Георгий Бореев - Книга стихов «Орфей»

Я принесу из чащи
От ворона перо
Чтоб мне писать им чаще
Про мудрое добро.
Еще я срежу вербу,
Подружке подарю,
Чтоб в ней окрепла вера
В весеннюю зарю.
Пусть веточка не знает,
Что сломана она –
Как фея расцветает
У зимнего окна…

В золоченой клетке парка
Рай земной деревьям создан,
Их подрезанные крылья
Не взлетают в небеса.
Не поют деревья песен,
Только нянчат в птичьих гнездах
Перебитые надежды,
Разоренные леса.
Вдруг из зарослей акаций
Звук ударил из гармошки.
Долгой нотою тягучей
Щебетал и плакал звук…
И скульптурная Венера
Ожила – и по дорожке
Убежала в рощу сосен,
Отбиваться там от рук…

Еще закаты алой бражкой
Прелестных фей сбивают с ног,
И бабочки в ночных рубашках
Еще летят «на огонек»,
А мне уже не скучно с тенью.
И тень моя поет о том,
Как кто-то бабочкам колени
Расцеловал горящим ртом.
И бабочки, дверями стукнув,
И руки вытянув вперед,
Ушли, как куколки, как куклы,
Уже бескрылые – в народ…
И кто-то, в куколок влюбленный,
Не замолив с утра грехи,
На крыльях полуобожженных
Слагает жгучие стихи…

Я знаю о смерти немного, поверьте,
Но памятник строю я много годов.
Ведь бюст украшает людей после смерти,
А женщин – до…

Дорога полотенцем белым
Лежит за домом – до небес.
На белом вышивает белок
Иголками сосновый лес.
Еще лес вышивает Солнце,
Как рыжий хлеб на рушнике;
Еще – село, что по оконца
Вросло в сугробы вдалеке.
А там, где снег не до окошек –
Двух снежных баб, еще – ребят;
В селе хвостами сытых кошек
Дымы над избами стоят.
Сосны зеленые иголки
На белом вышивают там,
Как три огромных серых волка
За мною скачут по пятам.
И как я падаю в канаву -
Летят за мною звери в снег;
Там я волкам за ухом правым
Чешу, шепчу им про коллег,
Которые дики и страшны –
Таким лишь в городе и жить,
Чтоб вечером ходить к Наташе
И губы о ладонь тушить…

Старушка на смешном носЕ
Исправно носит цифру семь.
Стоп, стоп! – не на носЕ – на нОсе
Старушка носит цифру восемь.
Стоп! – на носУ, а не на нОсе
Старушка наша носит осень.
Стоп, стоп! – не в осени, в очках
Пришла старушка,
И – в носках.

Звонят мне – «На часах уж осень!»
Кричат – «Глухой, протри очки! –
Зачем в твои озера сосен
Девчата бросили крючки?
Твои шмели для нас – как пули!
Ноябрь в халате от врачей
Пришел, попрятав по кастрюлям
Гусей, шиповник и грачей.
Возьми у нас очки и точки.
Зачем зимой ольховый пух, -
И Солнце врезало по почкам,
Да так, что захватило дух?!
Не рви сердца, пиши про зиму,
Про то, как трактор молодой
Доярок возит вдоль озимых
И повышает в них надой…»
Я понял…
Вы лишь позвоните,
Вы намекните – месяц, век…
Я превращусь для вас хоть в митинг,
Хоть в миллион библиотек!
Я превращу для вас в сосульку -
Крючки сглотнувших пацанов,
И льдом, как крышкой от кастрюльки,
Накрою лужи летних снов.
Зима поднимется, как сдоба,
И сдобой станет Хохлома!
И будут – вверх расти сугробы,
И будут – вниз расти дома…

Завершив с микробом опыт,
Написал ученый текст:
«Подтверждают микроскопы,
Жизнь – насилие и секс!»

Отработал в березе фонарик,
Что светил для подруг у ворот,
Только дождь каждый день, как фанатик,
К нам приходит копать огород.
Над селом проплывают озера,
Отражая стога и грехи,
Отмывая кусты и заборы,
Распыляя хмельные духи.
Пахнет пряной листвой и помадой,
Пахнет красная роща борщом.
Скажет эхо лесное: «Не надо…»
И добавит по-женски: «Еще…»

Бабахнул гром. Ударил снова -
И люди, обувь сняв, бегут.
Сосками тучи, как коровы,
Чуть до земли не достают.
Ах, сколько гроз я за полвека
Увидел! Но, как мальчуган,
Опять бегу к молочным рекам,
Лечу к кисельным берегам.

Лист осенний стукнет в ставни,
Я его пущу домой:
Череночек в землю вставлю,
И полью Живой водой...

