Владимир Янов - ТТТ
– Расскажи кому-нибудь – ведь ни слову не поверят! – сокрушался Сашка. – А ведь нам не приснились ночные приключения. На самом деле мы видели и свечение на скалах, и «летающую тарелку» в виде сверкающего шара, и какого-то пугливого инопланетянина, и то, что мы барахтались непонятно в чём, а пройти так не смогли.
– Это силовое поле было какое-то, – оживился Пашка. – Они такой забор поставили от нас. Только непонятно, то ли это они за нас боялись, чтобы не навредить нам при взлёте, то ли они опасались, что мы узнаем немало лишнего. Мне кажется что, скорее всего, последнее.
– Ребята, – подала голос Марина, – нас было трое, и мы все видели одно и тоже. Это не может быть ни сном, ни галлюцинацией. Наркоту мы не употребляем, это все знают, не такие мы дураки. Надо, когда вернёмся в город, описать свои наблюдения каким-нибудь учёным, и пусть они разбираются. Только нужно исследовать это место, где что-то ночью светилось. Давайте, быстро перекусим, и за дело! Веревки, крючья, обвязку с карабинами взяли?
Получив утвердительный ответ, Марина разлила друзьям крепкий геологический чай, заваривать который они научились в прошлом году в гостях у морских геологов в их лагере в посёлке Приисковом, раздала бутерброды, и через пять минут торопливого завтрака ребята были уже готовы к очередным приключениям.
Нагрузившись альпинистским снаряжением, мальчики отправились к сопке, а Марина осталась в лагере в роли направляющего. Время от времени, когда ребята слишком отклонялись от нужного курса, она по ночным вешкам указывала, куда им следует идти. Так мальчишки подошли к сопке и стали подниматься. Сначала это было не очень сложно и, цепляясь за кустарник, молодые деревца, плетучку дикого винограда и лимонника, они поднялись метров на пятьдесят и упёрлись в скалистый мысок, круто вздымавшийся ломаными уступами к вершине. Марина стала подавать им знаки, по которым они поняли, что подниматься надо как раз по этим скалам.
8
Ганс не любил Дюссельдорф, несмотря на то, что это был его родной город. Он родился и вырос в этом промышленном гиганте, застроенном бесчисленными фабриками и фабричками, заводами и заводиками, но основное место среди них занимал огромный химический комбинат, производящий удобрения, стиральные порошки, средства для мытья окон, посуды и еще десятки полезных порошков и жидкостей для домохозяек. Химкомбинат, до войны производивший вооружение и боевые газы, во время войны был полностью разрушен союзной авиацией. Однако, после войны он был заново построен по новому американскому проекту и поэтому считался очень современным, удобным и на удивление чистым.
Тем не менее, Ганс не любил свой родной город. Ему нравились небольшие немецкие, аккуратные городки, застроенные семейными коттеджами, возле которых на старинный манер размещались свинарники, курятники и крольчатники. Он мечтал, что когда-нибудь сможет построить такой дом в пригороде, чтобы после работы прийти домой и заняться своим личным хозяйством. А пока что он работал на ненавистном ему химкомбинате дежурным оператором, жил в скромной двухкомнатной квартире и раз в неделю по пятницам ходил в военный клуб, где встречался с бывшими солдатами вермахта за кружкой пива и баварскими колбасками.
Особенно он сдружился за последние годы с бывшим офицером СС Гельмутом Вентцелем, который в далёкие сороковые годы двадцатилетним безусым юнцом участвовал в секретной миссии фюрера в Тибете. Он и сейчас, старый и высохший, выглядел настоящим служакой, с прямой спиной и орлом во взгляде. А как он умел после нескольких кружек пива петь песни фатерланда. Когда старый солдат вскакивал и запевал:
– Горы служат Фюреру и ждут команды «Залп»!» – и все в баре вставали и подхватывали припев:
– «Веди нас, «Фюрер», в бой, Победа за тобой! Весь мир мы покорим с тобой, – у Ганса по спине пробегали мурашки счастливого ужаса, и он всегда удивлялся, как только стены и потолок древней таверны выдерживают такой взрыв живых эмоций.
Вот и сегодня, когда Ганс вошел в клуб, старый Гельмут уже сидел за своим обычным столиком под искусственной пальмой, и возле него уже стояли две кружки тёмного пива. Он призывно махнул Гансу, приглашая к столу. Когда Ганс подошел, уже изрядно набравшийся старый служака посадил его перед собой и, приобняв за плечи и выпучив глаза, вымолвил тайным полушепотом-полусвистом:
– Гансик, ты мне друг, и я хочу рассказать тебе одну старую тайну. Гансик, ты умеешь хранить тайны? Поклянись, что никому не расскажешь того, что я тебе сообщу сейчас.
