Валерий Гусев - Большая книга приключений с привидениями
В общем, принюхивался Алешка, но и поглядывать успевал. И подглядел, как в зал вошла мамуля Анальгина с маленькой коробочкой в руках. Она, как во сне, подошла к столу, раскрыла коробочку и положила ее рядом с какой-то сверкающей короной. По лицам собравшихся специалистов Алешка понял, что эта корона рядом с этой простенькой коробочкой все равно что заяц под ногами великолепного арабского скакуна.
Все затаили дыхание и склонились над коробочкой, разглядывая то, что в ней лежало. И вдруг между этими толстыми дядями и тонкими ледями протянулась худенькая девчоночья рука и цапнула коробочку.
– Элька! – строго прикрикнула мамуля.
А Элька вместе с коробочкой обежала стол и выскочила за дверь.
Все остолбенели. Кроме Алешки. Он пулей вылетел за ней.
След Эльки простыл. Только стучали в дальнем конце галереи ее каблуки. Алешка пустился вдогон, тоже застучав по каменным плитам своими кроссовками.
Зачем он за ней бежал, Алешка, пожалуй, и сам не знал. Не нужна ему эта коробочка. Он, наверное, бежал за ускользающей тайной. Он, наверное, чувствовал, что в этой коробке находится ответ на многие вопросы многих и давних лет.
Погоня длилась недолго. Алешка услышал за поворотом легкий вскрик. А топот каблуков прекратился.
«Упала небось, – подумал Алешка. – Об какого-нибудь рыцаря споткнулась».
За углом он увидел Элю, сидящую на полу у подножия Черного рыцаря. Она закрыла лицо руками, а между пальцев сочились горькие слезы.
– Ты чего? – спросил Алешка. – Ушиблась?
Элька опустила руки и подняла голову. И сказала, всхлипывая:
– Он ее выхватил.
– Кто?
– Эдька.
Глава IX
Погоня за призраком
– Хватит реветь, – строго прикрикнул Алешка. – Что случилось?
– Что, что… Я бежала… Коробочку с брошкой держала перед собой. А тут он как из-за угла выскочил! Выхватил коробочку и исчез. Смотрю, а он уже далеко впереди, вон там, у лестницы. Как он туда успел, я даже не понимаю.
– Хватит реветь! Как он выглядел? – Алешке нужен был словесный портрет.
– Маленький такой. Короткие брючки, белый воротник. И бегает быстро. Как призрак.
– Призраки не бегают. Вставай, пошли!
– Куда?
– Сейчас мы этих Эдиков за уши возьмем.
– Ты ничего не понимаешь. – Эля встала. Всегда такая прямая, сейчас она стояла понурая, будто надломилась. – И ничего у меня не получилось. Я хотела спасти ее от продажи.
– Ладно, не ной! Найдем мы твою брошку.
– Мамулину.
– Ты мне скажи, на что она похожа. Чтоб я знал, что искать. А то найду, а ты скажешь: не то, моя лучше была.
– Она на цветок похожа. Ты же ее на рисунке видел. Из трех лепестков. Камешек в середке и камешки на краях листиков. Запомнил?
– Давно. – Это был странный ответ. – А твоя мама когда у нас в России жила?
– Давно, – тем же словом ответила Эля. – Меня еще не было.
– Где не было? В России?
– На свете, дурак!
Алешка не вспылил и не обиделся. Он только склонил голову, будто виноватый, и сказал:
– Я сам знаю…
– Извини. – Эля улыбнулась сквозь слезы. – Куда пойдем?
– На кухню.
– Зачем?
– За брошкой.
Эля ничуть не удивилась, она уже очень доверяла Алешке, только уточнила:
– Она в какой-нибудь кастрюле?
– В холодильнике. Пошли.
На кухне все кипело и шкворчало. Тетя Нюра металась от плиты к разделочному столу, от мойки к холодильникам. Красные щеки, фартук развевается, как парус в бурю, мелькают голые по локоть руки.
– Мешать пришли? – она сдула со лба мокрый локон. – Или по делу?
– Где они? – строго спросил Алешка.
Тетя Нюра не удивилась, не растерялась, только кивнула куда-то в угол:
– Да вон! Заправляются.
В углу на маленьком столике стояли две наполненные тарелки и две кружки. Рядом – две табуретки. А больше там ничего, вернее, никого не было.
– Вот огольцы! Привидения! Только что тут вертелись. И уже растворились.
– Они вам ничего не оставляли?
– А чего они оставят? Грязь на полу да крошки на столе.
– А куда они могли пойти? Где их искать?
– Ха! Где ветер в поле! Даже не доели, сорванцы.
Тетя Нюра бранилась, но чувствовалось, что не от всего сердца. Что она даже гордится своими сорванцами. Но то, что брошь они ей не отдавали, было ясно.
Алешка с тоской оглядел кухню. Замок-то был старинный, а кухня – модерновая. Всякие грили, микроволновки, целая стена из холодильников, электрические плиты, посудомойка… Наверное, проще найти в Лондоне крокодила, чем здесь маленькую брошь. Да и вряд ли она здесь пряталась.
