:
— Что ж ты, сынок,
Не узнаешь отца?

Я майора обнимаю,
Ничего не понимаю:
— Вы на папу не похожи!
Посмотрите — он моложе!..—
Вынул я портрет из шкапа —
Посмотрите — вот мой папа!

Он смеётся надо мной:
— Ах ты Петька, мой родной!

Потом он как начал
Подкидывать Ленку…
Я испугался:
Ударит об стенку!

Мы с мамой
И с Леной
Теперь не одни:
Папа вернулся к нам
В майские дни.

Заворковали в городе
Голуби, голуби…
На улице жара,
Сады, недавно голые,
Цветут — пришла пора!

В цветах Ново-Девичье,
Тут слышно пенье птичье
С утра и дотемна —
Весной везде весна.

Вот холмик, обложенной дёрном,
Пришла сюда женщина в чёрном.
Она посадила левкои,
Пылинки с надгробия стёрла.

Идут сюда к сыну-солдату,
Идут на могилу отца
И, горько оплакав утрату,
Сажают весной деревца.

Однажды девчонка-москвичка
Пришла сюда ранней весной —
Открытое, ясное личико,
Две светлых косы за спиной.

Ей горе знакомо?
Нет, что вы!
К ней в дом не входила беда,
И папа и мама здоровы,
Они не умрут никогда!

Холодный мрамор и венки —
Мир вечного покоя,
Но, будто смерти вопреки,
С надгробья смотрит Зоя.

Сюда живые к ней идут,
Чтоб вспомнить подвиг Зоин,
Седой подходит воин,
И вот стоит девчонка тут.

Со лба откинув завиток,
Она на камень гладкий
Кладёт исписанный листок —
Он вырван из тетрадки,—

Кладёт слова присяги
На клетчатой бумаге.

Слова наивны и просты:
«Я тоже буду смелая!
Я тоже, Зоечка, как ты,
Для Родины всё сделаю!»

Здесь не один листок такой
Положен детскою рукой,
Листки, листки, ещё листки
Белеют, словно лепестки.

Их прочь уносит ветер,
Их вновь приносят дети,
Поодиночке, не в строю,
Приходят без вожатой.
«Я обещание даю!..»
«Клянусь великой клятвой!..»

Кто первый, может быть тайком,
Пришёл сюда с таким листком?
Быть может, девочка одна
(Косички за спиною)
Пришла сюда весною:
«Я буду Родине верна!
Я обещаю, Зоя!»

Иль паренёк лет десяти
Принёс листочек чистый
И написал: «Хочу расти
Таким, как коммунисты!»

Листки, листки, ещё листки
И в рамке и в конверте…
Вот так у гробовой доски
Живёт само бессмертье.

Ходит дрёма, ходит дрёма
По вагону спальному,
Пассажиры спят как дома,
Мчась в дорогу дальнюю.

Спит вагой, молчанья полон,
Только слышится под полом:
Тук-тук-тук — перестук,
Тук-тук-тук — перестук.

За оконной тёмной рамой
Белый снег и тишина…
Спит, покачиваясь, мама,
Ночником освещена.

Спят мальчишки-сыновья,
На двоих одна скамья.

Братьям места маловато,
Разлеглись богатыри.
Старший брат толкает брата:
— Алик, ноги убери!

Младший брат решил вставать:
Ноги некуда девать!

Он вздохнул, глаза протёр,
Вышел сонный в коридор.

Ух, лунища в коридоре!
За окном сиянье льдин.
В этом лунном коридоре
Он, как в космосе, один.

Озаряет свет луны
Двери, двери у стены
Да скамеечки стенные —
Не простые, откидные.

В коридоре, под луной,
Кто гуляет в час ночной?
Кто стучит, людей пугая?
Хлоп — скамейка!
Хлоп — другая!

Вздумал парень лет шести
Все скамейки обойти.

Соскочи с неё,
Сумей-ка,
Чтоб не хлопнула
Скамейка!

То встаёт он, то садится,—
Раздаётся грохот, гром…
Прибежала проводница:
— Люди спят, а что творится!
Уходи, прошу добром…

Не прошло и полминуты,
Вот уже он у дверей,
Он, раздетый и разутый,
Прыг в постель свою скорей!

Но в постели вместо брата,
Вместо Сени-толстяка,
Длинный дядька бородатый,
Пассажир лет сорока.

Он спросонья как подскочит:
— Это кто меня щекочет?

Ты с луны свалился, что ли?
Вот швырну тебя в окно!
Погуляешь в чистом поле,
Ничего, что там темно…

Алексей кричит: — Спасите!—
Будто рядом страшный зверь.
А чего вопит, спросите,
Сам влетел в чужую дверь.

Пассажир глядит вдогонку:
«Где-то видел я мальчонку…»

Светит солнце…
Морозный полдень…
Мчится поезд,
Народу полный.

Светит солнце,
И мчится поезд.
Пляшут ёлки
В снегу по пояс.
В белой шали
Из снежных кружев
На косогорах
Берёзки кружат.

Светит солнце,
И мчится поезд.
Младший брат,
У окна пристроясь,
Сто километров,
А может быть, двести
С места не сходит,
Сидит на месте.

Он не скучает,
Он занят делом,
Смотрит — а что там
На свете белом?

Белый лес
Пробежал — исчез.
— Здравствуй, лес!
До свиданья, лес!

Здравствуй, пруд
Под блестящим льдом!
Здравствуй, дом!
До свиданья, дом!

Мы уезжаем,
Нам ехать надо…

Ух, среди поля
Завод-громада!
Красные трубы
На новом зданье.
Здрасте, трубы,
И до свиданья!..

Галки, галки
Играют в салки!

