Сакариас Топелиус - Дар морского короля
Обзор книги Сакариас Топелиус - Дар морского короля
Сакариас Топелиус
Дар Морского короля
Жил-был некогда старик-рыбак по имени Матте, по прозвищу Лосось. Жил он у самого берега бескрайнего моря. А где ж ему еще жить? И была у него старуха жена по имени Майя, по прозвищу Лососиха. А как ее еще звать, коли мужа Лосось величают? Зимой теснились они в маленькой лачуге у берега материка, однако весной переселялись на коралловую красную скалу посреди моря и жили там все лето в хижине куда меньшей, чем у берега. Вместо замка висела у них деревянная щеколда. Был у них еще очаг, сложенный из гнейса[1], флагшток и флюгер на крыше.
Скала звалась Атола[2] и была ничуть не больше рыночной площади в городе. Там в расселинах росли невысокая рябинка да четыре куста ольхи… Бог знает, как они туда попали, может, с осенним паводком… Кроме того, имелось на острове еще несколько кочек нежной, как бархат, травы и несколько стеблей тростника, две колонии того самого растения с желтыми цветами, что зовется пижма обыкновенная, и еще заросли высокого, с метелками темно-розовых цветов, кипрея. Да еще какой-то красивый белый цветок. Но самым диковинным на скале были три кочки, поросшие зеленым луком, что Майя Лососиха посадила в ущелье, где с северной стороны лук защищала каменная стена, а с южной — грело солнце. Лука было совсем немного, но вполне достаточно для огорода Майи Лососихи.
Самого хорошего всегда бывает числом три, и потому Матте Лосось и его жена ловили по весне лосося, летом — салаку, а осенью — сига. Коли день выдавался погожий, а ветер — попутный, плыли они по субботам в город, продавали свежую рыбу, а по воскресеньям хаживали в церковь.
Однако частенько случалось им много недель подряд жить в одиночестве на скалистом островке Атола и не видеть никого и ничего, кроме своего маленького желто-бурого песика, хитрющего-прехитрющего и носившего гордое имя Принц, своих травяных кочек, кустов ольхи и цветов, морских чаек и рыб, штормовых туч да бело-голубых волн. Ведь их скалистый островок был самый крайний на взморье, и кругом на целую милю не нашлось бы ни единого зеленого островка либо человеческого жилья, а только кое-где виднелась скала такой же точно породы красного кораллового камня, как Атола, денно и нощно омываемая пенной волной.
Матте Лосось и Майя Лососиха были скромны и трудолюбивы; радостные и довольные жили они втроем с Принцем в своей бедной лачуге и почитали себя богачами, когда им удавалось засолить столько бочонков рыбы, чтобы на всю зиму хватало, и коли у них оставалось еще немного рыбы на продажу, — купить табак для трубки старика да несколько фунтов[3] кофе для старухи. Да еще вдвое больше, чем всегда, жареных зерен и цикория, чтобы сдобрить вкус кофе. А вообще-то было у них в запасе масло, хлеб, рыба, бочка с питьевой водой да еще целый анкер[4] кислого молока, чего еще желать?!
Все было бы хорошо, не будь у Майи Лососихи тайного заветного желания, не дававшего ей покоя! Год за годом размышляла она о том, как бы ей разбогатеть так, чтобы хоть раз в жизни завести себе корову.
— На что тебе корова? — спрашивал ее Матте Лосось. — Как перевезти ее на скалу? Плыть далеко она не сможет, в лодке нашей не поместится… А коли даже доставим ее туда, нечем ведь ее кормить!
— Как нечем? Здесь — четыре куста ольхи да шестнадцать поросших травой кочек, — возражала Майя Лососиха.
— А почему бы и нет? — смеялся Матте Лосось. — Здесь есть еще три кочки зеленого лука. Ведь ты сможешь кормить ее еще и зеленым луком!
— Все коровы любят соленую салаку, — защищалась жена. — Принц тоже любит рыбу.
— Да, лучшего корма для коровы не найти! — говорил рыбак. — Нет уж, спасибо! Больно дорого обойдется нам корова, коли станем кормить ее соленой салакой. Салаку Принцу — еще куда ни шло! Он хоть дерется с сизыми чайками, отбивает у них то, что остается от очистков. Выкинь буренку из головы, матушка, хорошо — то, что есть!
Майя Лососиха вздыхала. Она понимала, что старик прав, но о буренке забыть не могла. Старое кислое молоко казалось уже невкусным, когда его подливали в кофе вместо сливок, а Майя Лососиха мечтала о сладких сливках и свежей простокваше, как о величайшем счастье, какое только можно изведать в этом мире.