Падший ангел был звездою.
Кто теперь он – что за черт? –
Пьет с компанией пустою,
По речам вино течет.
Он, когда набрякнет губкой,
Врет, мерзавец, брешет, бес,
Как летел он за голубкой,
Да сорвался вдруг с небес.
Вра-а-аки! Кто ж ему поверит,
Что на небе есть страна,
Где и люди все – не звери,
Да еще не пьют вина.
Пусть он впарит это девам,
Тем, кого не прокатил! –
В нашем небе рослый демон
Тачку с громом прокатил,
И просыпалась окрошка
Звезд и перьев на мужчин –
Пусть не рвет сердца гармошкой
Из вздыхающих морщин.
У кого он песни стырил
Про чаи, что нам не пить,
Про борщи, про то, что стыдно
Баб, целуя, – не любить?..
Алканавты курят трубки,
Каждый думает, вспотел:
«Это я ведь за голубкой
В небе ангелом летел...»

Как будто белые метели,
Вставали птицы на крыло,
В созвездье Лебедя летели,
Село тревожа и стило.
И гуси грузные за клином
Взлетали с плачем над селом,
Но баба длинной хворостиной
Грозила Небу, как стилом.
И гуси возвращались густо
К гусыням, щиплющим мечту.
Мне так обидно, страшно грустно
За преданную высоту.
Там, в лебедином переплеске
За обручальное кольцо
Потянет баба, как за леску –
И врежется земля в лицо!
Включила Осень ветку клена -
Чтоб не казалось, что темно.
Гусей так мало окрыленных,
А окольцованных – так мно…

Дождь из листьев алой тучей свесился,
Женщины опять похорошели.
Хочется напиться и повеситься,
Ну, хотя бы на девичьей шее!
Поцелуи пахнут шоколадками.
И меня влечет к русалке юной,
Но сверкает, и не только пятками,
Впереди обманщица Фортуна!

Мальчишечья душа
Колотится в оконце –
Там пляшет на ушах
Веснушчатое Солнце.
Там в облаках из верб
Горят, как звезды, птички
Любви, надежд и вер,
Дырявя мглу привычки.
Как будто в соловьев
Накапали капелей
И огненных ручьев,
Чтоб птички – загорели!
Душе не до ангин,
Когда под взглядом узким
Вовсю кадрит с другим
Двухпарусная блузка.
Ну как уймешь ты зуд,
Когда апрель забулькал,
И двое там грызут -
Горящую сосульку!

История влачится по кольцу.
Тасует карты Неба наше время.
Когда король бьет даму по лицу -
Страна живет по карточной системе.

Пахнет поцелуями и маем,
Пахнет громом промелькнувший луч,
Пахнет тем, что чаща голубая
Вниз растет из огнестрельных туч.
Ливнем, ветром налечу с Востока,
По коленкам женским прокачусь,
Чтоб они пищали от восторга
И стонали – от избытка чувств!
Из одежды вылеплю фигуры
Галатей, Венер и Афродит,
Оживлю прекрасные скульптуры –
Мертвый город ахнет, загудит,
Разорвется праздником и смехом!
И забудут в городе жилом,
Как перелетало что-то сверху
Души женщин зацепив крылом.

Там, в снах и в небесах,
Люблю тебя, Даная,
А здесь в земных лесах
Пройду – и не узнаю…
Я – ливень золотой,
Там я люблю красиво,
А здесь я снег седой -
Иду сквозь ночь курсивом…
И сон не долюбив,
И снег не пересеяв,
Иду я мимо див -
Ты мне должна
Персея…

Глотая радостные визги,
Из почек ломится листва.
Сугробы зеленью забрызгав,
Ввысь фонтанирует трава.
Выпрыгивает на свободу
Какой-то черт из-под ресниц,
Фырчит, играет, лижет воду
Целует в щеки выпускниц.
Биологиня обалдела,
Когда, по-бабьи голося,
Расшибло окна, улетело
Из класса чучело
Гуся!

На юг летят календаря листочки,
Гогочут в небе белые усы.
Я, как швея тружусь –
Ни дня без строчки!..
Без четверть Зиму
пикают часы…

Может быть, она была – гусыня?
Иль созвездье Лебедя виной? –
Родила соседка, ойкнув, сына
С бугорками крыльев за спиной.
В остальном — ребенок как ребенок,
И соседка пела и цвела,
Лишь скрывала в ворохе пеленок
От досужих глаз его крыла.
А когда подрос он, прятать спину
Научился сам под свитера —
И врачи не навредили сыну,
Не прогнали дети со двора.
Чтоб друзья камнями не забили,
Он один старался всюду быть:
Не влюблялся в женщин из-за крыльев —
В час объятий крыл не утаить!
Но когда от выдоха Вселенной
Мир людей совсем оледенел,
Пробил час — и птицей вдохновенной
Он расправил крылья и…
Запел!
Это пенье растопило льдины,
И пока не замолкал Орфей,
Превращались в рыцарей пингвины,
А цветы и кошки — в добрых фей.
Так планета во вселенской стуже
Сыновей рождает иногда.
Ведь Земля как камень — лишь снаружи,
А внутри —
Крылатая звезда!