Вольфганг и Хайке Хольбайн - Пророчество
- Когда я дам команду, нажмешь на них,- сказал он.
- И это все? - удивился Атон.
Отец кивнул:
- Все остальное обеспечим мы сами. Тебе нужно будет только нажать на кнопки.
- Обождите-ка! - вмешался один из механиков.- Но это же аварийный сток воды. Почему...
- Я без вас знаю, что это такое,- резко перебил его отец.- Делайте, что я вам сказал!
- И не подумаю! - заупрямился рабочий.- Это может стоить мне моего места здесь. Я прежде всего должен узнать, в чем дело.- И тут же из толпы остальных сотрудников послышался согласный гул; Атон ощущал недоуменное негодование людей.
Лицо отца помрачнело. Он глубоко вздохнул, собираясь выдать достаточно резкий ответ, однако дело до этого не дошло. Птах, поспешно шагнув вперед, положил руку на плечо рабочему, не желавшему выполнять распоряжение, и внимательно посмотрел ему в глаза. Секунду, не более, тот выдерживал его взгляд, и вслед за этим лицо его приобрело смущенное выражение. Не произнося более ни слова, он развернулся и вновь принялся за работу.
- Все в порядке,- произнес Птах.- Выполняйте, что вам приказали.
Один за другим люди принялись за работу, и легкая улыбка заиграла на лице Птаха.
- Вот видите? - промолвил он,- Это - моя разновидность магии.
Отец Атона, не отвечая, вновь подошел к пульту и принялся щелкать переключателями и нажимать на кнопки. Пульс машины глубоко под ними начал изменять свою частоту - сначала постепенно, а затем - все ощутимее, и на стенах замигало все больше лампочек.
Атон утратил чувство времени. Он прекрасно знал, что полчаса могут продлиться целую вечность, когда только и ждешь того, чтобы они прошли. И действительно, прошла, кажется, тысяча веков, прежде чем отец его, бросив последний взгляд на пульт, со вздохом отступил назад.
- Давление поднялось,- объявил он, делая приглашающий жест.- Теперь все в твоих руках.
Атон протянул руку к пульту, но замер, не доведя движения до конца. Внезапный испуг парализовал его, испуг, какого он не испытывал до сих пор ни разу в жизни. А что, если ничего не получится? Что, если он ошибся, и теперь уже ничто не сможет остановить древние божества? Сомнения его были настолько сильны, что он едва не отшатнулся от пульта, уже почти готовый скорее допустить ужасную катастрофу, чем потерпеть новое поражение. Но затем он все же овладел собой и решительно нажал на три красные кнопки.
В первый момент не произошло абсолютно ничего. Но затем механическое сердцебиение плотины изменило свой ритм, перерастая постепенно в бушующий рев. Через мгновение пол под ногами задрожал - мощные турбины, заработав, погнали миллионы литров воды через пустыню, под которой погребенные воины Эхнатона ожидали своего воскрешения.
Наступил новый день. Их вертолет приземлился неподалеку от того места, где совершил посадку в первый раз, чтобы забрать Атона. В маленькой кабинке с большим трудом поместились все пассажиры, так как кроме Атона и его отца сюда втиснулись еще Птах и мама Атона - на этом настоял отец, чтобы по крайней мере ее доставить в безопасное место в случае, если их план не удастся.
Но Атон твердо знал, что беспокойство его было чрезмерным. Все прошло именно так, как они и планировали. В свое время и Птах и Саша говорили ему, что простой смертный человек не может сопротивляться судьбе, и, возможно, в этом они были правы. Но существовала еще некая истина, куда более важная, скрывавшаяся как раз в их утверждении: быть может, нельзя изменить судьбу, но каким-то образом повлиять на нее возможно. Ведь всегда во власти человека было реальным выбрать лучший путь того или иного события.
Вертолет приземлился, и отец выключил двигатели. На сей раз лопасти машины не подняли облака пыли, и хотя Атон заранее знал, какая картина предстанет его взгляду, он все же содрогнулся, выглянув из-за плексигласового покрытия кабины.
То, что еще этой ночью было огромным морем сухого песка, превратилось теперь в коричневую жижу, поверхность которой простиралась до самого горизонта. Вода, накачанная сюда усилиями турбин, пролившаяся из шлюзов на поверхность пустыни, размыла ее окончательно, превратив в сплошные воронки и разломы. Запах сырости и болота распространялся далеко вокруг.
Атон медленно выбрался из кабины. Вертолет глубоко увяз колесами в жидком месиве, да и Атон тут же по щиколотку погрузился в густую глину. Краем глаза он заметил, что отец тоже было собирался последовать за ним, но Птах тотчас же остановил его.
