Ирина Стрелкова - Знакомое лицо
— Счастливая! — Валентина Петровна вздохнула. — Живет в Москве. А мы с тобой застрянем в Путятине на всю жизнь. Кому как повезет.
— Нет! — со всей страстью убеждения возразил Володя. — Я с тобой не согласен. Я и сам иной раз, несмотря на силу воли, попадал в полосы уныния, разочарования, переставал верить в себя. Поэтому я тебя очень хорошо понимаю. Счастье и несчастье людей зависят не только от внешних обстоятельств, но и от душевного состояния каждого из нас. Эта мысль принадлежит Ларошфуко. И еще кто-то из мудрецов сказал, что глупец ищет счастья вдали, а мудрец выращивает его рядом с собой… Можешь рассчитывать на мою помощь и поддержку.
Опять заблеяла коза, затявкала собачонка, со двора донеслись мерные удары палки по ковру. И весь задичалый сад отозвался чудесным звоном множества крыльев.
Книжные премудрости вылетели из Володиной головы.
Он вдруг ощутил себя простым путятинским парнем.
— Валь, а Валь, — предложил он, — давай сходим сегодня в кино.
Чудесные серые глаза взглянули удивленно:
— А что сегодня идет?
— В клубе «Как украсть миллион».
— Детектив? — Она безнадежно покачала головой. — Не достанем билетов.
— Будем считать, что ты согласна пойти со мной в кино! — решительно резюмировал Володя. — Насчет билетов не беспокойся.
Он сразу прикинул, что билеты сможет достать через Шарохина. Валерий Яковлевич все сделает, чтобы удружить постоянному заказчику. Мысль о том, что Шарохину сейчас не до билетов, даже не приходила Володе в голову.
Они еще поболтали о том, о сем. Валентина Петровна взглянула на часы:
— Мне пора. — Свернула полосатый коврик, подняла из травы раскрытую книгу, захлопнула и сунула в прозрачную сумку.
Володя узнал обложку популярной серии зарубежных детективов. Теперь ясно, почему книгу дали в библиотеке только на два дня! Последний выпуск — французские детективные романы. Володя провел бессонную ночь, расследуя фантасмагорическое путешествие дамы на чужом роскошном автомобиле с трупом в багажнике.
«Она увлекается детективами, — пронеслось в голове. — Если бы она знала, кто рядом с ней!..» Впервые Володя пожалел о своей гордой безвестности. Представится ли ему еще когда-нибудь счастливый случай блеснуть своей проницательностью, своей интуицией, безупречной логикой?
«Кража четырех фотоаппаратов в клубе? Нет, кража в клубе из бывшего туалета, ныне фотолаборатории, пускай остается „буднями милиции“, серыми буднями Фомы… Хотя, впрочем… Кража в клубе вряд ли уж такое скучное и заурядное дело… Это для Фомы заурядное, но для меня…»
— Ты идешь или остаешься? — нетерпеливо окликнула Валентина Петровна.
— Иду. — Володя взял у нее сумку, и они пошли садом. — Валь, ты не удивляйся… У меня есть просьба… — Володя запнулся. «Нет, всю правду ей говорить не стоит. Всю правду я расскажу потом, в финале…»— Понимаешь, музею нужен… ну, не совсем специалист, а так, любитель… Кое-что нужно переоборудовать. Несложную радиоустановку. Я подумал, кто-нибудь из твоих старшеклассников, заядлых радиолюбителей… — Володю смущал ее пристальный, подозрительный взгляд. — Мы платим гроши, — пробормотал он, — взрослый не пойдет…
— Среди нынешних у меня что-то не видно радиолюбителей. Повальное увлечение мотороллерами и мопедами. А из прежних?.. — Она задумалась. — Петя Евдокимов! Ну конечно, Петя… Вася Кондаков служит в армии, Витя Жуков учится в Ленинграде, а Петя здесь, никуда не уехал. Он работает на фабрике, я его недавно встретила. Ужасно хвастался, что установил коротковолновую связь с каким-то австралийцем…
— У него свой передатчик? Дома? — насторожился Володя.
— Нет, в клубе. Петя там просиживает все ночи.
«Вот как! В клубе! Все ночи! — возликовал про себя Володя. — Не этот ли Евдокимов бывает в монастыре у Каразеевой?»
— Я недавно мельком слышал, — он приотстал от нее, благо дорожка через сад была узкая, — будто какие-то подростки хулиганили в эфире на средних волнах. Твои, наверное, тоже. Мальчишкам интересно… «Ковбой», «Черный пират», «Синий дьявол»… Жутко и таинственно. Обожаю все таинственное… Приключения, фантастику…
Валентина Петровна оглянулась через плечо:
— Ладно, не хитри… Если ты мне обещаешь вернуть книгу завтра, ну, скажем, часам к пяти…
Володя молниеносно вспомнил запись из дневника Льва Толстого. Женщины употребляют слова не для выражения своих мыслей, а для достижения своих целей. Поэтому они и других людей понимают навыворот. Валя считает, что он заговорил о «Черном пирате», чтобы выпросить детектив. Ну и логика! Володя невольно расхохотался.
