Мерри – <a href="/cdn-cgi/l/email-protection" class="__cf_email__" data-cfemail="b3d2dfdfd2df828a848bf3c1d2ded1dfd6c19dc1c6">[email protected]</a> - 9 и 1/2 недель
— Я так и думал. Кстати, можно поинтересоваться, зачем оно вообще вам понадобилось?
Он опять ерзает. Мерлин, что они такое натворили?
— Мы хотели знать, не Малфой ли наследник Слизерина, — тихо отвечает он.
— И?
— И пробрались в слизеринскую гостиную под видом Крэбба и Гойла, — он огорченно вздыхает. — В общем-то, почти что зря. Хотя с тех пор я знаю, где именно в Малфой-мэноре хранятся запрещенные артефакты.
Я не выдерживаю и начинаю хохотать. Я бы дорого дал, чтобы посмотреть, как Поттер и Уизли расспрашивают Малфоя под видом этих двух идиотов.
— Ладно, — говорю я, отсмеявшись, — вернемся к делу. Ты прав, Оборотное зелье меняет и походку, и голос, и даже почерк — вряд ли у тебя была возможность в этом убедиться, но я проверял. По всем этим признакам оно действительно аналогично зельям второй группы. Однако есть вещи, о которых Спенсер не упоминает, хотя именно из-за них и считает его исключением. Кстати, ты не совсем точно определил третью группу: эти зелья позволяют изменить проявления конкретных магических свойств объекта, но не меняют сами свойства. Скажем, если можно было бы сварить зелье, блокирующее твою способность говорить на серпентарго, самой способности ты бы не лишился, просто не мог бы ею пользоваться какое-то время.
— А можно сделать такое зелье? — с интересом спрашивает он.
— Понятия не имею, — я пожимаю плечами. — Если кто и пробовал, мне об этом ничего не известно. А что, тебе очень хочется?
— Не очень, — Поттер мотает головой, и длинная прядь совершенно непоттеровских волос падает ему на нос. Он раздраженно отбрасывает ее назад. Моим жестом. О Моргауза, покровительница зельеваров… — А вот наоборот было бы здорово.
— Наоборот? Чтобы сделать кого-то змееустом? Вряд ли это будет пользоваться особой популярностью. Разве что у слизеринцев.
— Ну и глупо, — фыркает Поттер. — Змеи очень приличные животные, не то что люди. И довольно занятные собеседники.
— А вот надо было слушаться Шляпу, — ехидно замечаю я, и мальчишка в изумлении таращит на меня глаза. Мерлин, до чего же он иногда наивен…
— Откуда вы знаете?
— От Альбуса, разумеется. Он каждый год после распределения долго допрашивает это ветхое недоразумение и докладывает педсовету о результатах. А ты как думал? Мы должны знать, кого учим.
Он хитро прищуривается:
— Могу представить, как вы были счастливы.
— Не можешь. На самом деле, я тогда испытывал довольно смешанные чувства. Но мы отвлеклись. Зелья третьей группы очень грубо делятся на две подгруппы: блокирующие способности и дающие их.
— И дающие варить сложнее: нужен источник свойства, для которого зелье, — подхватывает Поттер. — Поэтому временно сделать мага сквибом много проще, чем сквиба или маггла — магом.
— Именно. И, если уж на то пошло, змееустом тоже. Для этого понадобится кровь змееуста или что-то в этом роде. Волдеморт, как ты понимаешь, вряд ли согласится работать подопытным кроликом.
Поттер смотрит на меня очень странным взглядом. Когда я не реагирую, он осторожно замечает:
— Волдеморт — не единственный здравствующий сейчас змееуст.
Вот ведь проняло мальчишку! Нет чтобы на уроках так работать…
— Тебя так заинтересовала эта идея? А ведь я без труда могу поймать тебя на слове.
— Да пожалуйста, я не против, — с энтузиазмом отвечает он, снова тряхнув головой, чтобы отбросить мешающую прядь.
— Все равно прямо сейчас это совершенно не актуально. У меня под рукой ни лаборатории, ни библиотеки. Вернемся к Оборотному зелью. Оно действительно изменяет магические свойства объекта, но лишь поверхностно. В частности, магический идентификатор личности.
— Ауру? — хмурится Поттер.
— Нет, ауру как раз нет. Ее можно изменить только вместе с самими свойствами. Право слово, По… Джеймс, ты читаешь хоть что-нибудь, кроме «Квиддича сегодня»?
— Разумеется, — огрызается он. — «Квиддич вчера» и «Квиддич завтра», — потом вдруг спохватывается и виновато опускает взгляд. — Извините. Просто я никогда не обращал внимания на разницу. Мне казалось, что это одно и то же, — бубнит он с покаянным видом, не сводя глаз с собственных коленок.
Кажется, теперь я знаю, каким образом он влез на шею всему педагогическому коллективу нашей достославной школы.
