Александр Куликов - Инсуху - маралья вода
- Шибко порог дурной стал, жди его, когда утихнет. Сейчас всякий ключ речкой стал, и все сюда, да сюда. Пойдем… Нам ждать-то нельзя. Пусть себе сердится…
Сыркашев с рабочим вскочили в лодку. Взмахивая шестом с железным наконечником, натужно упираясь в каменистое дно, не удаляясь далеко от берега, они пошли вверх по порогу.
- Смело идут, - произнес стоящий рядом с Брянцевым рыжебородый лодочник. - Шальной порог, одно слово. Сколько в нем добра потоплено. Ну, пошли и мы вослед…
Брянцев бросил взгляд на ушедшую вперед лодку Сыркашева. Она обходила гряду камней, выдающуюся из воды длинным, петушиным гребнем. Вдруг он потерял ее из вида и в тот же момент увидел среди пенистых бурунов Сыркашева и в стороне от него рабочего, уцепившегося за перевернутую лодку. Их несло в страшное кипящее бучило на верную гибель.
Рыжебородый лодочник замешкался. Брянцев оттолкнулся от берега и, налегая на весла, ринулся один в белую кипень.
Тогда-то, когда опасность миновала и геологи, перейдя порог, отдыхали у вечернего костра, Алексей Иванович Сыркашев и подарил на память Брянцеву свой старый охотничий нож, не раз выручавший его из беды.
… И вот нож с рукояткой из кабаргиной ножки снова у него.
- Эка беда,- проговорил старик, вглядываясь прищуренными глазами на залитую солнцем Инсуху. Не вынимая изо рта потухшей трубки, он смотрел в ту сторон откуда приплыла дощатая лодка, словно ожидая, что из-за поворота вот-вот покажется другая, с людьми.
Нет… Все вокруг было безлюдно. От переката, ниже тайменьего плеса доносился шум воды. В кустах трещал сорока, оповещая лесных притаившихся жителей о стоящем на берегу старике с потухшей трубкой в зубах.
Сыркашев оттащил конем лодку в прибрежные заросли. Пошел с ружьем по склону. Табунок рябчиков вспорхнул из высокой травы. Старик прислушался. Определи по шуму место посадки птиц, он пробрался через густо малинник к высокой сосне. Обежав ее взглядом, неторопливо поднял ружье, прицелился.
Сварив обед и не задерживаясь больше на тайменьем плесе, Сыркашев углубился в густые заросли, намереваясь осмотреть берега Инсуху вверх по течению.
9. ОДИН
На рассвете к Инсуху спустились с гор маралы. Звери постояли на берегу, напились студеной прозрачной воды и пошли вниз по реке к порогу. Вдруг вожак насторожился, поднял голову, раздул ноздри и беспокойно втянул воздух. В знакомый терпкий запах долинных трав примешался запах человека. Он где-то был тут близко… Ну да, вот он лежит на большом, плоском камне, полузатопленном ночным паводком. Спит, глубоко дыша. Ничего в нем страшного и угрожающего не было.
Старый бык все же осторожно подошел к камню, обнюхал спящего мальчика, отошел, громко фыркнул и повел маралуху и теленка через реку.
Утро занялось немножко влажное, свежее. Над широкой долиной розовато-голубым туманом стлала дымка.
Кукушка оповестила о начавшемся новом дне.
- Ку-ку… ку-ку… ку-ку.
Простучал деловито дятел на старой осине:
- Тук-тук… ту-ук-тук…
Костя очнулся от громкого пения желтогрудой иволги.
- Ио-бюло… гилео-оо-гиагилио, гиагилио-гилиа… гол-ия…
Птица-невидимка сидела в густой кроне сосны. Невдалеке ей проиграла на флейте другая:
- Иол-гили-оол-гоо-оо…
Костя открыл глаза и несколько минут лежал неподвижно. Высоко над ним летела какая-то странная большая и прозрачная птица. Вот она сложила крылья, вытянула длинную тонкую шею и исчезла, точно утонула в небесной синеве.
"Облако… вон еще, второе. Но это уже лодка плывет по синему, синему морю. Далеко, далеко",- рассуждал вслух Костя, все еще в каком-то полусне следя за облачками, быстро меняющими свои очертания.
Он вновь прикрыл глаза и лежал так долго, припоминая, что произошло с ним?
…Ночная гроза, огненный ливень над горами. Он один в лодке без весел. Все это было как в каком-то давнем сне.
Маленькая серенькая пичужка в кустах звонко и настойчиво спросила:
- Ви-и-тюю вви-де-е-ее-лл?
Костя поднялся, сел.
Разноголосый птичий крик наполнял тайгу, омытую ночной грозой. Трещали в береговых зарослях сороки, кричали дрозды, кедровки, пели малиновки.
В затененных местах с ветвей деревьев и кустарников еще скатывались капли влаги. Вокруг громоздились горы. В узкой долине, среди обломков скал, стремительно неслась Инсуху. Мрачные, сырые ущелья гигантскими трещинами рассекали горные отроги.
