Сергей Жемайтис - Поющие камни
— Пошли и мы! — сказал Троня, поднимая своего палтуса. — Теперь они только к вечеру вернутся. Давай вот только откатим последнюю вагонетку с крабами. Ну-ка, гражданочки, освободите технику мужчинам, — сказал он двум девушкам.
Работницы улыбнулись, отошли от вагонетки. Троня бросил на груду крабов своего палтуса, и они с Костей покатили вагонетку к заводу. Мальчики старались показать один перед другим свою силу и так разогнали вагонетку, что она чуть не слетела с рельсов на повороте к заводу. Сдав крабов приемщикам, они пошли по берегу и сели на камни у воды.
— Тяжелая, — сказал Костя, утирая потный лоб.
— Ерунда! Всего полторы тонны! — ответил Троня и подумал: «А он ничего парень».
Костя спросил, глядя в морскую даль, где еле виднелись кавасаки:
— Дядя Кузьма твой настоящий дядя? Как настоящий?
— Ну, родной дядя?
— Нет! Но не хуже родного. Это лучший папкин друг. Они с ним воевали вместе. Папка мой так и не вернулся с войны. Погиб под Старой Руссой, у деревни Подцепочье. — Троня несколько секунд помолчал, печально улыбнулся. — Я совсем был маленький, когда он ушел на войну, а помню его. Вот закрою глаза, а он будто стоит передо мной... Ну ладно. Ты почему про дядю Кузьму спросил?
— Да так. Я подумал: вот хорошо бы с ним на лов пойти.
— Так чего же ты раньше не сказал? У меня сегодня есть время. Вот чудак, но не рыбак. Хочешь, завтра пойдем?
— Неужели возьмет?
— Нас да не возьмет! Ты знаешь, мне эта поездка вот как необходима. — Троня провел пальцем по шее.
— Зачем?
— Там я еще раз удочки про акваланги закину. Ты заметил, что дядя Кузьма уже сдаваться начал? Еще бы пять минут, и я бы ему доказал, что акваланги надо каждому ловцу иметь. Но ничего! Вот увидишь! Будут у нас акваланги.
— У нас?
— У кого же еще? Лишь бы купил. Осваивать-то нам придется. Им сейчас учебой некогда заниматься.
— Ты умеешь плавать с аквалангом?
— Научимся. Мы что, хуже других? Я уже почти всю теорию знаю про акваланги. А ты?
— Я еще нет.
— Не падай духом, и ты узнаешь.
— Я и не собираюсь падать.
— И правильно делаешь. Кого это ты там увидал? — спросил Троня, заметив, как у Кости загорелись глаза и от удивления приоткрылся рот.
— Тише! Вон на камне! — Костя показал рукой в прозрачную глубину.
Солнечные лучи пронизывали толщу воды и ярко освещали пестрое дно у подножья камней, на которых они сидели. По разноцветной гальке ползало множество крохотных крабов-отшельников. Крабики смешно суетились, волоча за собой домики-раковины. Лежали синеватые и красные морские звезды, к фиолетовому камню присосался коричневый трепанг, похожий на огурец.
Костя прошептал:
— Смотри, цветок!
Троня усмехнулся.
— Актиния. Живая тварь... Хищница.
— Я ее достану. Можно?
— Доставай... Что мне, жалко, что ли?
Троня, снисходительно улыбаясь, наблюдал за Костей. Костя разделся и, осторожно ступая по камням, полез в воду.
Костя достал со дна кусок базальта с актинией, сразу поблекшей на солнце, с минуту рассматривал животное, а затем бросил его вместе с камнем в воду. На дне в разные стороны метнулись серые тени.
— Камбала, — пояснил Троня. — Здесь ее тьма-тьмущая. Отбросами питается. С пристани что попадет да с завода. Жирная!
— Вижу. Камбалу я знаю. В Керчи ее тоже полно.
С минуту мальчики стояли молча. Костя не мог отвести взгляда от дна незнакомого моря. Троня искоса наблюдал за товарищем, рассматривал его ладную фигуру, смелое лицо. Костя все больше нравился ему и в то же время вызывал опасение: «Вдруг задавала. Пролетел ведь через всю страну. В Москве, наверное, был. Начнет выхваляться».
— Ну пока! — сказал Троня. — Тебе в гору, а мне по берегу на маяк, через лагуну. Пока отлив, доберусь. Увидимся еще...
Костя взял проткнутую руку и, крепко сжав ее, сказал с сожалением:
— Ну, как хочешь... До свидания...
Троня почувствовал, что Косте не хочется расставаться с ним да и ему не очень-то хотелось покидать нового товарища, и он сказал:
— Так и быть, пойдем провожу... Мне через сопку даже ближе.
— Вот хорошо! Пошли. Ты мне остров покажешь! Только дай сначала на минутку свою острогу, я штуки две камбалы подцеплю. Маме на обед.
— Да зачем тебе камбала, когда у нас есть палтус?
— Палтуса ты поймал.
— Вместе были, значит и ловили вместе. Бери! Нам с дедом и одной камбалы хватит. Где косоглазая?
