Константин Кирицэ - Рыцари с Черешневой улицы, или замок девушки в белом.
И старая женщина снова заплакала. Тик незаметно удалился, он был встревожен и растерян.
По дикому ущелью, вдоль русла горного ручья, медленно полз узкоколейный лесовозный состав. На платформах сидели и полулежали люди: усталые старики, приткнувшиеся к своим мешкам, женщины с детьми на руках, лесорубы, голосистые пари. Тут же примостилась и смуглая, курносенькая девушка в платье, которое еще вчера было ослепительно белым. Рюкзак, почерневший от паровозной копоти, составлял все ее имущество.
Люди вокруг нее тихо переговаривались:
— А ты в Бразь едешь?
— Ага.
— На лесные разработки или на завод?
— Там видно будет.
— А слыхал, что говорят? Будто опять золото нашли. Месяца три тому назад, как лед стаял, какой-то рыболов вытащил полный бредень золотых монет.
— А ты и уши развесил… Мало ли что болтают.
— Да ты послушай… Тут в горах, парень, много золота зарыто… Клад спрятан… О нем и в старых книгах писано…
— А тебе сколько лет, дед?
— А сколько дашь?
— Семьдесят? И то, наверное, перехватил…
— Еще прибавь. Да смелей, я ж не баба.
— Ну еще пять, хотя, верно, даю лишку.
— Еще давай…
— Да ты что? Неужто все восемьдесят?
— Подкинь еще четыре.
— Вот это да! А на вид совсем молодой.
— Я что, а вот у нас в селе один Костаке Титирязэ, зовут его так. Поглядел бы ты, как он кур гоняет. А ему сто восемь…
— Ну и ну! Из какого же ты села, дед?
— В Тэтэркуце мы живем, вон за теми горами. Вот послушал бы ты того Титирязэ, сколько он натерпелся из-за этого золота. Всю жизнь тут прожил, в сторожах. Ночи не проходило, чтобы кто-то не рыл в замке, наверху. Только и слышно, как бьют лопатой о землю. А он и близко не подступает — зарубят.
— Ну и что, нашли золото?
— Титирязэ сказывал, что тайну клада никто разгадать не может. Иной раз только какая мелочь в весенних ручьях встречается. А люди не унимаются… и стены взломали, украшения растащили… Кое-кому удалось найти крохи… Несколько лет тому назад один принес в Бухарестский музей какие-то железные штуковины. Много денег они ему за них отвалили… С тех пор и шныряют тут всякие жулики…
— Да что ты говоришь!
— Их тут, что зайцев по осени. В позапрошлом году четырех поймали: грабили селян, врывались в дома. Говорят, по всей строгости их наказали.
— А мне, де, сдается, пустой это звон.
— Что же я, по-твоему, глупости болтаю! Ну, коли не веришь словам старого человека, так спроси любого пацана, и он тебе подтвердит…
Люди разговаривали, но Лаура ничего не слышала — ни о разбойниках, но о грабителях, ни об опасностях. Она думала о том, что недалек тот час, когда мечты ее сбудутся.
Вечерело. В тени старого ореха позади дома Дана молча стояли трое чирешаров — Тик, Дан и Мария. Неожиданные события чередовались одно за другим: Урсу исчез, взял палатку и ушел в горы. Лучия не выходила из дома. А девушка в белом скрылась неведомо куда.
Больше всех расстраивался Тик. Исчезновение Лауры взволновало его не на шутку. Кроме того, он не мог простить себе, что так несправедливо отнесся к одинокой старухе, плакавшей на крыльце. Огорчало его и то, что Урсу, лучший друг, ушел, не сказав ни слова. Тик понимал, что вокруг происходят какие-то странные вещи и что не так-то легко будет в них разобраться. Но не в его характере было сидеть сложа руки. Он решил отправиться на поиски девушки в белом. Но кто отнесется к его предложению всерьез? Мария? Вряд ли… Она не знала, что представляет собой девушка в белом, да и не очень-то верила письму, которое так запечатлелось в памяти Тика… Дан? Тот сразу заявил, что речь идет о новом розыгрыше взбалмошной девчонки.
— Новая ловушка, уверен! — сказал он. — Она понимала, что мы опять заявимся к ней, и потому сочинила это письмо.
— Ну, а старуха? — возразил Тик.
— Старуха? Ха! Такая хитрющая девчонка, как Лаура, может любую старуху из гроба поднять и заставить козой прыгать. Трудно ли научить старую бабку лить слезы в платок! Не забывай, как она ловко провела нас.
— Ну и туп же ты, — отомстил Тик.
— Слишком много с тобой общаюсь, — нашелся Дан.
— Тебе повезло, Дан, — согласился Тик. — А то бы так дураком и остался…
— Тик! — вмешалась Мария. — Как ты смеешь так говорить!