— Извинения принимаются, — холодно говорю я (исключительно в воспитательных целях). — Продолжим. Аура — это неконтролируемо излучаемая человеком или предметом магическая энергия. Если зелье или заклятие не меняют его магических свойств, то и аура не меняется. А вот магический идентификатор — это человеческое изобретение. Его получает каждый маг при выборе и регистрации волшебной палочки. Нечто вроде печати.
— Я не знал.
— Я так и понял. Короче говоря, если я выпью Оборотное зелье с волосом Люпина и сумею раздобыть его палочку, почти любое министерское идентификационное заклятие примет меня за него, хотя оборотнем я от этого не сделаюсь.
Закусив губу, Поттер обдумывает сказанное.
— А Метка? — спрашивает он. — Она будет работать? И что будет, если Рем, наоборот, оборотится в тебя?
— Хороший вопрос. В облике Люпина у меня не будет Метки, но вызов Волдеморта я все равно почувствую. В обратном случае, у Люпина будет на руке довольно неэстетичная татуировка, но только и всего.
— А чем это отличается от магического идентификатора? Метка же тоже… человеческого происхождения?
Мягко говоря. Это если Волдеморта можно считать человеком.
— Она постоянна, и удалить ее невозможно. Это не талисман, не временный эффект чар — она часть меня самого. Волдеморт позаботился о том, чтобы присягнувшие ему не имели возможности повернуть назад.
Поттер отводит глаза, и мне не нужна легилименция, чтобы знать, о чем он думает. Пожалуй, неплохо бы сменить тему.
— У тебя есть еще вопросы? По зельям, я имею в виду?
Он слегка расслабляется и благодарно смотрит на меня.
— Ну, вообще-то… — начинает он, но в этот момент мы оба слышим скрип половицы в коридоре. Мы оборачиваемся: в дверях стоит Тонкс.
— У меня есть вопрос, но не про зелья, — говорит она жалобно. — Мальчики, вы меня кормить будете? Уже начало четвертого…
Я бросаю взгляд на часы: мы и в самом деле проговорили больше полутора часов.
— Ого! — Поттер неуверенно смотрит на меня. — Я могу попробовать сообразить что-нибудь на скорую руку…
— Не надо ничего соображать, — я поднимаюсь на ноги. — Пойдемте куда-нибудь пообедаем. Надеюсь, в этом городишке можно найти место, где нас не отравят.
Из дневника Гарри Поттера (15 июля, 23:15)Кто бы мог подумать, что зелья — это интересно. Кто бы мог подумать, что Снейп в состоянии нормально что-нибудь объяснять. Если б он еще на уроках так себя вел, цены б ему не было.
Мне действительно хочется выяснить, можно ли сварить зелье, чтобы разговаривать со змеями. Может быть, если бы больше народу могли бы это делать, они бы меньше боялись меня. На втором курсе от меня даже Малфой шарахался. Вообще я заметил, что люди часто боятся необычного или непонятного. Идиоты.
P.S. Какое лицо было у Снейпа, когда Тонкс предложила пойти в «Макдональдс»! Уж не знаю, откуда ему известно, что это такое, но он смерил Тонкс взглядом, фыркнул и сказал, что слова «питание» и «быстрый» не должны сочетаться в одном предложении. Уже не говоря о том, что он предпочитает есть, а не питаться. И честно говоря, я с ним полностью согласен. Опять.
Интерлюдия 14: Тонкс (15 июля, 00:30)Выхожу из ванной и вижу, что Сев не спит, а лежит на боку, подпирая кулаком щеку, и что-то читает при свете ночника.
— Сев? — я нарушаю наш негласный уговор: в спальне мы говорим друг другу только «доброе утро» и «спокойной ночи».
— М-м?
— Можно спросить, что ты читаешь?
— Спроси, — неохотно, но не едко отвечает он, не отрывая взгляда от страницы.
— Сев, что ты читаешь?
— Земную жизнь пройдя до половины,
Я очутился в сумрачном лесу,
Утратив правый путь во тьме долины…[5]
— Сев?
— Мессир Алигьери был гениальным человеком, особенно если учесть, что он был магглом.
— Сев!
Он со вздохом закрывает книгу, откладывает ее в сторону и переворачивается на спину, заложив руки за голову и рассеянно глядя в потолок.
— Данте Алигьери, «Божественная комедия», раннее Возрождение, — лекторским тоном сообщает он, но потом в его голосе появляются горькие нотки: — Я часто думаю, ждут ли меня ледяные воды Коцита. Ты помнишь, кого Данте поместил в девятом круге?
— Нет, не помню. Я не читала, — бормочу я и чувствую, что краснею.
— Предателей, — негромко говорит он и гасит свет.
Мне очень хочется возразить, крикнуть, что это глупость, но я давно знаю, что о подобных вещах спорить с ним бесполезно. Что бы ему ни говорили, он никогда не перестанет винить себя. Поэтому я просто меняю тему — в надежде его хотя бы отвлечь.