Он отдохнул,
Помолчал немножко.
Вновь начинает:
— Здорово, кошка!
Кошка, кошка бежит,
Хромоножка.
Нету кошки,
Исчезла кошка…

Поезд проносится
Мимо станций,
Мчатся деревья,
Толпятся в танце.

А на платформах,
А на платформах
Столько косынок
Цветных и чёрных.

Кричит Алёша:
— Здорово, тёти!
Плывут платформы
И вы плывёте…

Славный мальчик старший брат,
Да немного толстоват.
Он, проснувшись спозаранок,
Булку съел и пять баранок,
Два творожные сырка
И сказал: — Я сыт пока.

Краснощёкий, круглолицый,
Он подходит к проводнице.
Говорит он ей хитро:
— Показать вам серебро?

Купит мама пачку чая,
Я обёртку получаю…

А у вас коробок нет?
От конфет. От сигарет…
Мне теперь нужны коробки
Для космических ракет.

Постоял он возле брата,
Алик вдаль глядит куда-то,
От окна уйти не хочет…
(Здравствуй, поле! Здравствуй, лес!)
А Семён над ним хохочет:
— Расскажи, что было ночью?
Ты к кому в постель залез?..

Вдруг взволновались пареньки:
На них глядит из-под руки,
На них глядит издалека
Тот бородач лет сорока.

Пусть он на младшего
Сердит,
Но и за старшим
Он следит!

Мчится, торопится
Поезд скорый,
Мчится, стремится
В Уральские горы.

Больше не видно
Ни поля, ни леса:
Снежная с неба
Спустилась завеса,
Сыплется снег…

А за окнами, рядом,
Алик командует
Снежным парадом.
Руку поднимет —
Кружатся снежинки.
Руку опустит —
Ложатся снежинки.

Но командир
Что-то слишком взволнован:
Длинного дядьку
Увидел он снова.

Снова увидел он
Дядьку ночного…
Что он явился во время парада?
Что он глядит?
Ну чего ему надо?

У старшего брата
Добра-то, добра-то!
Разные пробки, коробки
На столике…
Столько, столько
Ещё полстолька!

Разные пробки,
Коробки от мыла…
Всё проводница
Ему раздобыла.

Старший доволен,
Богатством гордится.
Младшему тоже
Коробка годится.

Тянет к себе он
Коробку от мыла…
Вы не поверите,
Дальше что было!

Вмиг остаётся
Коробка без крышки,
С криком дубасят
Друг друга мальчишки.

— Какой позор, — вздыхает мать,—
Не скрыть позора!
Пришлось детей мне разнимать,
Боюсь, водой их разливать
Придётся скоро…

Вдруг бородач лет сорока
Заговорил некстати:
— Я знаю вашего сынка,
Он спал в моей кровати.

— Не нужно мне таких ребят…—
Вздыхает мама.—
Уйду куда глаза глядят
По шпалам прямо.

Тут старший брат
И младший брат
Как завопят!
Как завопят!

Услышав плач
И чей-то крик,
Приходит
Главный проводник.

И все глядят
На двух мальцов:
Ну кто они,
В конце концов?!

И вдруг сказал тот человек,
Тот бородач, тот самый:
— Я знаю: это Чук и Гек
Куда-то едут с мамой.

Они косятся на меня,
А я гляжу на них полдня.

Тут старший брат
Пожал плечом:
«Мол, непонятно,
Вы о чём?»

И младший тоже удивлён.
Сказал он, глянув косо:
— И вовсе нет таких имён:
«Чук-чук» — стучат колёса.

Смеётся длинный человек:
— Ты, жадный, — Чук,
А это — Гек.

Кричат мальчишки: — Что вы!
На свете нет таких имён.
Я — Алексей, а он — Семён,
И оба мы Дроздовы.

У нас и дедушка Дроздов,
Водитель скорых поездов.
А мы Дроздовы-внуки…
При чём тут «геки-чуки».

Смеётся длинный человек:
— И всё равно вы — Чук и Гек.
И для меня вы всё равно
Знакомые мальчишки.
Я знаю вас давным-давно.
Вы — мальчики из книжки.

Там всё написано точь-в-точь:
И как вопил ты в эту ночь,
Хоть паренёк не робкий,
И как подраться вы не прочь
Из-за пустой коробки…

Двух пареньков
Бросает в жар:
— Кто написал про нас?
— Гайдар.
Он ваш отчаянный народ
Знал как свои пять пальцев.
(А поезд мчит вперёд, вперёд,
Гудит: «Не по-па-дай-ся!»)

Ребят сомнение берёт:
Гайдар волшебник, что ли?
(А поезд мчит вперёд, вперёд,
Метель бушует в поле.
Запорошил все окна снег,
В стекло стучит упрямо.)

— А мой Алёша правда Гек,—
Вдруг согласилась мама.—
Но он ещё и спорщик,
Не только фантазёр,
Сердито лоб наморщит
И начинает спор.

А старший даже в яслях
Был до того запаслив!
Был жадным ползунком,
Таскал игрушки в яслях
И прятал их тайком.

— А где живёт теперь Гайдар?
Он молодой?
Не очень стар?—
Расспрашивают дети.

Вздыхает длинный человек…
Он, помолчав, ответил:
— Нет, дорогие Чук и Гек,
Гайдара нет на свете.

Про ваш мальчишечий народ
Уже он не напишет
И во дворе не соберёт
Вокруг себя мальчишек.
Погиб писатель на войне…

А снег летит, летит в окне,
А снег летит,
Всё снег да снег,
Протяжный свист метели…
«Чук-Чук и Гек,
Чук-Чук и Гек…»—
Колёса вдруг запели.