Светало очень быстро, и стоило лишь солнцу выплыть над горизонтом подобно огненному шару, на поверхности русла показались темные силуэты.
И хотя Атон прекрасно знал, что это было такое, но верил с трудом. Многие из появившихся на дне фигур были значительно повреждены потоком воды, иные - вообще разодраны на мелкие кусочки, и ни в одном из них не угадывалось хотя бы некое подобие человеческого облика. Но все же это были именно они - воины Эхнатона, поднявшиеся из могил. Все, без исключения, они присутствовали здесь. Не нужно было пересчитывать их число, чтобы убедиться в том, что было их здесь ровно сто тридцать. Гвардия Эхнатона, в полном составе погибшая на этом самом месте три тысячи триста лет тому назад от рук убийц и ожидавшая с тех самых пор дня возрождения из мертвых.
И день этот настал. Ночь сдала свои позиции, и хотя звезды уже не были видны на небе, теперь они занимали нужное положение. Зловещая сила, пробужденная к действию Осирисом и Гором с помощью Удъят-глаза, начала свою работу. Все происходило точно так, как и предсказывал Птах: ничто теперь не могло их остановить. Они пробуждались к жизни. Именно сейчас.
Поначалу это было едва заметно. Атон даже не был уверен - на самом ли деле он заметил это движение, или же оно ему померещилось лишь потому, что он его ожидал: мимолетное шевеление здесь, с трудом поднимающаяся рука чуть поодаль, еще дальше - принужденный поворот головы человека, лицо которого впервые после трех тысячелетий, проведенных под землею, вновь увидело солнечный свет. Атон буквально ощущал на себе мрачную силу, владевшую войском мертвецов,- будто незримая пелена тьмы окутала его, тенью ложась на скопище воинов.
Но поток воды навредил им достаточно сильно. Иные не могли даже подняться на ноги, у других отсутствовали конечности или головы - но все же вокруг Атона постепенно поднималось из земли целое войско мумифицированных воинов, лица которых пустыми глазницами обращены были на восток - в направлении, откуда чувствовалась близость людей, могущих оказаться первыми их жертвами.
Постепенно сцена заполнялась и остальными действующими лицами. Один за другим появились Осирис, Гор и даже Яссир, а через несколько мгновений из тени выступили еще и Анубис - божество с головой собаки, с которым уже пришлось столкнуться Атону,- Изис, Бастет. В конце концов на сцену выступил и Птах, хотя Атон не мог припомнить, чтобы он выбирался из кабины вертолета. Никто из них не произносил ни слова, но, несмотря на это, Атон четко осознавал значительность момента. В эти мгновения здесь происходило нечто не поддающееся окончательному осмыслению, но имеющее бесконечно важное значение. И одно только предчувствие этого заставляло Атона внутренне содрогаться.
Долго стояли боги молча, образуя тесный полукруг вокруг него. Затем Осирис вдруг поднял свою призрачную руку, указывая на одного из воинов. Тот с трудом попытался сдвинуться с места. Он сделал шаг, затем еще один, и все остальные мертвецы последовали было за ним. Медленно все войско устремилось на восток. Вертолет, стоявший всего в нескольких шагах от них, воины будто не замечали - возможно, это было последней милостью, дарованной Атону Осирисом; могло оказаться также, что это не кто иной, как Птах, в последний раз использовал свою магическую силу, чтобы защитить мальчика. А могло быть еще и третье объяснение: то, что происходило здесь сейчас, по сути дела никоим образом не касалось ни Атона, ни его народа.
Медленными неловкими движениями воины выстроились в двойную цепь - долгие годы, проведенные ими в могилах, не позволяли мгновенно обрести контроль над собственными телами. Однако, несмотря ни на что, войско продолжало неуклонно продвигаться вперед. Прошло всего несколько минут, и первые воины выступили из тени, отбрасываемой каменной стеной, прямо на яркий солнечный свет.
Несмотря на значительное расстояние, Атон мог прекрасно видеть, что произошло далее. Воины эти погибли более чем три тысячелетия назад, и тела их были так же тщательно и надежно мумифицированы песком и зноем пустыни, как это делали жрецы с трупами фараонов.
Но вода сделала свое дело. Тела воинов, и даже их кости, впитали в себя жидкость, будто губка, тысячелетия пролежавшая под палящим солнцем пустыни. И стоило лишь им шагнуть на солнечный свет, как они на глазах начали распадаться на части.