– Пошли, Эль. – Алешка вздохнул. – Здесь ее нет. Но я этих призраков достану!
– Ничего не понимаю, – призналась Эля.
– Да я сам только что понял. Этих Эдиков – две штуки. И никакие они не призраки, а просто близнецы. Вот и шкодят, пользуясь своим сходством. Это дети тетки Нюры.
– А как ты догадался?
– Тут любой дурак догадается, – очень доходчиво объяснил Алешка. – Даже я.
– Да ладно, не обижайся, я погорячилась.
Они шли длинной галереей, заставленной рыцарскими латами. Алешка по привычке постукивал их костяшками пальцев в грудь. Рыцари звонко отзывались, как пустые ведра. А вот Черный рыцарь смолчал. Вернее, что-то буркнул.
Алешка остановился. Ведь не первый раз уже такое случалось.
– Элька, ты вспомни, как на тебя Эдька налетел. Только подробно.
– Да я толком ничего не поняла. Я бежала, кто-то вылетел из-за угла, я на него налетела и упала. Он схватил коробочку и удрал.
– Все? Подумай хорошенько.
– Все. А! Еще мне показалось, что что-то звякнуло. Коротко так.
– Вот так? – Алешка приподнял забрало у шлема Черного рыцаря и опустил его.
Оно коротко звякнуло.
– Точно, Леш! Точно, точно.
– Помоги мне. – Алешка обхватил рыцаря и стал его разворачивать. – Тут у него по бокам застежки должны быть.
– Леш, не надо, а? – Эля даже отошла на шаг. – Вдруг там какая-нибудь мумия.
– Откуда? – возмутился Алешка.
– Ну мало ли… Забыли этого рыцаря вытащить, он там и засох с голоду. Ведь там что-то есть.
Алешка ее не слушал. Он, сопя и поругиваясь, оттягивал защелки. Прищемил палец, пошипел немного, а потом сказал:
– Помогай, один не удержу.
И они приподняли грудь рыцаря – переднюю часть панциря и опустили ее на пол. Рыцарь чуть не развалился от такого нахальства. Но устоял.
Алешка сунулся в его пыльное нутро.
– Держи. – Он протянул назад руку с коробочкой. – Открой ее, проверь.
– Лешка! Ты гений! Я в тебя влюбилась!
– Подожди влюбляться, – пропыхтел Алешка, вытаскивая из рыцаря что-то еще.
Это была довольно объемистая черная сумка.
– Вот он почему помалкивал, – сказал Алешка, – когда я к нему обращался. Кто-то что-то здесь спрятал.
Сумка стояла на полу. Ребята присели на корточки. Алешка жикнул молнией. Широко раскрыл сумку.
– Ерунда какая-то, – проворчал он. – Записка какая-то. Инструменты. – Лешка стал их перебирать.
Что-то вроде мощных ножниц, какой-то небольшой красный баллончик, какая-то фиговинка, похожая на длинный птичий нос. Странный приборчик с экранчиком, с кнопочками. Блок батареек.
Алешка зачем-то сунул записку в карман, закрыл сумку и вернул ее на место.
– Давай рыцаря опять оденем. И не вздумай болтать. Даже мамуле.
– Ладно. А это что?
– Ты же видела: инструменты.
– А кто их спрятал?
– Ты еще спроси: зачем?
– Зачем?
Алешка не ответил, стал двигать Черного рыцаря на место.
– Леш, спорим, ты не знаешь, зачем?
Алешка усмехнулся.
– Спорим, знаю.
– Ну зачем?
– Затем!
Алешка умеет объяснять лаконично и емко. Но и Эля в долгу не осталась. Она нагнулась, что-то подняла с пола и протянула Алешке. Это была кроссовка. С правой ноги.
– Твоя? – спросила Эля.
Алешка машинально взглянул на свои ноги.
– Мои все на месте.
– Значит, она с этого Эдьки соскочила. Когда мы столкнулись. Это улика, Леш?
– Еще бы! Ты ее береги. – И не понять было – всерьез он это сказал или в шутку.
Ребята сначала отловили мамулю. Эля ее успокоила и сказала ей, что брошь до нужного времени будет храниться в надежном месте. Мамуля спорить не стала. Она была хмурая и грустная. И, похоже, не очень-то своей брошке обрадовалась.
Потом ребята отловили Мишеля. Он сидел во главе стола, который уже был накрыт не многими драгоценностями, а обедом из многих блюд.
Алешка с порога поманил Мишеля пальчиком. Тот недовольно дожевал, проглотил, выдернул из-за воротника салфетку.
– А где папа? – спросил Алешка. – Вы почему его не кормите?
– Он сам не захотел, – оправдался Мишель. – Он уехал в Лондон, в Скотланд-Ярд. У него там дела. Еще вопросы? А то очень кушать хочется от всяких волнений.
Мишелю и без всяких волнений кушать хочется. У него аппетит разыгрывается и от неприятностей, и от радостных событий.
– Мишель Петрович, – попросила Эля, – вы не уберете в сейф эту штучку? – А так как Эля держала в одной руке коробочку, а в другой – кроссовку, то Мишель очень удивился.