После того, как Ганс поклялся именем фюрера, благодарный старик продолжил:
– В конце тридцатых годов меня послали по поручению самого Адольфа, – он закатил глаза от восхищения и поднял вверх скрюченный от ревматизма указательный палец, – в секретную экспедицию на Тибет. Мы там искали загадочную страну Шамбалу, в которой живут боги, мудрейшие из мудрых, одним словом – Учителя. Три года мы слонялись по этой высокогорной таинственной стране с самым загадочным народом на земле. Ветры, вьюги, морозы, и это летом, когда внизу в долинах зреет виноград и чай. Вокруг беднейший народец-тибетцы, питается только молоком от яков, костры разводит «кизяком» от них, и от холода спасается в их толстых и тёплых шкурах. Быки у них там такие высокогорные. Зато молятся они своим богам целыми сутками – с утра и до утра.
Вот однажды попали мы в жестокую пургу. Лето в зените, а мы на голом скалистом перевале замерзаем всей экспедицией из восьми немцев и трёх проводников из местных племён. Ветер с ног валит, снегом лицо забивает, яки вьючные легли мордой от ветра, прикрыли носы шерстью, и дремлют. Они привычные, а нам совсем конец приходит. И вдруг откуда-то выходит к нам странный человек в лёгкой летней одежде с посохом в руках и в сандалиях на босу ногу. Мы глаза выпучили – откуда он в этой одежонке здесь взялся. А он улыбнулся нам, сказал что-то нашим проводникам и указал перед собой, приглашая идти по тропе вниз с перевала. Проводники нас тоже приглашают, но сами не идут, говорят, что им нельзя туда. А нам делать нечего – или здесь сгинуть, или, может быть, там ещё поживём. Пошли мы за незнакомцем. Откуда-то взялась широкая чистая тропа, прошли мы по ней минут пять и подошли ко входу в большую пещеру. Я гляжу внимательно, стараюсь путь запоминать, но дороги обратной не видно за снежной метелью. А пещера, точно, странная какая-то – вход очень правильной формы, дверей никаких нет, а как только вошли, сразу тепло стало, хоть раздевайся.
Отвели нас по длинному коридору в отдельную пещеру или, точнее, в комнату, потолок высоченный, стены ровные, покрыты розовой плиткой, не то гранитной, не то мраморной. Усадили по-восточному на ковёр, принесли чай, молоко, лепешки с сыром. Мы как только поели, так сразу спать захотели, и нас тут же на ковре и уложили. А ночью я проснулся, по нужде надо выйти, а куда идти – не знаю. От стен свет слабый идет, вижу несколько дверей в зале. Прошёл я одну, другую – никого и ничего. Прошел через третью и обомлел.
Попал я в странную комнату, вроде их усыпальницы. Стоят посреди просторного зала три каменных, едва прикрытых циновками ложа, а на них возлежат три гигантских человека, метра под три с половиной ростом, волосы белые, как молоко, и не понять, то ли они спят, то ли это мумии хорошо сохраненные. Лица величественные, спокойные, одно даже вроде улыбающееся, руки вытянуты вдоль тела. Тела завернуты в какие-то полотна, а в головах у них из камня вырублена каменная полураспустившаяся роза, и внутри бутона лежит сияющий камень. Светится камень тот глубоким сочным оранжевым светом, искорки в нем играют, лучики постреливают.
Удивился я такому камню, подошёл и взять хотел в руки, посмотреть, пощупать, как вдруг внезапно оказался на улице перед входом в пещеру. Там меня встретил буддийский монах в лохмотьях и отвёл в комнату к моим друзьям, где я ещё поспал до утра. Проснувшись, я хотел ещё раз пройти в ту комнату, где был ночью, но этой комнаты с гигантами не нашёл. Я точно запомнил дорогу, по которой прошёл ночью и утром повторил её, но никаких следов загадочной комнаты не обнаружил. Когда я рассказал про свои ночные приключения руководителю экспедиции штурмбаннфюреру Отто Крюгеру, он высмеял меня при всех, сказав, что всё это приснилось мне после таких чудовищных физических нагрузок в горах.
А впоследствии мне самому стало казаться, что это был просто кошмарный сон. Так я думал все эти долгие годы, пока мне на глаза не попалась заметка из журнала «Шпигель» о том, что во время культурной революции в Китае отряд хунвейбинов добрался до Тибета, где разорил немало буддистских храмов, а из одного пещерного города выбросил мумии трёх белокурых гигантов. Тела пролежали на склоне до темноты, их не трогали ни птицы, ни звери, а наутро исчезли, оставив лишь лохмотья истлевших одеяний. И тогда я понял, что всё это я видел в действительности, но от меня скрыли монахи свои тайны и я очень жалею, что не успел взять в руки тот чудесный камень. Очень может быть, что это и был осколок Чаши Святого Грааля, за которым мы так долго охотились и так обидно упустили.
![Дарья Ардеева - Запретные территории [СИ]](/uploads/posts/books/77022/77022.jpg)