Георгий Кубанский - Тайна реки Семужьей (Художник Е. Селезнев)
— Что ж, по-твоему, надо делать? — спросил Володя.
— Ходом идти на Семужку. — не задумываясь, отрезал Петька. — Васька сам сказывал мне, что Сазонов ловит семгу на излучине, что под самым Чертовым Пальцем.
— Под Чертовым Пальцем? — повторила Наташа. — А как мы найдем этот Чертов Палец?
— Нечего и искать! — убежденно ответил Петька. — Через горы пройдем. А там недалеко. За той горой сразу увидим и Чертов Палец и Семужку. Все увидим. Прежде саамы боялись чертей и не гоняли олешек в сторону Чертова Пальца. А теперь они ничего… Не боятся. Но олешек туда не гоняют.
— Вот это здорово! — заметил Володя. — Не боятся, но и не гоняют.
— А чего туда гонять? — возразил Петька тоном знающего человека. — Большому стаду там не развернуться. Скалы да чащоба кругом. В зарослях волки. Это похуже чертей. От волков оленей никак не спасешь. — Петька оборвал свой рассказ и продолжал уже другим, почти просящим тоном: — Надо поскорее идти на Семужку. Сами видите: крутится тут Сазонов. А чего он крутится? Чего ищет?
— Ваську, — сказала Наташа.
— Нужен ему Васька, — сердито бросил мальчуган, — что козлу балалайка! Почему он гонит нас отсюда? Почему к ручью посылает? Васька-то здесь. Чует Сазонов. Не хочет он, чтобы вы тут с Васькой встретились. Боится!
Рассказ Петьки усилил сомнения, появившиеся у Феди после короткой встречи с Сазоновым. Петька заметил это и, обращаясь почти к одному Феде, понизил голос до таинственного шепота:
— Там, на Семужьей реке, они творят дела. Сколько втроем-то семги изведут? Икряной! Дадут они рыбке прикурить! Сколько ее порвут, покалечат острогами! Ладно! Васька все одно захватит их там. Выведет на чистую воду!
— Кто ж ему поверит? — охладила разгорячившегося мальчугана Наташа. — Чтобы милиционер… — Ей припомнилось открытое, неизменно приветливое лицо Сазонова, и она закончила уверенно: — Не может быть!.. Заврался твой Васька.
— Не верит! — огорченно воскликнул Петька.
— Не верю, не верю! — убежденно твердила Наташа. — Чтобы милиционер занимался браконьерством? Ни за что не поверю!
Володя снисходительно посмотрел на нее и спросил:
— Ты полагаешь, что если кто-то надел милицейскую фуражку, так он сразу получил патент на непогрешимость?
Наташу задело прозвучавшее в голосе Володи превосходство, и она насмешливо отпарировала:
— У тебя свои счеты с Сазоновым. Кажется, это он беседовал с тобой насчет коменданта общежития?
— Счеты? — вспыхнул Володя. — Мои счеты с любым, кто нарушает закон! А если человек прикрывает свои безобразные проделки государственной формой — тем хуже. — Он помолчал немного и твердо произнес: — Пойдем на Семужку. Все!
— Скорый ты! — Наташа тряхнула головой, будто хотела отбросить назад нависшую над глазами прядку. — На Семужку! А кто за нас работать будет?
— Работать? — Володя запнулся, но тут же убежденно продолжал: — Что ж! Давайте бросим след и вернемся в Пушозеро. Туда почти два дня ходу. Да столько оттуда. Четыре пропавших для поисков дня. Да и кто пойдет искать мальчишку? Такие же, как и мы с тобой. — Володя встал. Голос его зазвучал строго, почти торжественно: — Забыла ты, Наташа, как наше правительство отправило к Северному полюсу целую экспедицию, с ледоколом и самолетами! Искать какого-то итальянца Нобиле. В экспедиции люди были. Им тоже надо было работать.
— Забыть это я не могла, — спокойно возразила Наташа. — Не могла по той простой причине, что экспедицию Нобиле искали за пять лет до нашего рождения. И вообще мне помнится, что мы вместе с тобой читали о ней.
— Кстати! Совсем недавно ты очень убедительно доказывала нам, что бросить поиски и возвращаться в поселок мы не имеем права; говорила, что это преступление. — Володя взглянул на смущенную девушку, а затем медленно и внушительно произнес: — Ловят на реке семгу или не ловят — я не знаю. Ясно одно: Васька пошел на Семужью.
— Значит, и нам надо туда же, — заключил затянувшийся спор Федя.
Володя бросил в его сторону благодарный взгляд и решительно вскинул за плечи рюкзак.
— Постой-ка… — задержал его рукой Федя. — Не так быстро.
И показал посохом в сторону низины. Вдалеке виднелась одинокая фигура с заплечным мешком на спине.
