Владимир Сотников - Волшебник с пятачком
– Вот посмотрите, – вдруг сказал какой-то старичок и показал на Пятачка, которого держал Веня. – Симпатичный поросёнок. А вырастет, кем станет? Правильно! Свиньёй.
– Вы хотите сказать, что все качества изначально в человеке заложены? – спросил его худощавый паренёк в толстых очках. – От рождения?
– Конечно, – сказал старичок. – Человек какой есть, такой есть. И стремится почему-то к худшему.
– Вы не правы, – вступила в спор девушка, держащая под руку паренька в очках. – Человек должен стремиться к лучшему.
– Должен, а не хочет, – отрезал старичок. – Вот и наши великие писатели, – он кивнул на Гоголя, – показывали в своих произведениях, какой человек плохой.
– Да нет же! – возмутилась девушка. – Если они и писали о плохом, то для того, чтобы люди исправлялись. Вот давайте спросим у художника, картины которого и вызвали наш спор. Скажите, вы как считаете?
Художник в свободном балахоне сидел и рисовал шаржи, то есть смешные портреты. Оказывается, они и вызвали спор зрителей. Рядом с ним сидела девушка в каких-то странных синих очках и тоже быстро черкала грифелем по бумаге, рисуя такие же шаржи. Но эти шаржи были… совсем не смешными. Какие же страшные и злые на них были лица! Вене показалось, что ничего схожего с людьми, с которых срисовывали свои картинки эти художники, не было, хотя они рисовали быстро – смотрели на человека, раз-два, и готово. И вручали человеку лист бумаги, на котором он был изображён чудовищем.
– Это… я? – ошарашенно спрашивал очередной человек. – Вы во мне это заметили?
– Конечно, – отвечали по очереди то девушка в синих очках, то художник в балахоне. При этом они говорили каким-то странным тоном, каким глупые взрослые сюсюкают с маленькими детьми. – Вы ещё себя не знаете. И этого не надо скрывать. Зачем? Вы не ангел, но это нормально.
Вот и сейчас на вопрос, обращённый к нему, художник в балахоне спокойно ответил:
– В людях ничего хорошего нет.
– И во мне? – робко улыбнулась девушка, прижавшись к пареньку в очках.
– Вы не исключение. – Человек в балахоне внимательно посмотрел на нее и быстро начеркал её шарж. – Это вы. Возьмите.
Потом он посмотрел на паренька, так же быстро нарисовал и его.
– А это ваш жених. Вы ненавидите друг друга. Я это вижу как художник.
– Как?! – изумились паренёк с девушкой, глядя то на свои «изображения», то друг на друга.
Они уже не держались за руки.
– Саша, не верь ему! Он врёт! – воскликнула девушка.
– Ага, не верь! – хмыкнула художница в синих очках. – Поверит! И вы поверите. Скоро. Знаете, для чего я надела эти очки? – Она прикоснулась к дужке рукой. – Они помогают мне увидеть самую суть человека.
– Неправда! – воскликнула девушка и побежала к выходу из садика.
А паренёк так и остался стоять, держа её и свой шаржи и растерянно их рассматривая.
– Почему вы портите людям настроение? – спросила пожилая женщина, обращаясь к художнику в балахоне.
– И вас нарисовать? – вместо ответа сказал он. – Только ведь вы не очень этого хотите. Потому что сами о себе много знаете не очень лестного. Не так ли?
Женщина вспыхнула и поспешила вслед за убежавшей девушкой.
– Вот так вот, дорогие друзья, – сказал художник. – Вот так вот! Ну что ж, на сегодня работа закончена. Бесплатная, между прочим. Так что вам не за что на нас сердиться.
Зрители молча стали расходиться. Лица у них были сумрачные и сердитые. Веня удивился: почему они позволяют этим художникам их просто оскорблять? Странно.
– А вот поросёночка надо дома держать, – обратился к Вене художник. – Прав был старичок. Надо поросёночка кормить. И тогда из него вырастет настоящая свинья!
Он неприятно засмеялся.
– Пойдем отсюда, Вень, – шепнула Варя. – Какие-то они злые.
Они отошли к памятнику, словно под защиту к Гоголю. И вдруг Веня едва не подпрыгнул от удивления. Потому что услышал у выхода из садика знакомый голос:
– Ну как мы их? А то думают, что всё у них хорошо. Теперь у них всё будет плохо. А завтра мы им вечерком на Арбате ещё не то устроим! Не обрадуются.
Конечно, этот голос мог принадлежать только Тростинке!
– А во сколько встретимся? – спросил Пузатый.
– Да как и сегодня. Удобное время – под вечер людям всегда поговорить хочется.
Веня оглянулся. Две тени, тоненькая и толстая, двинулись к выходу из садика. За воротами хлопнули двери машины, которая взвизгнула колёсами, быстро тронувшись с места.