Однажды, когда старик со старухой чистили салаку у берега, они услыхали лай Принца. А вскоре показался и красивый разрисованный шлюп с сидевшими там молодыми господами в белых фуражках. Молодые люди правили к берегу, а вообще-то были они студентами, что плыли издалека развлечения ради. Сейчас они искали сушу, где можно было бы раздобыть что-нибудь свеженькое перекусить!
— Греби сюда со свежей простоквашей, бабуля! — закричали они.
— Да, коли б она у меня была! — вздохнула Майя Лососиха.
— Сойдет и кувшин парного молока! — согласились студенты. — Но только парного!
— Да коли б оно у нас было! — еще глубже вздохнула старуха.
— Как так? У вас нет коровы?
Майя Лососиха промолчала. Слишком трудно было отвечать на такой больной для нее вопрос.
— Коровы у нас нет, — ответил Матте Лосось, — но коли довольствуетесь доброй салакой горячего копчения, через пару часов получите ее еще совсем тепленькой.
— Пусть будет салака! — согласились студенты и безо всяких церемоний расположились внизу у берега на камнях со своими сигарами и трубками, меж тем как пятьдесят серебристо-белых салак насаживались на вертел над коптильней.
— Как называется ваша скала, этот мелкий камешек в море? — спросил один из студентов.
— Атола, — ответил старик.
— Да ну, какая же нужда заставила вас жить в усадьбе Морского бога?[5]
Матте Лосось ничего не понимал. Он никогда не читал «Калевалу» и ничего не знал о морских богах своих предков. Но студенты все ему объяснили.
— Ахти, — сказали они, — могущественный король, что обитает в своей усадьбе Атола, рядом со скалой в глубоком море, и в изобилии владеет множеством драгоценных сокровищ. Он правит всеми рыбами и другими морскими животными, у него — прекраснейшие коровы и быстроногие лошади, что пасутся на морском дне и кормятся водорослями. Тот, кто придется Ахти по нраву, вскоре разбогатеет. Но этому человеку надобно как следует остерегаться хотя бы мало-мальски разгневать Морского короля! Ибо Ахти очень своенравен и обидчив. Его может разозлить даже мелкий камешек, брошенный в воду, и тогда он забирает обратно свои дары, вздымает волны, насылает бурю и тянет пловца вниз, в пучину. У Ахти в услужении красивейшие морские девы, что носят шлейф его королевы Велламо, расчесывают ее длинные волосы и слушают музыку, когда для них играют…
— О, так это похоже на владыку вод! — воскликнул Матте Лосось. — Так вы, господа, видели все это собственными глазами?
— Все это так и есть, словно мы сами видели, — ответили студенты. — Это все напечатано в книге, а все, что напечатано, — чистая правда!
— Ну и ну! — снова воскликнул чуть презрительно Матте Лосось. — Тогда вчера у нас должен был быть погожий день, ведь так написано в календаре: что, мол, погода будет ясной, однако же поднялся ветер и шел ливень, к тому же такой, словно небо разверзлось над нами!
— Видишь ли, это оттого, что календарю дана привилегия дурачить людей, и привилегия эта напечатана черным по белому, поэтому она обязана быть правдивой, — объяснили студенты.
Матте Лосось покачал головой. Но салака горячего копчения была уже готова, студенты ели за шестерых и угощали Принца холодным жарким, что привезли с собой в шлюпе. Принц от радости вставал на задние лапки и мурлыкал, словно кот! Наевшись, студенты дали Матте Лососю блестящую серебряную монету в целую марку и дозволили ему отсыпать табаку для своей трубки, после чего он набил трубку так, что та треснула. Затем господа поблагодарили за угощение и снова пустились в путь, к великому сожалению Принца, чьи тоскливые взгляды с берега провожали их до тех пор, пока песик мог видеть вдали хотя бы клочок белого паруса шлюпа на синей глади моря.
Майя Лососиха не вымолвила ни слова, но думала тем не менее куда больше прежнего. Слух у нее был прекрасный, и рассказ студентов об Ахти до малейших подробностей запечатлелся в ее памяти. «Хорошо бы, — думала она, — раздобыть одну из волшебных коров! Хорошо бы подоить такую чудесную буренку утром да вечером и ничуть не заботиться о ее корме, а заместо того прикрепить полку под окошком и целиком заставить ее кувшинами с молоком да мисками с простоквашей. Но такое счастье мне, верно, никогда в этом мире не суждено!»
— О чем ты думаешь? — спросил жену Матте Лосось.
— Да так, ни о чем, — ответила старуха.
Но сама втихомолку размышляла о волшебных рунах[6], слышанных еще в детстве от хромого старика, что слыл рыбаком-умельцем, которому сопутствовало рыбацкое счастье.