— Сазонов идет к Семужьей! — быстро вставил Петька.
— Переждем немного, — спокойно сказал Федя.
— Не стоит попадаться ему на глаза, — согласился с ним Володя. — Опять станет цепляться.
— А чтоб не терять даром времени, перекусим, — примирительно предложила Наташа. — Да и отдохнуть не мешает. Садись, ребята!
Глава восьмая
ЧЕРЕЗ ГОРЫ
Четыре путника шли по неширокой мшистой низине. Длинной полосой тянулась она между прикрывающим ручей мелколесьем и невысоким горным кряжем. Словно, вылитый из сплошного крепкого камня, тянулся он с севера на юг и вдалеке постепенно переходил в мягко закругленные серые сопки. Из-за крутой седловины в кряже выглядывала голубоватая от туманной дымки гора с отвесным темным обрывом. А на самой вершине ее — округлой, похожей на лысую голову, стояла торчком острая ребристая скала. Будто разыгрался какой-то озорной богатырь, поднял громадную скалу под облака и с размаху всадил ее в вершину горы.
Путникам было не до красот горной тундры. Взбираться по крутому склону становилось все труднее.
Выручал товарищей Федя. Несмотря на свой внушительный вес, он карабкался, умело выбирая удобные для подъема места. Прижимаясь всем телом к холодному камню, Федя первым взбирался на ближайшую складку в горе. Надежно укрепившись там, он протягивал товарищам свой посох. Придерживаясь за поданное древко, осторожно подтягивалась к нему Наташа, за ней — Петька. Володя помогал им снизу, а сам поднимался последним.
Скоро усталые путники не видели уже ничего, кроме ближайшей складки в камне, где можно было остановиться, перевести дыхание. И когда они выбрались к седловине, все облегченно вздохнули. Еще сотня шагов — и перед ними открылся крутой спуск, обрывающийся у глубокой темной пропасти. Отсюда совсем недалеким казался склон противоположной горы. Колоссальная глыба серого в крапинку гранита наплыла на темный, почти черный базальт. Между гранитом и базальтом оставался довольно широкий природный карниз, кое-где еще запятнанный серыми лепешками талого снега. В чистом горном воздухе отчетливо видна была каждая трещина, каждый излом в камне, даже темные жилки, кое-где прорезавшие гранит. Оживляли скалистый склон цепляющиеся за каждый выступ или неровность крохотные березки да лишайники, расписавшие тончайшими кружевными узорами места, не доступные ни человеку, ни зверю, даже птице. Сверху казалось, что обе горы составляют единое целое. Нарушала это единство разделявшая их пропасть. Когда-то, много тысячелетий назад, могучий толчок расколол гору надвое, разделил узкой пропастью-щелью, настолько глубокой, что в нее никогда не заглядывало солнце и круглый год лежал снег…
Первым поднялся Федя. Посмотрел на товарищей, как бы спрашивая их взглядом: «Ну как? Отдохнули?»
Встали и остальные. Осторожно, опираясь па посохи, спускались они к чернеющей внизу пропасти.
Спуск оказался если не тяжелее, то во всяком случае опаснее подъема. Посохи работали почти непрерывно. Острые стальные наконечники упирались в еле приметные бугорки, изломы. Особенно осторожно приходилось двигаться там, где камень порос лишайниками. Стоило тут поскользнуться, не устоять на ногах — и на гладком крутом склоне не за что было бы задержаться до самой пропасти…
— Глядите! — Петька показал рукой на острую скалу на вершине противоположной горы, примеченную его спутниками еще из низины. — Чертов Палец!
Ребристая плоская скала ничем не походила на палец. Скорее она напоминала широкую плотную ладонь с неловко оттопыренным в сторону большим пальцем, высунувшуюся из вершины горы в страшном усилии. В ее грубых очертаниях было что-то тягостное, тревожное, она будто взывала о помощи.
— Постойте-ка… — задержал Федя товарищей.
Чертов Палец напомнил ему о необходимой при спуске осторожности. Федя достал из кармана рюкзака моток тонкой, но крепкой веревки. Концом ее обвязался сам, потом помог обвязаться Наташе и Петьке. Последним по-прежнему держался Володя. Теперь двигаться стало легче. На трудных местах товарищи поддерживали друг друга, подтягивая к себе веревку, страховали на случай, если кто из них поскользнется или сорвется с кручи.
Чем ближе подходили путники к Чертову Пальцу, тем больше оживлялся Петька. Слушая его, можно было подумать, будто в тени ребристой скалы уже сидит Васька Калабухов и ждет своих спасителей. Скоро в голосе мальчишки уже появились даже командные нотки.
— Пошли направо! — кричал он. — Переход же там! Через пропасть. Видите, нет?