– Это же… они были! – воскликнул Веня. – Пузатый и Тростинка! Они нарочно притворились художниками и непохожими голосами говорили! Поэтому мы их не узнали.
А Варя ничего не могла промолвить от удивления. И Пятачок тоже. Но это было и хорошо. Что бы он мог сказать об этих странных людях?
Глава 9
Ошибка с пользой
Так долго ещё никогда у Вени не продолжалось плохое настроение. И вечер, и ночь, и утро, и день.
Вечером папа даже испугался:
– Неужели на тебя такое грустное впечатление произвёл Гоголь?
И мама сразу встрепенулась:
– Какой Гоголь? Веня читал книгу? В каникулы? Вот, наверное, из-за этого у него и испортилось настроение. Пожалел о потерянном времени.
Странно в последнее время вела себя мама! Какие-то язвительные у неё получались замечания. Наверное, из-за собственных переживаний о Шаре. Папа был всё-таки мужчиной и лучше умел держать себя в руках.
Веня невесело усмехнулся:
– Гоголь настроение испортить не может. Даже если бы я его выучил наизусть. И памятник у него хоть и грустный, но добрый. А настроение у меня просто так плохое. Вы ведь тоже под потолком от счастья не летаете.
Это была правда. Какие там полёты под потолком! Родители были хмурыми и вздыхали каждую минуту. Правда, папа чуть пореже. Но всё равно вздыхал.
Всё-таки надо спешить с расследованием! Кто же ещё поможет родителям, как не их сын?
Ночь была почти бессонной. И ничего не приснилось, хотя Веня надеялся, как какой-нибудь учёный, на открытие, которое придет к нему во сне.
И утро было хмурым.
И день.
Веня надеялся лишь на вечер, который принесёт удачу.
Когда он зашёл за Варей, то оказалось, что точно так же прошло это время и у неё. И бессонница, и плохое настроение. Один Пятачок выглядел как всегда: опять вымыт, опять весел, опять не прочь отправиться на прогулку. Всё-таки животные отличаются от людей оптимизмом. Это Веня давно заметил. Даже какая-нибудь кривоногая такса полна такой радости, как будто она самое красивое существо на свете. А её хозяйка-красавица может быть грустна, как забытый в вазе цветок.
– Сегодня нам легче будет, – сказал Веня. – Мы точно знаем, где их искать.
– Вень, давай всё-таки брать пример с Пятачка, – предложила Варя.
– В каком смысле? – удивился Веня.
– В смысле настроения.
– Я бы вообще с ним местами поменялся. Ему хорошо – не понимает, о чём плохие люди говорят. Если бы он вчера всё понял, то никогда на улицу не вышел бы.
– Но нас же он понимает, – возразила Варя.
– А мы гадостей не говорим. Да, Пятачок?
Поросёнок хрюкнул и помотал головой. Наверное, он хотел рассмешить этим своих хозяев. А может, просто радовался, потому что ребята уже выходили на улицу.
Улица Арбат начиналась от Никитского бульвара и заканчивалась на Садовом кольце. Это было удобно: Веня, Варя и Пятачок вышли из метро «Арбатская» и оказались в самом начале Арбата. И, естественно, пошли в сторону Садового кольца. И идти было удобно, потому что, как известно, Арбат – улица пешеходная, машин на ней нет, и можно на ходу заниматься разглядыванием всего интересного.
А интересного здесь было полным-полно. Матрёшки, ушанки, игрушки, разные вкусности на каждом шагу. А самое главное, необычные люди. Кого здесь только не было! Кроме обыкновенных пешеходов, разумеется. И артисты, и клоуны, и музыканты… Но ребят интересовали, конечно же, только художники. Потому что среди них им надо было найти двоих, Тростинку и Пузатого.
Поэтому Веня с Варей шли быстро, даже не вертя головами, не отвлекаясь на все эти интересности.
А Пятачок отвлекался. На разные вкусные запахи, которые доносились из киосков и кафе. Пришлось отвлечь его от голодного настроения, купив пакетик попкорна и выдавая через каждые десять метров по штучке.
На поросёнка все оглядывались. Наверное, относили его к арбатским достопримечательностям. Но всё-таки видно было, что люди здесь привыкли ко всему, и поэтому особенного удивления вышагивающий по мостовой минипиг ни у кого не вызывал.
Художников было полным-полно. Располагались они группами – в одном месте, в другом, третьем. И в каждой группе рисовали примерно в одной и той же манере. Естественно, ребята искали шаржистов. И быстро нашли, потому что это были основные художники на Арбате.
– А вдруг мы опоздали? – сказала Варя. – Что-то я здесь их не вижу.
– Почему это опоздали, если мы раньше вчерашнего пришли? – не согласился Веня. – Еще ждать придётся.