По каменистому прибрежью Костя дошел до поворота реки. Лодки нигде не было. На повороте стеной поднимались из клокочущей воды скалы, обросшие снизу зелеными водорослями. Идти по берегу дальше было нельзя.
Невеселые мысли теснились у него в голове. Как пробираться одному по тайге, где он встретится с ребятами? Как далеко унесло его? Что теперь ребята будут делать без лодки?
На душе было тоскливо, временами страшно. В такие минуты Костя настороженно осматривался, прислушивался к шорохам в зарослях, вздрагивал. За каждым большим камнем, толстым стволом дерева, в береговых кустарниках -всюду, казалось, поджидала его опасность.
Широкая тень легла на горы на тайгу. От недалекой снежной вершины потянуло холодком. Тень расползалась все дальше и дальше; вот она захватила склон, всю долину, перекинулась через реку.
Тень от облака бежала по земле. Костя следил за ней. Его взгляд остановился на высокой голой, наклонившейся к реке скале. Он вдруг вспомнил, что ночью, когда несло его по реке, он заметил человека на берегу под скалой. Может быть и сейчас он где-нибудь здесь?..
- Эге-е-ей!
Никто не отзывался. Даже эхо промолчало.
Сейчас Костя уже совершенно отчетливо припомнил что видел, как человек бежал по берегу вдоль порога. Конечно, он где-то здесь. Может быть вон у той наклонившейся скалы, ярко освещенной солнцем. Надо скорее туда…
Костя разочарованно и немного грустно смотрел на покинутое кострище. Человек уехал на коне в гору, оставив за собою след: поломанные стебли подмаренника с еще не увядшими цветами. На крик никто не отозвался. В неподвижном молчании стояли вокруг деревья, словно с каким-то любопытством рассматривая мальчика в сапогах, в куртке и клетчатой рубашке, с непокрытой головой.
Солнце уже поднялось высоко. Раскаленные камни дышали жаром. Костя решил прибираться берегом, вверх по Инсуху, чтобы встретиться с ребятами, с Сергеем Петровичем. "Они будут спускаться по реке, разыскивать его. Нет лодки?.. Сделают плот, - рассуждал он. - Только бы не пропустить их мимо. Ждать здесь, не уходить никуда?.. Нет, надо идти навстречу…".
В тенистых зарослях дышалось легче, но Костя старался все время держаться ближе к реке, не терять ее из виду.
Из-за поворота реки доносился сильный шум. Словно там, за скалами, на волнистом нагорном прибрежье работала большая водяная мельница. С каждым шагом шум становился все слышнее и слышнее.
С отвесной белоснежной скалы низвергался водопад. Над ним висела яркая радуга. Но вот она внезапно исчезла. Облако заслонило солнце. Прошло. И опять семицветная яркая лента протянулась в воздухе. Радуга то возникала, то исчезала вновь. Костя, не двигаясь с места, любовался водопадом. Мелкая водяная пыль садилась на лицо, приятно освежала.
Шумный поток живым серебром несся по каменистому гладкому ложу. Вода искрилась, сверкала. Всюду виднелись отшлифованные водой обломки. Костя наклонился, поднял один.
- Мрамор!.. - догадался он и бросился подбирать обломки. Белые, с тонкими розоватыми прожилками, темно-серые с причудливым ярко-малиновым и пунцовым рисунком. Забыв, что он один, что все эти образцы ему некуда девать и придется все равно бросить, он продолжал их собирать, стаскивать в кучу.
Потом устало сел, любуясь своим богатством. "Вот удивятся ребята, -думал он. - Еще бы! Гора мрамора… Сколько домов можно украсить. Целые кварталы". Перебирая обломки, отшлифованные водой до блеска, Костя вспоминал, что он знает о месторождениях мрамора в Сибири. В какой-то книге из библиотеки отца он читал, что запасы мрамора в Сибири неисчерпаемы. На Алтае встречаются отдельные монолиты до трех тонн весом. Мощные выходы белоснежного и нежно-желтоватого мрамора имеются на Енисее. Полумиллиметровая пластинка енисейского мрамора прозрачна как стекло.
Выбрав небольшой, отлично отшлифованный кусок мрамора с тонкими розоватыми прожилками, взглянув сожалением на собранные в кучу образцы, Костя покинул водопад у мраморной скалы.
На небольшой мочажинке мальчик с радостным криком бросился к высоким растениям с бледно-розовыми цветами. Это оказался сусак, растение очень распространение по луговым болотам, берегам речек, стариц, прудов. Костя знал, что рогоз, камыш, кандык, растущий в хвойных лесах Сибири, сусак в мясистых корневищах содержат много белков, крахмала, жиров. Высушенные корневища дают хорошего качества муку, не уступающую лучшим сортам ржаной. Не раз доводилось ему на рыбалке запекать в золе корневища сусака, напоминающие вкусом картофель.
![Ал. Платонова - Над Днепровским курганами[повесть из жизни Киевской Руси]](/uploads/posts/books/215898/215898.jpg)