— Забыл, на пристани осталась. Сейчас сбегаю.
— Постой, она уже в воде вместе с мусором. Разиня ты, братец! Ну ничего, — стал он утешать огорченного Костю. — Одна камбала разговору не стоит. Я их миллион могу наловить. Палтус — другое дело, редкая рыба. За камбалой я охочусь для тренировки. Мне хочется хотя бы минуты три под водой продержаться... Как ловцы жемчуга. Бери рыбу прямо с крючком.
Они стали подниматься в гору меж редких домиков по единственной улице поселка.
Костя спросил:
— Кто тебя научил так нырять?
— Дедушка. Он у меня бывший водолаз. Я тоже буду водолазом. Жизнь моря хочу изучать. Я в одной книжке читал, что океан еще почти не изучен. Что там, на дне? Может, города или целые страны! Какие там, наверное, горы, ущелья, животные! У самого берега и то аж дух захватывает, как красиво. Ты хочешь быть водолазом?
— Трудно это, наверное...
— Конечно, поначалу нелегко. Я научу. Как получим снаряжение, вместе будем учиться. Идет?
— Идет!
— Главное — тренировка.
— Понятно. Почему это ребят больше никого не видно?
— Нету здесь никого, кроме нас с тобой. Остров-то еще не обжитой. На зиму почти никого не остается. Зимой на маяке только мой дед со своей командой. Скучно здесь зимой. Туманы, ветры.
— Я думал, что здесь школа, ребята, — разочарованно сказал Костя.
— Пока нет. Через год, другой построят школу, тогда и ребят больше будет.
— Где же ты учишься?
— В Южно-Сахалинске. Там моя мама работает, там интернат есть. Хочешь, поедем вместе?
— Конечно, поедем, — согласился Костя.
Разговаривая, мальчики незаметно подошли к дому.
Костя отнес матери палтуса и, пока она ахала, рассматривая огромную рыбу, выскочил на улицу.
— Пошли!
ОСТРОВ КАК ОСТРОВ!
Дорога кончилась за Костиным домом. Дальше тропинка, прихотливо извиваясь, пошла среди пористых глыб застывшей лавы. Костя жадным изучающим взглядом рассматривал эти глыбы, поросшие бурыми и серыми лишайниками, осокой и даже деревцами. Он мимоходом заглядывал в норы топорков, но все это делал с видом человека, повидавшего немало чудес на свете. Он даже постарался придать своему лицу такое же скучающее выражение, какое заметил на лице спутника, но это у него не получилось. Когда они остановились на вершине сопки и он, часто дыша, повернулся, то не мог сдержать восторженного возгласа. Внизу лежал океан нежно-бирюзового цвета, ровный и сверкающий. Величаво поднимались из воды скалы. Узкой, как линейка, казалась отсюда пристань, окруженная крохотными суденышками. Но еще больше поразился Костя, когда вышел из-за обломка скалы. Он увидел темно-красную гору, всю в трещинах, осыпях, с редкими пятнами зелени у подножья. Косте казалось, что он вдруг почувствовал всю непомерную тяжесть этой громады. У него заболела шея, когда он, задрав голову, старался рассмотреть вершину горы, окутанную легким облаком. Сквозь него сияли льды. Ближний склон горы круто обрывался в глубину океана. Там вились тучи птиц. Их крик доносился сюда, мешаясь с грохотом прибоя.
— Вот это да! — выдохнул Костя и посмотрел на Троню.
Троня усмехнулся.
— Ты бы посмотрел отсюда два года назад, что у нас здесь было. Камень да птицы.
Костя показал рукой вниз:
— Смотри-ка, завод похож на пароход!
— И завода тогда у нас не было. Одну селедку ловили на засол. А сейчас вот что у нас! — Троня широко развел руками и подмигнул Косте. — То ли еще будет! Знаешь, кто так говорил?
— Нет! А кто?
— Семен Константинович!
— Кто это?
— Фролов. Вот был ученый так ученый, не то что некоторые. Да осенью заболел, лечится сейчас в Пятигорске. Это он и метеостанцию основал. Мы с ним здесь все облазили. Хотели в этом году еще раз на вулкан подняться. Да не вышло...
— Неужели и ты был на вершине?
— Ну, а как же! Изучали кратер. Сейчас новый начальник приехал, толстый очень. Ему нипочем не забраться даже до полгоры. — Троня вздохнул, видно сожалея об отъезде Семена Константиновича, но тут же бодро сказал: — Хочешь, мы вдвоем поднимемся?
— Да, конечно. — Костя посмотрел на вершину и почувствовал легкий холодок меж лопаток.
— Дорога не такая уж опасная, если с хорошей веревкой лезть да в подошвы ботинок гвоздей набить. Не бойся! Возьмем и мы этот пригорочек. Это тоже он так любил говорить.
— Не он, а Суворов!
— Суворов?
— Да. Смотрел кино про Суворова?
— Ну и пусть. Семен Константинович тоже не хуже Суворова.
Они стали спускаться, петляя меж каменных глыб.