— А ты мне не указ! Чего ты за него заступаешься?
— Потому что ты безобразно себя ведешь! И когда ты только за ум возьмешься?
— Вот сорву последние три цветка на твоей клумбе, тогда и возьмусь.
Тут уж Дан счел необходимым вмешаться:
— Да успокойтесь вы! Что это на вас нашло?
— Она тоже хороша! Из-за нее убежала девушка в белом, а теперь еще…
— Так вот оно что! — догадалась Мария. — Так ты, дорогой мой, может…
Тик догадался, что хотела сказать сестра, и опередил ее:
— Обе вы друг друга стоите! Злюки и вредины! Нашла бы и ты себе таинственный замок, чтобы я тебя больше в глаза не видел…
Он повернулся и пошел — расстроенный, грустный и, главное, разочарованный.
Да, что-то у чирешаров не ладилось. Даже рассориться успели. Но кто из них мог подумать, что именно в этот момент где-то далеко-далеко в горах разворачивались события, которым суждено было оставить глубокий след в их жизни.
Люди называли эту гору «Ведром». Горный хребет, согнувшись кольцом, окружал крутыми отвесными скалами огромную впадину. Посреди впадины возвышались неприступные скалы — до них никто ни разу так и не добрался. Единственным подходом к Ведру была тропинка, которая вела от малой крепости. Скалистый горб тянулся к кручам хребта, и в месте их встречи громоздились развалины римской крепости III века. Позднее под развалинами обнаружили следы другой, еще более древней, дакийской крепости I века. Предположения археологов подтверждались находками — металлическими и керамическими изделиями, а также тем, что камни не были скреплены раствором.
Место было дикое, труднодоступное, путь усеян опасностями. Здесь водились рогатые гадюки небывалых размеров, их яд убивал взрослого человека за два часа. Местные жители, особенно пастухи, дерзнувшие подняться к крепости, рассказывали и о других опасностях. Здесь нападали на человека медведи, рыскали волчьи стаи, с ветвей деревьев обрушивались на свои жертвы рыси. И еще говаривали пастухи, что молва о зарытых в крепости сокровищах притягивала сюда самых разных людей — даже грабителей. Ближайшее село Стрымбе находилось в двенадцати километрах отсюда, на северном склоне хребта, другое селение Шоймень лежало на противоположной стороне Ведра, у подножия горы.
Тишина тут была такая, словно со дня сотворения мира никто ее так и не потревожил. Но люди добрались и сюда. Неподалеку от крепости слышались человеческие голоса. То были четверо мужчин, стоявших на возвышении вблизи единственной тропы, что вела к этой крепости. Трое из них, видно нездешних, носили прочные хлопчатобумажные костюмы, сапоги и войлочные шапки. У каждого за поясом был отточенный топорик на длинной рукояти. Самый высокий, широкоплечий, сутуловатый, с мощными руками, был, должно быть, старшим. Изборожденное морщинами лицо его хмурилось: трудно было даже представит себе на таком лице улыбку. Глубокий шрам пересекал щеку от глаза до уголка рта и делал лицо еще более неприятным. Слева от человека со шрамом стоял, привалившись к дереву, низкорослый, бледный человек, с наголо обритой головой и впалыми щеками, придававшими ему зловещий вид. Длинные руки, свисающие почти до колен, говорили, что силы ему не занимать. Третий, помоложе, был скорее толст, чем могуч. В облике его было что-то жадное и свирепое: большие мясистые губы, глубоко посаженные, сверлящие глазки хорька.
Именно такими видел трех чужаков, расположившихся неподалеку от крепости, четвертый — местный пастух. Опираясь на свою увесистую дубину, он стоял перед ними, огромный, стройный, ростом повыше человека со шрамом. Острый длинный нос, правда, слегка нарушал приятные линии лица, но в пастухе чувствовалась сила и смелость: уж он-то наверняка не испугался бы даже медведя. Он был один из тех немногих, кто не раз и не два отваживались проходить мимо крепости. Как никто другой, он знал места вокруг Ведра и потому справлялся с опасностями и трудностями, которые другому были бы не по плечу.
Человек со шрамом указал пастуху на голую скалистую вершину Ведра и спросил сочным, властным голосом:
— А там ты был?
— Ха! Туда разве что дикие козы доберутся. Пробовали как-то наши парни наведаться — говорят, там как раз и зарыты сокровища, — но они и половины пути не прошли: одного укусила змея, другой свалился в пропасть, еле вытащили с перебитыми ногами.
Человек со шрамом покачал головой и продолжал свои расспросы. Говорил он уверенно, по всему было видно, что на свои краткие вопросы он привык получать четкие, ясные ответы.