— Ах, да! — Валентина Петровна обиделась. — Как я могла забыть! Киселева интересуют только умные книги.
— Нет, почему же, — возразил Володя, — можно совмещать серьезное чтение и пустяки. Дмитрий Иванович Менделеев после сорока лет вообще не читал серьезных книг. Только Рокамболя, Поль де Кока, вообще бульварную литературу. Я тоже…
Теперь пришел черед смеяться Валентине Петровне:
— Ты тоже!.. Закон Киселева и Менделеева!
Во дворе монастыря она хотела распрощаться с Володей.
— Мне еще нужно заглянуть к матери.
— Я подожду, — решительно заявил Володя.
Ждать пришлось довольно долго.
— Опять с мамой поссорилась! — пожаловалась Валентина Петровна. — Мама ни за что не хочет переезжать отсюда. Не прихожу — обижается. Приду — непременно под конец рассоримся. Она… — Валентина Петровна запнулась. — Мама есть мама. Учит меня, как жить. Увидела в окошко тебя и давай расспрашивать: кто, да почему, давно ли знакомы. Я ей говорю: «Мы вместе учились». Она не верит, что ты — это ты, Володя Киселев. «Чего, говорит, не зашел, не поздоровался?»
— Я бы охотно зашел.
— Ты бы зашел… А у нее не убрано. Мне бы еще больше попало — зачем привела гостя без предупреждения. И мама усадила бы тебя пить чай. Ты узнал бы, что она думает о современных браках. — Валентина Петровна печально улыбалась. — Мама сейчас смотрит на нас в окно. Не вздумай обернуться, она у меня проницательная. И держись солидней, она непременно будет смотреть нам вслед…
С залитого солнцем двора они попали в темноту длинного тоннеля монастырских ворот.
Впереди, в светлом проеме, возникла странная фигура. Плечи непомерно широки, голова непропорционально мала, руки до колен. Человек вразвалку двигался навстречу.
— Валюха! Сколько лет, сколько зим! — Хриплый голос был подхвачен и усилен каменным эхом.
Глаза Володи успели привыкнуть к темноте. Он разглядел молодого парня с неприятным одутловатым лицом. Острижен под машинку — вот отчего казалась маленькой голова. Костюм широк, делает парня ниже ростом, почти квадратным. Володя мог поклясться — костюм только что куплен парнем в путятинском универмаге. Конечно, всучили неглаженый! Володя прекрасно знал обычаи продавщиц из отдела мужской одежды.
— Алик! Здравствуй! — воскликнула Валентина Петровна. — Очень рада тебя видеть.
Квадратный остановился, давая им подойти к нему, словно бы к старшему, более уважаемому. Смерил взглядом Володю и просипел:
— Здороваться надо! Плохо видишь? Очки носи!
Володя весь напрягся:
— Простите, но мы с вами незнакомы.
— Валька! А он туго соображает! Разъясни! — Квадратный хрипло хохотнул и пошел дальше.
Там, где темнота тоннеля кончалась и сверкали залитые солнцем плиты двора, квадратный обернулся. Он знал, что ему будут глядеть вслед.
— До скорого! — неизвестно кому послал он свою угрозу — Валентине Петровне или ее спутнику.
— Пойдем! — Она взяла Володю под руку. — Ты что, на самом деле не узнал? Это же Алька Петухов. Он с нами учился до второго класса, а во втором остался. Два года во втором, два в третьем, два в четвертом. Думаешь, он неспособный? — Они вышли из ворот и остановились у начала спускающейся в Посад мощеной дороги. — Вполне мог бы учиться. Но не хотел. Все Петуховы такие. Алька, Коля, Юра… И теперь вот младший, Вася…
Валентина Петровна быстро шла вниз по дороге, держась мягкой обочины. Володя еле поспевал за нею по вздыбленным булыжникам.
— Ты, может быть, помнишь… — Она говорила, глядя себе под ноги, — в шестом классе… Меня вызовут — стою столбом у доски, а потом иду на место с двойкой в дневнике и с этакой наглой блатняцкой улыбочкой. Не помнишь? Ну, да тебе в шестом не до того было, у тебя мама болела. А я, знаешь, сейчас увижу у какой-нибудь из девчонок наглую жалкую улыбочку, и сердце обрывается. Я-то понимаю, что на душе, когда вот так улыбаются… — Валентина Петровна остановилась. — Посидим, что ли… О таких вещах не говорят на ходу.
У поворота дороги с давних времен стояла грубая, тесанная топором скамья. Они сели.
— Я, Володя, тогда попала в Алькину компанию. Мы собирались, если летом — где-нибудь в башне, зимой — в подземелье. Алька нас всех держал в руках. Зато и в обиду не давал. В школе я никто, а в Алькиной компании — королева, подруга атамана. Мальчишки добывали папиросы, вино. Если не достанут, Алька выдаст из припрятанного. Он любил устраивать тайники. Говорил, будто знает, где подземный ход из монастыря. Врал, наверное. Укреплял власть. У Петуховых тогда умер отец, ты его должен помнить, он нигде не работал, жили они неизвестно на что…
